Счастье - Стил Даниэла. Страница 52

Лишь в июне они снова пришли в себя. Занятия в школе закончились, и все на лето вернулись в Перчес. Джордж время от времени навещал их, он казался утомленным и постаревшим. Было очевидно, что он страдает от одиночества гораздо больше, чем когда Филлис находилась в пансионате. Тогда он по крайней мере мог навещать ее, теперь же ему оставалось только говорить о ней с родными и друзьями.

Олли пришлось опять совершать ежедневные поездки на электричке, но летом поздние возвращения домой легче переносились и им, и семьей. По вечерам он плавал с детьми в бассейне. Дети ложились спать позже, чем зимой.

Четвертое июля [3] праздновали в кругу друзей и родных. Через две недели Мел и Сэм должны были отправиться к Саре и с ней провести остаток лета. Она забирала их во Францию, где намечалось месячное путешествие с Жан-Пьером. Сара звонила по этому поводу, и Оливер разрешил ей. Дети были достаточно большими, чтобы все понять, да и поездка их очень прельщала.

На праздник даже приехали Джордж с Маргарет Портер, его симпатичной соседкой. Эта привлекательная седая женщина с живым умом пришлась всем По душе. В молодости она работала медсестрой, а ее покойный муж был врачом. Миссис Портер вроде бы неплохо заботилась об отце Оливера. Следила, чтобы он долго не стоял на ногах, приносила ему еду, шутила с ним и остальными, и Джорджу это, похоже, нравилось. Он много говорил о Филлис. Олли знал, что отец все еще винит себя за несчастный случай, в конечном итоге приведший к ее смерти.

Однако складывалось впечатление, что Джордж постепенно оправляется, как и все они – каждый по-своему, – от ударов, постигших их за последние полгода. Даже к Олли вернулся оптимизм. В июне он подал на развод и раз, по наущению Дафны, сходил-таки на свидание, но, как оказалось, очень неудачно. Он встречался с одной «творческой личностью» из другого рекламного агентства и в итоге убедился, что эта девушка «с приветом». Она предлагала ему попробовать кокаин и из видов спорта больше всего любила женскую борьбу. Дафна подтрунивала над ним по этому поводу, но в конце концов лиха беда – начало.

На торжество явились и Бенджамин с Сандрой, которая была уже на седьмом месяце. Оливер не мог на нее смотреть без сожаления: Сандра не блистала интеллектом, ее детское личико смехотворно выглядело в сочетании с огромным животом. Она много говорила о ребенке, и был момент, когда Олли испугался, думая, что они, чего доброго, решат пожениться. Но когда он спросил Бенджамина, тот ответил, что таких планов пока нет. Олли считал, что оба слишком молоды, чтобы вступать в брак.

Мел несколько раз пыталась завязать разговор с Сандрой, однако той, похоже, нечего было сказать, и Мел в конце концов оставила эту затею и отошла к своим друзьям.

Дафна тоже прибыла, они с Маргарет Портер сели у края бассейна и долго беседовали.

– Я прекрасно провела время, – сказала Дафна Оливеру перед отъездом. – Настоящий, традиционный праздник Четвертое июля с друзьями. Что еще желать от жизни?

Она радостно улыбнулась, а Олли засмеялся, вспомнив прошлое.

– Пожелать-то можно было бы кое-что. Но я, пожалуй, не стану. Еще одну девицу, вроде той, я могу не пережить.

Оба засмеялись, вспоминая поклонницу женской борьбы.

– Твой отец, кажется, не промах, знаешь, мне понравилась его подружка. Очень интересная женщина. Они с мужем много путешествовали по Дальнему Востоку, два года работали в клинике в Кении.

– По-моему, она хорошо относится к отцу. А это уже немало. Вот Бенджамин бы образумился. Сандра милая девочка, но может поломать ему жизнь, если он ей позволит.

– Дай ему шанс. Он стремится сделать доброе дело. Но просто еще не знает, что его ждет.

– Трудно представить его отцом. Он сам еще ребенок, а ей на вид не дашь больше четырнадцати. И потом, Даф, она же так безнадежно глупа.

– Она здесь просто не в своей среде, и ты должен признать, вы все не питаете к ней теплых чувств. Она понимает, что все вы о ней думаете, от чего Бенджамин отказался ради нее. Для нее это чертовски тяжелое бремя.

Олли печально улыбнулся.

– Кстати о бремени. Она выглядит, как будто там тройня.

– Не надо злобствовать, – упрекнула его Дафна.

– Почему? Она разрушает жизнь моему сыну.

– А может, и нет. Может, ребенок получится замечательный.

– По мне, так лучше, чтобы она его все-таки отдала в приют.

Дафна покачала головой, она говорила с ними обоими и знала планы Бенджамина.

– Я думаю, Бенджамин ей не разрешил бы. Он слишком похож на тебя, слишком нравственный, слишком порядочный, слишком предан своим принципам и доброжелателен. Он большой ребенок. Вот увидишь, все будет хорошо.

– Почему ты в этом так уверена?

– Он же твой ребенок, не так ли?

И она уехала обратно в Нью-Йорк, а вскоре разъехались и остальные гости. Олли помог Агнес убрать, а потом прилег у бассейна и невольно стал думать о Саре, задаваться вопросом, что она сейчас делает. Они всегда отмечали 4 июля, а этим летом исполнилась бы девятнадцатая годовщина их свадьбы. Потом его мысли переключились на другое: на родителей... отца... Маргарет Портер. Олли хотелось знать, интересовался ли ею отец серьезно или просто рад был найти в ней собеседницу и помощницу. А возможно, и то и другое. Странно, что отец мог бы интересоваться кем-то, кроме своей покойной супруги.

«Забавно, – подумал Оливер. – У всех кто-то теперь есть... У Сары – Жан-Пьер, у отца – Маргарет, и даже у сына есть подруга, которая вынашивает его ребенка. А я один и жду, что кто-то придет в мою жизнь и отстроит всю ее заново. Но случится ли это вообще когда-нибудь?»

– Папа?

Это была Мел. Она негромко окликнула его, вглядываясь в темноту:

– Ты тут?

– Я у бассейна. Что случилось?

– Я просто так, убедиться, что с тобой все о'кей. Она подошла и села рядом с ним.

– Не беспокойся, доченька, все в порядке.

Олли коснулся ее длинных светлых волос и улыбнулся. Мел была славная девочка, и их отношения снова наладились. После переезда в Нью-Йорк она обрела покой и сблизилась с отцом, как никогда. Такого взаимопонимания у нее не было даже с Сарой.