Герои умирают - Стовер Мэтью Вудринг. Страница 22

Менее чем через месяц после своего шестнадцатого дня рождения Хэри задумал привлечь к себе внимание Марка Вило. Еще через две недели он собрал свои скудные пожитки и уехал. На прощание отец сделал попытку проломить ему голову гаечным ключом.

Вило гордился тем, что заботился о представителях низших каст. Хэри не знал, что Вило обеспечивал его отца все шесть лет, пока он рос, оканчивал училище Студии и три года жил в Поднебесье, постигая секреты профессии. Когда Хэри вернулся, готовый к карьере актера, его отец уже несколько лет получал специальный уход и лекарства, благодаря которым к нему временами возвращалось ясное сознание.

Единственной проблемой Дункана оставалось все то же неумение заткнуться вовремя.

Лишившись привилегий касты профессионалов, он уже не мог преподавать. Вместо этого он тайком собирал у себя на квартире молодежь из касты рабочих. Там обсуждались запрещенные доктрины, о которых рассказывал Дункан. В свою очередь, ученики распространяли эти идеи среди своих знакомых.

Полиция наверняка знала об этом, но в те дни она была более терпима. Только после Кастового бунта Дункана обвинили в подстрекательстве и поставили перед выбором: либо изоляция в окружении глухих служащих, например в Бачанане, либо киборгизация и жизнь работяги.

Что бы Дункан ни сказал или написал в Баче, это не доходило до внешнего мира. Из людей он мог общаться только с хирургически лишенным слуха трудягой, который заботился о его личных нуждах.

Дункан был подключен к сети, однако его экран работал лишь на вывод информации. Все его просьбы передавались директору по электронной почте специального типа, разработанной именно для таких случаев. Дункан не мог контактировать не только с внешним миром, но даже с другими заключенными Бачанана.

Однако за определенную сумму эти правила – как, впрочем, любые другие – могли быть нарушены, И именно благодаря этому Хэри чувствовал себя в абсолютной безопасности, разговаривая с отцом. Когда ветер, продувавший жизнь Хэри, становился слишком горьким, он приходил сюда ради нескольких мгновений мира и покоя.

Прохладное стекло успело нагреться под его лбом.

– На этот раз я действительно у них в руках, папа, – негромко произнес он. – Они взяли меня за задницу.

Дункан прекратил мычать. Теперь Хэри слышал только собственное дыхание да стук капель по стеклу.

– Меня заставляют убить еще одного короля Анханы. Я с трудом пережил убийство Тоа-Фелатона… пережил чудом. Я должен был умереть в том переулке. Если бы Коллберг не добился аварийного переноса… А этот Ма'элКот, он такой… такой… даже не знаю. У меня дурные предчувствия. Думаю, в этот раз мне не выпутаться.

Когда тебя никто не слышит, делать такие признания очень легко.

– Похоже, теперь мне конец.

Хэри прижал ладони к стеклу и уставился на тлеющие остатки деревца.

– Я ведь прекрасно понимаю, на что иду. Еще в училище тебе говорят без обиняков: «Твой долг перед обществом – покрасивее рисковать жизнью». Но Приключения становятся все хуже и хуже, они стараются убить меня, папа, каждое следующее Приключение чуть сложнее предыдущего, каждая ставка чуть выше, а условия чуть хуже. С их точки зрения… Не знаю, наверное, они не могут иначе. Кто купит себе мою роль в Приключении, если будет знать, с какой легкостью оно мне далось?

– Ну так кончай с этим. Уходи.

Тонкий и невнятный голос тем не менее был реален – на какой-то миг Дункан пришел в себя. Хэри отвернулся от окна и встретился с кротким взглядом отца. Внезапно смутившись, он откашлялся в руку,

– Я… э-э… не знал, что ты проснулся.

– По крайней мере останешься в живых, Хэри, – пролепетал Дункан. – А это чего-нибудь, да стоит.

– Я… да… я не могу сделать этого, папа. Я уже подписал контракт.

– Расторгни.

– Не могу. Понимаешь, там Шенна. Моя жена, папа.

– Помню-помню… Когда-то я видел вас вместе по сети. Поженились… год назад?

– Три года.

– Дети есть?

Хэри покачал головой и уставился на свои сплетенные пальцы.

– Она там, в Анхане, – молвил он. У него перехватило горло – почему так трудно говорить о ней? – Они… – Он хрипло откашлялся и вновь посмотрел в окно. – Она потерялась в Поднебесье и погибнет, если я не убью Ма'элКота.

В наступившей тишине было слышно только свистящее дыхание Дункана.

– Понял. Я видел какие-то… «Драконьи истории»… – Казалось, из-за недостатка воздуха в легких Дункану трудно было добавить убедительности своим словам. – Хлеба и зрелищ, Хэри. Хлеба и зрелищ.

Это была любимая фраза отца. Хэри не понимал всей ее глубины, однако кивнул.

– Твоя проблема, – с натугой продолжал Дункан, – это совсем не Поднебесье и не его император. Проблема в том, что ты раб.

Хэри раздраженно пожал плечами – он уже не раз слышал об этом. В затуманенных глазах Дункана каждый выглядел рабом.

– У меня как раз столько свободы, сколько я могу удержать.

– Ха. Ты… больше, чем ты думаешь. Ты победишь. – Дункан в изнеможении откинулся на подушку.

– Конечно, папа.

– И нечего меня подбадривать, Хэри, черт тебя… – Несколько секунд он пытался отдышаться. – Слушай меня. Рассказать тебе, как ты победишь их? Рассказать?

– Расскажи, папа. – Хэри подошел к кровати и склонился над отцом. – Вот, я слушаю. Расскажи, как я могу победить их.

– Забудь… забудь правила…

Хэри постарался не выдать разочарования ни голосом, ни взглядом.

– Что ты имеешь в виду?

– Слушай… они думают, что купили тебя. Они думают, что ты принадлежишь им целиком и полностью и будешь делать все, что они скажут.

– Они чертовски близки к истине.

– Нет… нет, слушай… твоя жена… ты ее любишь. Ты ее любишь.

Хэри не мог ответить, не мог заставить сжавшееся горло произнести хоть звук.

– На это они и рассчитывают… это их ставка. Но это единственное, что у них есть… и они думают, будто они в безопасности…

Хэри застыл нахмурившись, но не произнес ни слова.

– Слушай, Хэри, – шептал Дункан, мало-помалу закрывая глаза. – Все, что делается ради любви, превыше добра и зла. Понял? Превыше.

Актер вздохнул. О чем он думал? Надеялся, что сумасшедший отец даст ему хороший совет? Он с досадой покачал головой и произнес:

– Конечно, папа, превыше. Понял.

– Устал. Спать хочу, М-м… Хэри?

– Да?

– Ты когда-нибудь… рассказывал ей… обо мне? «Правда есть правда, – подумал Майклсон. – Смотри миру в глаза».

– Нет. Я никогда не рассказывал ей о тебе, – ответил он. Дункан кивнул с закрытыми глазами. Свободная рука шарила по тому месту, где раньше были ремни.

– Я хотел бы… после того, как ты спасешь ее, я хотел бы встретиться с ней. Один-единственный раз. По сети она кажется очень милой.

– Хорошо, – внезапно охрипнув, согласился Хэри. – Она и вправду милая.

Бриллиантовый зал на двадцатом этаже Студии сверкал и переливался всеми цветами радуги, бросая яркие отблески на лица присутствующих. Большинство составляли праздножители, причем некоторые пришли со своими инвесторами – у бизнесменов, как правило, нет денег или связей, достаточных, чтобы оказаться среди избранных.

Из всех североамериканских актеров Кейн собирал самую большую аудиторию. Каждый год тысяча зрителей платила по сто тысяч марок за право обладания виртуальной кабиной с семью Приключениями – конечно, исключающими возможность смерти или физического повреждения героя.

Каждый год Студия собирала по тысяче марок с десяти тысяч человек просто за право стать в очередь. Одной из привилегий этих плательщиков являлись встречи со звездой на таких вот приемах перед Приключением.

Подобно остальным приемам, нынешний был устроен как костюмированный бал. Здесь собралась только элита. Тема вечера – «Враги Кейна».

Хэри ходил взад и вперед. Он был облачен в копию поднебесной одежды Кейна из черной кожи. Войдя в роль Кейна, он нарочито грубо отвечал на слюнявые пожелания, советы и похлопывания по спине. Это было вполне терпимо – по крайней мере, изображая Кейна, он мог позволить себе не улыбаться.