Высокий Дом - Стоддард Джеймс. Страница 30

– Вот она, дверь, что ведет в Бесконечный Мрак. Прежде ее никто никогда не открывал. Посмотрим, получится ли у меня…

Он осмотрел связку и выбрал ключ черного дерева. Этот ключ Картер помнил очень хорошо: его головка была увенчана черепом с пустыми пугающими глазницами. В детстве этот ключ и волновал, и страшил его. Похоже, Полицейский, поднося ключ к замочной скважине, вынужден был преодолевать сопротивление. Ключ сражался с ним почти с человеческим упорством. Сжав его обеими руками и застонав от натуги, Полицейский нажал на головку большим пальцем, и замок, громко щелкнув, сработал.

– Навалимся все вместе, – прошелестел голос Полицейского. – Распахнем дверь настежь.

Все трое анархистов ухватились за объемистую дверную ручку. Потянули изо всех сил – образовалась узенькая щелка. Тонкая струйка черноты медленно просочилась между дверью и притолокой. В подвале царил полумрак, сгустились тени, но то, что выползало из-за двери, не было отсутствием света – нет, оно скорее было присутствием Мрака, пустоты, предшествовавшей сотворению миров и нарождению первых солнц, Мрака опустошения оставленной души, Мрака отчаяния.

Чернота уже распространилась по всему периметру косяка, и тот словно исчез, как не бывало.

– Быстрее, – поторопил подручных Полицейский. – Откроем пошире!

Картер почему-то понял, что дверь ни в коем случае нельзя открывать шире.

– Вопите во всю мочь, – шепнул он Хоупу. – Визжите, словно баньши, как можно громче. На счет «три».

Они дружно возопили, а затем, по сигналу Картера, умолкли. Один из анархистов резко обернулся и пальнул из пистолета, но Картер и Хоуп успели пригнуться. Пуля врезалась в стену, но насквозь ее не пробила. Картер поднес свой пистоль к глазку, размером совпадавшему с диаметром дула, и потянул спусковой крючок, надеясь, что сильной отдачи не будет. Заглянув после выстрела в глазок, он увидел, что толстяк-анархист, скривившись от боли, сжал раненое плечо. Выстрел получился метким, хотя Картер и прицелиться при всем желании не мог.

– Назад! – крикнул Полицейский. – Они нас выследили! Бегом отсюда!

Он бросился вверх по лестнице. Его приспешники последовали за ним. Первый поддерживал раненого напарника.

– Надо вернуться в мою комнату, – сказал Картер. – А потом нужно будет спуститься в подвал и крепко-накрепко запереть эту дверь.

Они пулей промчались вверх по лестнице, а когда вбежали в комнату Картера, оба едва дышали, но все же не мешкая выскочили в коридор и поспешили вниз, на бегу окликая командора Глиса.

Нашли они его не сразу, да потом еще довольно долго добирались через кухню до небольшой двери, ведущей в подвал. Глис и Енох пошли первыми, за ними – еще с десяток людей. Все они торопливо спустились по ступеням. Света в подвале не было, но лампы они захватили с собой. На полпути вниз Глис вдруг резко остановился. Все взволнованно всмотрелись во тьму.

Мрак поднялся до середины лестницы, затянув пространство бесконечной черной пустотой, не отражавшей света ламп, похожей на беззвездные ночные небеса. Картер наклонился и бросил вниз монетку. Она исчезла во мраке без стука, словно просто перестала существовать.

– Мы не сможем пройти через эту мерзость к Двери Мрака, а жидкость поднимается, – заметил Глис.

– А дверь, что повыше, сдержит эту черноту? – спросил Картер.

– Высокий Дом не похож на другие, так что, может быть, и сдержит, – сказал Енох. – А может быть, Мрак просочится по трещинам в другие части Дома. Когда-то Бриттл сказал мне, что подвалом можно добраться куда угодно, он лежит и под Наллевуатом, и под дальним Капазом.

– Полицейский говорил о другой двери, на чердаке, которую назвал Дверью Энтропии.

– Я слышал о ней, – кивнул Енох. – Значит, эта дверь – и вправду Дверь Бесконечного Мрака. Дверь Энтропии выпускает жар Вселенной, а эта дверь впускает Мрак. Обе они могут погубить Дом, а вместе с ним и само Творение. Сказано, что однажды обе двери откроются настежь, и тогда – конец всему.

– Я крепко-накрепко запечатаю вход в подвал и выставлю там стражу, – пообещал Глис.

Они вернулись в кухню, и командор закрыл дверь и запер на засов.

– Это лучшее, на что мы сейчас способны, – сказал он. Целый час они следили за дверью, и когда стало ясно, что Мрак, похоже, не добрался до нее, Картер взглянул на карманные часы и обнаружил, что они показывают половину второго ночи.

– Командор, я смертельно устал, хотя и проспал весь день. Если вы обещаете разбудить меня при необходимости, я бы предпочел вздремнуть немного. Мистер Хоуп, позаботитесь о том, чтобы утром меня разбудили пораньше? Нам предстоит разговор с предателем.

– С какой стати меня побеспокоили? – сварливо вопросила леди Мэрмер, усевшись в кресло-качалку в гостиной. Рядом с ней встал Даскин. Картер решил, что его сводный брат ночью спал плохо: под глазами у мальчика залегли темные круги, лицо было болезненно-бледным.

Было раннее утро. Остаток ночи прошел без происшествий. Кухонная дверь сдержала наступление Мрака. Несмотря на усталость, Картер проспал недолго и проснулся с хмурым облачным рассветом, взволнованный, но готовый к предстоящему скандалу. Мистер Хоуп, Чант, Енох и командор Глис расселись по стульям. Они нервничали, не будучи уверенными в том, как развернутся события.

– Леди Мэрмер, я не стану много говорить, – начал Картер. – Прошлой ночью – не буду распространяться о том, каким образом – я узнал о том, что вы в сговоре с анархистами. Благодаря вам они проникли во Внутренние Покои.

Щеки Мэрмер вспыхнули лихорадочным румянцем. Даскин стоял, словно пришибленный, но его мать ухитрилась усмехнуться.

– Какая чушь! Зачем бы мне это понадобилось?

Картер почувствовал, как в его сердце вскипают былые обиды, однако он сдержался и спокойно продолжал:

– По той же причине, по какой вы впервые впустили Полицейского, когда он чуть было не утопил меня в колодце – ради власти, из-за алчности, ради всего того, что было ненавистно моему отцу. Отрицать это бесполезно, мы с мистером Хоупом все слышали собственными ушами.

– Значит, вы шпионили за мной! – вскричала Мэрмер. – Но тут вы просчитались. Случайная фраза…

– Чистосердечное признание, вы хотели сказать, – оборвал ее Хоуп.

Взгляд Мэрмер метался от одного к другому. Она вдруг приобрела вид затравленной и загнанной в угол волчицы. Задержав взгляд на Енохе, она проговорила:

– Ты живешь тут дольше всех, так разве ты поверишь этому мальчишке, из-за которого пропали Ключи Хозяина?

Этого Картер вынести не смог.

– Если бы вы не оболгали меня, отец бы взял меня на охоту в Наллевуат, и у меня не возникло бы искушения украсть ключи! – выпалил он, покраснел, но тут же взял себя в руки. – Я отвечу за свои проступки, а вас заставлю ответить за ваши. Не в моих силах наказать вас по закону, но как Служитель Дома, в интересах Эвенмера, я выставлю вас за дверь. Согласно завещанию, Даскину позволено жить здесь, а о вас не сказано ни слова. Впрочем, Даскина я ни в чем не виню. Что вы можете сказать в свое оправдание? Найдете такие слова – и я поступлю с вами милосердно ради вашего сына.

Мэрмер переменилась в лице. Все, что прежде таилось в уголках губ, краешках глаз, вырвалось наружу – злоба, ненависть, мелочная зависть.

– Я вышла за твоего отца! Я была королевой, а он мне не дал ничего! Слуги и нанятый поверенный сидят здесь, будто крысы на головке сыра, а ты их принимаешь, словно старых друзей!

Она запнулась, совладала с собой и холодно усмехнулась.

– Прекрасно, – процедила она сквозь зубы, – если ты решил выставить меня под дождь, я покину дом. Я отправлюсь к моим союзникам, которые так или иначе скоро захватят Эвенмер. Пойдем, Даскин!

Даскин подал матери руку, помог встать и посмотрел на нее с нескрываемой жалостью – с такой жалостью, наверное, никто никогда не смотрел на собственных матерей.

– Тебе не обязательно уходить вместе с ней, – сказал Картер.

– Да, – потупившись, пробормотал Даскин, – не обязательно. Но я не позволю ей уйти к ним одной. Прости за все, что мы натворили с домом отца. Прости… за все.