Лондонские оборотни - Стэблфорд Брайан Майкл. Страница 38

Создавая вервольфов, Махалалель не сумел достичь того, ради чего трудился. Их человекоподобие несовершенно, и души их — не холодные души людей, но и не жаркие души Других. Они больше не истинные волки. Волчица, их предводительница, считает: требуется ни больше, ни меньше, как полное преображение мира, при котором сгинут люди и все, созданное ими, чтобы вервольфы вновь стали подлинными волками. Кажется, у них нет места в нынешнем порядке вещей, и по этой причине они (не считая Пелоруса) постоянно объединяются с людьми или Другими, целью которых становится сокрушить или изменить этот порядок. Но, пожалуй, они заблуждаются касательно того, в чем их благо, поскольку из того, что мы знаем о порядке вещей, верно одно: он не таков, каким представляется. Конечные цели истины и жребия сокрыты пока ото всех сколь угодно усердных пророков и ясновидцев.

Люсьен де Терр «Истинная история мира», 1789

2

Мир — единое целое, и его нужно признавать таковым. Магия фрагментов и диссоциировнных объектов, симпатическая во всех ее видах, воздействует на связи, неотъемлемые от изначальной целостности всего сущего, но, в основе своей, тривиальные. Это уровень, на котором алхимик, волшебник-кустарь и знахарь работают с некоторым успехом, но истинный маг должен пытаться пойти дальше манипуляций с веществом и отдельными душами. Он должен стремиться к воздействию на самый мир, как единое целое.

«Критика чистого разума» Канта показывает, что мы способны познать мир лишь, как совокупность феноменов, вещей, какими они являются нашим чувствам. Сами же вещи в себе, ноумены, мы постигаем только путем рассуждений. Конечно, мы охотно предполагаем, что вещи действительно таковы, какими кажутся. Да и может ли воображение легко и спокойно приноровиться к идее, что внешность откровенно обманчива? Но нашему восприятию присуща хаотичность. Здравый смысл требует от нас исходить из того, что вещи именно то, чем кажутся, видимость стабильна, и ноумены будут всегда, как и прежде, отражаться в тех же феноменах.

Если видимость стабильна и достойна доверия, то наука, которая пытается познать сокровенный порядок феноменов, — это единственная истинная и достижимая мудрость. Но если видимое не полностью стабильно в пространстве и во времени (которые сами скорее феноменальны, нежели ноуменальны), то наука ограничивается наблюдениями лишь настоящего момента, и а видимый мир, который она описывает, может в любое время полностью перемениться. Такое уже случалось несколько раз в течение человеческой истории. Не исключено, что это происходило гораздо чаще, чем представляется на первый взгляд, поскольку и сама людская память — это всего лишь видимость. Мир движется в будущее, но его собственное прошлое сокрыто глубоко внутри, он несет его в себе, не осознавая этого, так что всем и каждому чудится, что он всегда был таким, каков и ныне.

Но, если видимый мир действительно меняется таким образом, что ноумены постоянно порождают различные ряды связных феноменов, что определяет перемены? Что создает один мир вместо другого? Не исключено, что все перемены определяет неверное слово.

У нас под рукой есть кое-какие готовые ответы. «Бог» был изобретен как раз для того, чтобы заполнить этот пробел в объяснениях. Он творит, и его орудия чудеса и волшебство. Акт творения не требует ни причины, ни физической силы, но лишь Его Власть и Волю. Но что мы можем знать о Боге, кроме того, что он непостижим, пути Его неисповедимы, а чудеса велики? Можем мы действительно сделать вывод или даже предположить, что он бессмертен, невидим, всемогущ и, как мы надеемся, благ? Хотя некоторые из этих определений представляются позитивными, в действительности они негативны и признают только, что Бог не феноменален, он вне видимости, и он, в сущности, фундаментальная связь между феноменальным миром и ноуменальной реальностью. Бог — это лишь бойкое словцо, которым подменяют искомый ответ. Таково же и любое воображаемое разделение его на целый Пантеон или на великое множество духов и душ, что способствует работе магов. То же можно сказать и о дуализме Бог-Сатана.

Что же тогда предстает перед нашим Внутренним Оком? Простая иллюзия, которая является нам в грезах и кошмарах, видениях и образах? Когда святые уверовали, что беседуют с Богом и его ангелами, не были ли они просто безумны? Видим ли мы во сне иную феноменальную реальность, значительно менее стабильную, чем та, которую видят наши глаза, или мы проникаем в хаос, который лежит за пределами феноменального мира?

Невозможно ответить на эти вопросы, на протяжении многих столетий их считали неразрешимыми. И есть один и лишь один способ достичь определенности, а именно, сказать: либо мир действительно таков, каким представляется, либо нет. Если нет, то это мир, который мог бы, в принципе, быть другим, и его можно, в принципе, сделать другим с помощью рассчитанного преображения и пересоздания. В этом случае, истинная мудрость не в науке, но в магии, и подлинная цель мудрости — это божественное прозрение, достижение истинной Власти и Воли.

Если это вопрос одной только веры, можно, безусловно, предпочесть тезис магов.

Необходимо работать с символическими представлениями, потому что нет другого способа для разума охватить мир, а без такого охвата не возможно управлять им. Моим символом мира станут крест в круге (Роза и Крест) и Птолемеева Вселенная, Колесо Времени и Древо Сефирот, и все это я объединил в общий рисунок. Купол, освещаемый солнцем, луной или звездами, есть способ признания и прославления перемен и переменчивости. Расписанный пол — символ стабильности. Купол над головой и Диаграмма под ногами вместе составляют карту Вселенной для моего внутреннего ока, позволив мне поместить себя в самое сердце Творения.

Само призывание по сути своей интроспективно, и должно направляться скорее внутрь, чем наружу. Если в грезах есть что-либо, кроме пены и накипи повседневных мыслишек, то это средства, с помощью которых можно взрастить семена истины, власти и мощи, заставить их расти, цвести и приносить плоды. Жизненно необходимо уйти за пределы простых видений и образов на более глубокий и сокровенный уровень внутреннего переживания.

Мы должны остерегаться слишком большого доверия к нашим видениям. Истинное озарение может потребовать разоблачения всех создателей идолов, которые стоят между отчужденной душой Небом, то есть, между человеком и космическим разумом, который есть сумма всех Творцов. Но мы должны не только спросить: «Возможно ли это?», но и «Может ли это продолжаться?»

То, что я делаю, опасно не в одном и не в двух отношениях. Главные опасности образует абсурдная пара: Сцилла и Харибда. Между ними остается лишь очень узкий фарватер. Это опасности войны и мира, борьбы и бездействия.

С другой стороны, когда бы я ни добивался стадии магического присутствия, я отворяю свою душу царству конфликтов, поскольку выберу ли я оценку вселенской души как единого Бога, или как целый пантеон, не может быть сомнений, что она различными способами восстает против себя самой. Какие бы имена я ни произнес, желая помощи в этих поисках озарения и мощи, призыв будет означать отрицание других, ведь почитать одно божество, всегда означает отвергать другое. И великодушие одного божества может не превзойти гнев другого.

С другой стороны, есть совершенно иная опасность, а именно та, что проникновение мой души в макрокосм может стать целью, а не средством. Процесс проекции, который некоторые открыто называют экстатическим, предлагает присущие ему награды, так что те, кто приобретает известный опыт, часто теряют всякий интерес к делам материального мира, став приверженцами трансцендентного. Возможно, здесь и причина того, что Другие, которые, кажется, некогда существенно превосходили числом людей, теперь почти не встречаются. Возможно, они слишком легко достигли экстаза, болевая преграда слишком слаба, чтобы надежно сдержать их. Но, не исключено, это просто домыслы.