Версальская история - Стил Даниэла. Страница 45

— Ты видел, а? — Марк показал на экран, и Джимми не сдержал улыбки.

— Господи Иисусе, а ведь наш хозяин, похоже, действительно шишка на ровном месте. Он знаком, наверное, со всеми знаменитостями Голливуда. Кто это с ним? Рита Вейверли? Для своих ста пятидесяти с хвостиком она выглядит просто отлично… — Но, несмотря на свой шутливый тон, даже Джимми был потрясен. Он к тому же припомнил, что Маргарет очень любила смотреть репортажи с вручения премий «Оскар», «Золотой глобус», «Грэми», «Эмми» и прочих и могла назвать по именам всех кинозвезд, которые попадали в кадр. Впрочем, Купера Уинслоу и Риту Вейверли не узнал бы, наверное, только слепой.

— А какое у нее платье! — мечтательно заметил Марк, когда камера переместилась в сторону. — Вот где настоящий шик, Джимми. Ну признайся, когда в последний раз твоего квартирного хозяина показывали по национальному телевидению?

— Помнится, когда я жил в Бостоне, у меня был такой случай, — признался Джимми. — Человек, у которого я снимал квартиру, попался на какой-то серьезной уголовщине. Ему дали пожизненное заключение, и его физиономия пару раз мелькнула в вечерних и утренних новостях. Кажется, он торговал крэком.

Услышав это заявление, Марк рассмеялся и откупорил еще пару бутылок. За последние дни они сдружились еще больше, и оба благословляли судьбу за этот счастливый случай. Это неожиданное соседство было даром судьбы, и их встреча произошла в нужный момент, когда в жизни каждого из них произошли разрушительные перемены. И они спешили заполнить образовавшуюся пустоту мужской дружбой, долгими разговорами. Воспоминания о прошлом были все еще слишком свежи в их душах, чтобы им хотелось встречаться с женщинами, и ни один из них еще не был к этому готов. Поэтому-то они и коротали вечера то за бутылочкой пива, то за бифштексами, которые Джимми приноровился жарить на мангале на лужайке перед флигелем.

Появление Купа на экране заметно подогрело их интерес к церемонии. Оба они придвинулись ближе к телевизору, а Джимми открыл пакет поп-корна, который только что достал из микроволновки.

— Я начинаю чувствовать себя персонажем из «Странной пары» [7] , — сказал Джимми, протягивая пакет с поп-корном Марку. На экране как раз шло представление номинантов на премию в категории «Лучшая музыка к драматическим произведениям», и Марк, негромко насвистывавший какую-то песенку из популярного телесериала, с улыбкой поднял голову.

— Я тоже, — ответил он, — но пока, надо сказать, это меня вполне устраивает. Когда-нибудь я попрошу у нашего хозяина его телефонную книгу и устрою домашний просмотр тем крошкам, которые, прости за каламбур, упали с его стола, но это будет еще не скоро.

Что думает по этому поводу Джимми, Марк спрашивать не стал. Они еще не говорили откровенно об этом, но Марк был уверен: его друг дал что-то вроде пожизненного обета безбрачия. Джимми даже мысленно не мог вообразить себя с другой женщиной; для него это означало бы предать память Маргарет.

В этот вечер Алекс Мэдисон дежурила в больнице. Ей необходимо было отработать выходной, который она провела у Шварцев. Теоретически она должна была выйти на дежурство в понедельник, но поменялась сменами со своим коллегой-врачом, который в этот день встречался с девушкой своей мечты.

После нескольких часов напряженной работы Алекс ненадолго вышла в комнату ожидания, чтобы поговорить с родителями ребенка, доставленного в отделение интенсивной терапии еще утром. Состояние малыша несколько стабилизировалось, он уснул, и Алекс хотелось обрадовать его мать и отца. Но в комнате ожидания было пусто — очевидно, родители ребенка вышли в ближайшее кафе перекусить. Алекс решила немного их подождать, и тут ее взгляд упал на экран работавшего телевизора, транслировавшего церемонию вручения «Золотого глобуса». Увидев на экране Купа крупным планом, Алекс невольно вздрогнула и воскликнула:

— А ведь я его знаю!

Куп выглядел очень представительно в черной фрачной паре, крахмальной сорочке с плоеной грудью и галстуке-бабочке. Вот Куп склонился к сидевшей рядом с ним Рите Вейверли и галантным жестом подал ей бокал шампанского.

Это движение сразу напомнило Алекс прием у Шварцев; точно так же Куп подавал шампанское и ей, и было это всего два дня назад!

Рита Вейверли выглядела потрясающе, и Алекс, не замечая, что говорит вслух, пробормотала:

— Интересно, сколько пластических операций она перенесла?

Она сказала это вовсе не из зависти. Просто ей странно было думать, как далек тот мир, который Алекс видела на экране, от жизни, реальной жизни, которую вела она. День за днем Алекс спасала жизни только что родившихся младенцев и утешала родителей, чьи крошки балансировали на грани жизни. Ау таких, как Куп и Рита Вейверли, только и забот было, что красоваться перед камерами и объективами фотоаппаратов, блистать на вечеринках и приемах, носить меха, бриллианты и вечерние туалеты. Сама Алекс почти никогда не пользовалась косметикой, а ее привычной одеждой был светло-зеленый костюм с большими буквами НИТ на груди и спине. В таком виде ей вряд ли светило когда-нибудь появиться на обложке «Лайфа», «Джи-Кью» и других подобных изданий, но она об этом нисколько не жалела. Алекс сделала свой выбор и была им довольна. Она любила свою работу. Никогда и ни за что не вернулась бы она в утонченный, рафинированный, насквозь двуличный и лживый мир, в котором до сих пор жили ее родители. Пожалуй, иногда думала она, ей даже повезло, что она не вышла замуж за Картера. Женившись на ее сестре, он вошел в высшее общество и очень быстро превратился в самоуверенного сноба, как две капли воды похожего на тех мужчин, которых Алекс презирала всю свою жизнь. Но ведь и Куп принадлежит к этому же так называемому «высшему обществу», подумала она, но тут же решительно тряхнула головой. Нет, он совсем не такой. Он не денежный мешок, у которого перед глазами не люди, а только доллары и центы. Куп — кинозвезда, знаменитость, и у него есть все основания выглядеть и вести себя не так, как все. Отличаться от абсолютного большинства — это была его работа. Но себя Алекс никогда не считала ни выше, ни лучше окружающих ее людей.