Зоя - Стил Даниэла. Страница 55

Клейтон помог старой графине спуститься вниз, а Владимир пошел к такси. Они медленно ехали по тихим улицам, и Клейтон, любуясь ночным Парижем, поминутно останавливал свой взгляд на Зое. Весной она казалась более оживленной.

Собор Александра Невского был уже полон, изнутри раздавалось мелодичное пение. Войдя, они услышали тихий гул голосов. Сладко пахло ладаном, в соборе было тепло, и Зоины глаза наполнились слезами, когда она, оглянувшись, увидела знакомые лица и услышала русскую речь. Ощущение было такое, будто они снова были дома, лица от длинных свечей казались живыми и теплыми. Князь протянул одну свечку старой графине, другую Клейтону, а Зоя взяла свечку у маленького мальчика. Он посмотрел на нее с застенчивой улыбкой и пожелал счастливого Рождества.

Она вспомнила о других праздниках Рождества, других временах… о Маше и Ольге, Татьяне и Анастасии… тете Алике и дяде Ники… и о маленьком Алексее… Каждый год они вместе встречали светлый праздник Рождества… И когда Зоя попыталась прогнать воспоминания, Клейтон взял ее за руку, как будто почувствовал, что она грустит. Капитан впервые был в православном храме, хор привел его в восторг. Слезы медленно текли по щекам мужчин, а многие женщины плакали навзрыд, вспоминая покинутую Родину. Для Зои это было почти невыносимо: запахи, звуки и чувства были так мучительно знакомы. Закрыв глаза, она представила, что рядом стоят родители, брат… Она снова чувствовала себя ребенком, стоя рядом с Клейтоном, пытаясь представить себя все еще в России.

А после службы множество знакомых подходили к ним. Мужчины кланялись и целовали руку Евгении Петровне, простые люди низко кланялись, некоторые на мгновение становились перед ней на колени, друзья, не стесняясь, плакали и обнимались. Клейтон был растроган увиденным. Зоя представила его своим знакомым. Очень многие лица Зоя видела не в первый раз, хотя некоторых она и не знала. Графиню же и ее внучку знали все. В церкви были Великий князь Кирилл, а также некоторые другие родственники Романовых, все в старых одеждах, изношенной обуви и с озабоченными лицами. Им было нелегко без своего привычного великолепия, и в то же время не прийти они не могли — это было как путешествие в прошлое, которое всем им хотелось вернуть и о котором они будут вспоминать всю жизнь.

Стоявшая рядом с Владимиром Евгения Петровна выглядела изможденной. Она стояла, выпрямив спину, и приветствовала всех, кто подходил к ней. Был ужасный момент, когда Великий князь Кирилл приблизился к ней и заплакал, как дитя. Оба не могли от волнения сказать ни слова, и Евгения Петровна молча перекрестила его. Тогда Зоя осторожно взяла бабушку за руку и, взглянув на Владимира, молча повела ее из церкви к такси. Графиня с тяжелым вздохом откинулась на сиденье, глаза ее говорили о многом.

— Это была красивая служба, — тихо сказал Клейтон, тронутый сверх всяких слов. Он почувствовал значительность, гордость, страдания и скорбь этих людей. Как будто все они в молчаливом согласии молились за своего царя, за его жену и детей. Клейтона интересовало, получала ли Зоя известия от Марии, но он не хотел спрашивать в присутствии Евгении Петровны. Это было слишком болезненно. — Спасибо, что позволили мне пойти с вами.

Когда они вернулись домой, Клейтон проводил их наверх, а Владимир разлил остатки вина. Видя печальные глаза и усталое лицо Евгении Петровны, Клейтон пожалел, что не захватил бренди, оно могло подбодрить усталую графиню. Он снова разжег камин и погладил Саву, а Зоя дала собаке еще кусочек бисквита.

— Тебе надо лечь спать, бабушка.

— Сейчас пойду. — Ей хотелось побыть с ними, предаться воспоминаниям. — Счастливого Рождества, дети. Благослови вас господь. — Она пригубила вино и медленно встала. — Я покидаю вас. Я очень устала.

Клейтон видел, что двигается Евгения Петровна с большим трудом. Вскоре ушел и князь, напоследок взглянув с неподдельной завистью на Клейтона, который беззаботно улыбнулся ему в ответ. Счастливчик: красивая, необыкновенная девушка не сводила с него глаз.

— Счастливого Рождества, Зоя. — Глаза князя были печальны: полуночная служба произвела на него сильное впечатление.

— Счастливого Рождества, князь Владимир.

Он поцеловал ее в обе щеки и поспешил вниз к автомобилю. Дочь с подругой ждали его дома. Как только дверь закрылась, Зоя молча повернулась к Клейтону. Все было так горько и так сладко: старое и новое, радость и печаль. Воспоминания и реальность… Константин… Николай… Владимир… Федор… Антуан…

И вот теперь Клейтон… Глядя на него, она вспоминала их всех. Волосы девушки сверкали, точно золото, в отблесках огня. Капитан тихо подошел к ней, взял ее руки в свои и, не говоря ни слова, обнял и поцеловал ее.

— Счастливого Рождества. — Он сказал это по-русски, так, как слышал много раз в соборе Александра Невского.

Она ответила ему так же, и потом он долго стоял, держа ее в объятиях. Он нежно поглаживал ее волосы и слушал, как потрескивает огонь, а Сава спала у их ног.

— Я люблю тебя, Зоя…

Раньше капитан не говорил ей этого, он хотел быть уверенным в своих чувствах. Однако уже с сентября, когда расстался с Зоей, знал, что ее любит.

— Я тоже люблю тебя, — едва слышно произнесла она. — О, Клейтон… я люблю тебя… — Но что будет дальше? Идет война, а потом он может в любой момент уехать из Парижа и вернуться в Нью-Йорк. Впрочем, сейчас не стоило думать об этом. Да Зоя и не могла.

Он усадил ее на кушетку, и они сидели, держась за руки, как два счастливых ребенка.

— Я так волновался за тебя. Как бы мне хотелось все это время быть здесь.

А теперь у них всего четыре дня — крошечный островок счастливых мгновений в беспокойном море, которое могло в любой момент поглотить их.

— Я знала, что ты вернешься. — Она улыбнулась. — По крайней мере я на это надеялась. — Зоя была очень рада, что не позволила бабушке уговорить себя выйти замуж за Антуана. Если бы послушалась, то к моменту возвращения Клейтона она могла бы уже быть замужем за Антуаном или даже за Владимиром. Такое просто невозможно было представить.

— Ты знаешь, я неоднократно пытался вырваться. — Он вздохнул и вытянул длинные ноги на мрачном цветном ковре, который еще больше обветшал за последние месяцы. Все в квартире выглядело тусклым, старым, изношенным, за исключением сидевшей рядом с ним красивой девушки с зелеными глазами и рыжими волосами, с лицом как у бесподобной камеи, лицом, о котором он мечтал эти месяцы, несмотря на все доводы, которые приводил сам себе, чтобы забыть ее.