Злой умысел - Стил Даниэла. Страница 36

– Умная девочка. – Он искренне любовался ею, сидя напротив и закинув ногу на ногу. Маркус был удивительно молод, красив и дышал здоровьем. – Ты ведь изумительно фотогенична. У тебя прелестный овал лица, рельефные скулы и потрясающие глаза!

Но, глядя в эти глаза, он увидел и кое-что другое – горе, глубоко скрытую боль, которую она скрывала от всей Вселенной, но не сумела скрыть от него. Маркус видел это ясно. Грейс отвернулась с улыбкой, чувствуя, что подпустила его чересчур близко к запретному.

– Но почему бы нам не побаловаться с камерой – просто посмотреть, что получится. Ручаюсь, все девицы останутся без работы! – Это было единственным на свете, что он по-настоящему любил и понимал. У него был роман с фотокамерой длиною в жизнь…

– Ну зачем я буду их так стращать? – пошутила Грейс, взглянув на него. На ней были узкая черная юбка и черный свитер. За неполных два года службы у Свенсонов она научилась одеваться изысканно, как одеваются лишь в больших городах.

– Но ты подумай, – улыбнулся Маркус и вытянул длинные ноги. Потом встал во весь рост. – Я заскочу в понедельник.

Но позвонил он Грейс на следующий же день – просто поболтать и рассказать о том, как он присматривал себе фотостудию. Говорил, что все они ужасные, что он в полнейшем отчаянии. Грейс смеялась, разыгрывая сочувствие, и тут он пригласил ее пообедать.

– Прости. Не могу, – кратко ответила она. Она уже привыкла отшивать мужчин. Это для нее уже не было проблемой. – Я сегодня вечером занята. – Для нее привычным стало делать вид, что в ее жизни есть мужчина, а не только избитые женщины и перепуганные дети.

– Тогда завтра.

– А завтра мне придется допоздна работать. У нас крупный заказ с девятью моделями, и Шерил хочет, чтобы я присутствовала.

– Нет проблем. Я приду. – Он говорил как мальчишка, и это ее тронуло, невзирая на решимость оставаться равнодушной. – Я в городе новичок, никого не знаю. Мне одиноко.

– Ну-ну, Маркус… не будь дрянным мальчишкой.

– Но я именно такой и есть! – гордо заявил он, и оба рассмеялись.

И в конце концов, досадуя на себя, Грейс пригласила его на съемку, и он здорово помог. Там толпилось столько людей, что присутствия еще одного просто никто не заметил. А моделям Маркус очень приглянулся. Он был обаятелен, остроумен, к тому же начисто лишен высокомерия, присущего большинству фотографов. Вообще он был потрясающим парнем, а когда он стал ежедневно захаживать в агентство, Грейс наконец сдалась и приняла его приглашение на обед. Это было ее первым выходом в свет с мужчиной – после Пола Вайнберга.

Маркус с трудом верил, что ей всего двадцать один год, – она выглядела такой зрелой, у нее был вид женщины, умудренной опытом, поэтому она казалась куда старше. Грейс все еще порой стягивала темно-рыжие волосы в хвост на затылке, но все чаще закалывала их в очаровательный пучок, а одевалась точь-в-точь как фотомодель. Но Маркус уже привык к молоденьким девушкам, кажущимся старше своих лет. Раз или два он даже назначал свидания пятнадцатилеткам, не подозревая об истинном их возрасте…

– Так чем же ты занимаешься, когда не работаешь? – спросил он с интересом, когда они обедали вместе у Гордона. Он недавно подыскал себе студию, и рассказывал, как там классно – и жилые комнаты, и вообще все, что нужно…

– Я по горло занята.

Она начала кататься на велосипеде, а одна из новых соседок обучала ее игре в теннис. Так она еще никогда прежде не проводила досуг. Раньше ее спортивные занятия ограничивались упражнениями с гантелями и джоггингом под чутким руководством Луаны. Но она никому не собиралась рассказывать о двух годах, проведенных в Дуайте. Она собиралась хранить это в тайне до конца своих дней. Она твердо следовала совету Луаны.

– А у тебя много друзей? – спросил Маркус, заинтригованный ею. Она была очень замкнута, но он безошибочным чутьем угадывал в ней изумительную женщину.

– Достаточно, – улыбнулась она. Но это была неправда – он это уже знал. Он специально наводил справки о ней. Ему уже было известно, что она не встречалась с мужчинами, что была скрытна, стеснительна и занималась какой-то благотворительностью. Он спросил ее об этом, прихлебывая кофе, и она рассказала ему немного о госпитале Святой Марии.

– А почему именно это? Чем привлекают тебя эти забитые женщины?

– Они отчаянно нуждаются в помощи, – серьезно ответила Грейс. – Женщины в такой ситуации думают, что у них нет выхода. Они словно стоят на подоконнике пылающего дома – и их надо спасти, вытащить из огня. ; Сами они никогда не отважатся на прыжок.

Она знала это лучше многих. Прежде сама Грейс искренне считала, что из горящего дома не выбраться. Ей пришлось ! убить, чтобы спастись. Это была слишком высокая цена. И она искренне хотела, чтобы другим никогда не пришлось L пойти на столь крайние меры.

– Почему они так заботят тебя, Грейс? – Ах, как ему было любопытно – и как мало она позволяла узнать! В течении всего обеда он замечал, как она осторожна – внешне проста и дружелюбна, а внутренне напряжена.

– Просто это именно то дело, которым я хотела бы заниматься. Это для меня очень много значит, особенно работа с детьми. Они так беззащитны, так изуродованы всем тем, через что пришлось им пройти.

…Как и она сама – кому, как не ей, это знать! Она вполне представляла себе их израненные души, так схожие с ее собственной. Она хотела спасти их. Это было ее подарком этим к. беднягам, и собственной жизни Грейс придавало смысл одно сознание того, что ее личная боль спасет кого-то от страшного путешествия в преисподнюю, которого сама она не избежала.

– Не знаю, думаю, у меня просто есть к этому способности. Я подумываю о том, чтобы учиться и получить диплом психолога… но вот времени нет – работа и все остальное…

может, когда-нибудь.

– Тебе не нужен диплом, – усмехнулся Маркус, и тут Грейс ощутила нечто неведомое ей прежде – это испугало .. ее. Он был так хорош в эту секунду… – Тебе нужен мужчина, – заключил он.

– Почему ты в этом так уверен? – Она улыбнулась ему. Он так похож был на большого красивого ребенка, когда завладел ее рукой.

– Потому что ты чертовски одинока, что бы ты там ни говорила! И вся эта твоя бравада, и разговоры о новой прекрасной жизни гроша ломаного не стоят! Мне кажется, у тебя никогда не было мужчины – настоящего мужчины; – Он сощурился и оценивающе посмотрел, на «ее. – Бьюсь об заклад, ты девственница!

Грейс ничего не ответила, но высвободила руку из ладони Маркуса.

– Но ведь я прав, а, Грейс?

…Как много есть такого, о чем он и не догадывается! Она неопределенно пожала плечами.

– Я прав, – заключил Маркус. Теперь он был уверен, что знает, что именно надо этой девушке. Попади она в руки стоящему мужчине, из нее вышла бы необыкновенная женщина.

– Банальные выводы – это не истина в последней инстанции, Маркус. – Произнося эти слова, она снова казалась куда старше своих лет. – Люди гораздо сложнее, чем ты думаешь.

Но Маркус был прямо-таки убежден, что вполне ее понял, – девочка просто боится, она стеснительна и еще очень молода и, возможно, из очень строгого и добропорядочного семейства.

– Расскажи мне о своей семье. Кто твои родители?

– Их нет, – холодно ответила она. – Они оба умерли, когда я заканчивала школу.

Это кое-что добавляло к общей картине – ее постиг тяжелый удар, и вот уже несколько лет она одинока. Это было. вероятно, очень горькое одиночество.

– А братья или сестры?

– Нет. Я одна. Вообще никаких родственников.

Неудивительно, что она выглядит такой взрослой. Воображение Маркуса уже вовсю писало ее портрет, не жалея красок.

– Странно, как это ты не выскочила замуж за школьного дружка. – В его голосе сквозило уважение. – В твоей ситуации большинство поступило бы именно так – еще бы, остаться одной, да еще совсем девчонкой.

Это по-настоящему сильная девушка – впрочем, нет: она поистине Женщина. И это ему нравилось.

– Просто не было дружка – некому было на мне жениться, – отшутилась Грейс.