Остров чаек - Стэкпул Генри де Вер. Страница 11

За столом старик расспрашивал Гаспара о его прошлом, настоящем и будущем. Он устроил своему благодетелю настоящий допрос как будто нанимал прислугу.

Гаспар рассказал историю крушения «Роны» и дошел в своем рассказе до знакомства с капитаном Сажесом.

– Сажес?… – воскликнул его собеседник. – Пьер Сажес?

– Да, так его зовут, – подтвердил Гаспар. Можно было подумать, что в кафе появился второй копьеносец, – такой ужас и отвращение отразились на лице Сегена.

– Берегитесь этого человека, – сказал он взволнованно. – Это не человек, а ядовитая змея… копьеносец. Он привез вас сюда, но я надеюсь, что вы не будете больше встречаться с ним.

Гаспар ответил, что он намерен отправиться с этой «змеей» в плавание, как только судно сдаст груз. Он ничего еще не рассказал о сокровищах, но Сеген и не слушал его.

– Вы не поедете с ним, – сказал он.

– Я уже дал слово.

– Ах, вы дали слово?! Ну, данному слову нельзя изменять, если даже вы дали его Пьеру Сажесу. Постарайтесь только не связываться с ним. Вот, смотрите! – и он указал на паука на стене. – Это – Пьер Сажес! Это человек-паук, который поступает с людьми так, как пауки поступают с мухами. Овладеет ими, опутает их и высосет дочиста. Это – мой злейший враг, и я единственный человек, который когда-то одолел его. Он ненавидит меня. Ну, да все равно. Когда вы вернетесь из этого плавания, вы придете ко мне, и я научу вас, как наживать деньги. У меня несколько барок, которые ходят на рыбную ловлю. Я дам вам хороший заработок, вы останетесь у нас и возьмете себе в жены хорошенькую девушку.

Гаспар улыбнулся: будет чем утешиться, если на корабле не окажется сокровища.

– Я очень рад, – ответил он, – мне здесь очень нравится, и я с удовольствием останусь в Сен-Пьере, когда вернусь из плавания. И подумать только, что я узнал вас благодаря змее!

– Друг мой, – сказал Сеген. – У нас на Мартинике говорят: кто убьет змею, тому простится все. Вдобавок, вы приобрели друга на всю жизнь – не презирайте же змей!

Гаспар в эту минуту впервые почувствовал радость от сознания, что он спас жизнь человеку. Затем он вспомнил Анизетту, подававшую в баре вино. Неужели он когда-нибудь любил эту глупую девушку?

Мари с Красной Горы вытеснила из его сердца образ Анизетты, как солнечный луч прогоняет тень…

XII. Мари с Красной Горы

Улица Пропасти в полном смысле слова висела между морем и небом и была крута, как лестница. Вверху она пряталась в лесу, внизу – вливалась в гавань, синюю в полдень и изумрудную утром. Ничего не могло быть живописнее этой старой узкой улицы утром, когда сверкающее море и темно-зеленый лес переглядывались через нее.

На этой улице и жила Мари со своей теткой, старухой Шарль, по профессии разносчицей.

Трудно описать, как легко эти женщины проходят с тяжелой ношей на голове по пятьдесят миль в день по горам и долинам, под лучами палящего солнца, веселые, как дети, и безвозвратно обреченные на смерть от переутомления. Но они не жалуются: их труд тяжел, но зато они не знают ни давящих стен, ни эксплуататоров-хозяев. На пустынном пути из деревни в деревню у них есть свои друзья – солнце, ветер и простор.

После смерти жены отец Мари – мелкий фермер – обеднел. Неурожай нарушил его расчеты, и он вынужден был взять денег в долг у Пьера Сажеса, бывшего тогда восходящей звездой Сен-Пьера. Капитану бешено везло. Обстоятельства всегда складывались так, что его должник не мог уплатить денег в срок, и его имущество переходило за бесценок в руки заимодавца. Так случилось и с отцом Мари. Он остался управляющим на той ферме, где он был когда-то хозяином: как назло, на следующий же год урожай превзошел всякие ожидания.

Бананы гнулись под тяжестью плодов, поля сахарного тростника были так густы, что рабочие с трудом пробирались через них. Но в сердце его не было горечи. Он старался изо всех сил, чтобы заработать на хлеб для себя и для Мари.

Мари тогда исполнилось пятнадцать лет, и осиротевшая девушка перешла на жительство к своей тетке в Сен-Пьер, на улицу Пропасти, и начала работать в качестве разносчицы у некоего Сартина, имевшего магазин на улице Виктора Гюго. Смерть матери тяжело поразила Мари, которая несмотря на свои пятнадцать лет, была еще совершенным ребенком. Переход из залитой солнечным светом деревушки на мрачную улицу Пропасти она перенесла нелегко, но потом привыкла и полюбила ее тишину, и старые дома, и обросшие мхом ступени, и постоянное журчанье воды в водостоках.

Три раза в неделю ранним утром, когда Мон-Пеле резко выделялся на фоне зари, Мари отправлялась к Сартину, получала товар и пускалась в свой дальний путь с лотком на голове, так легко и весело, как будто он был не тяжелее шляпы.

Выйдя за город, она шла, не оглядываясь по сторонам и внимательно смотря на дорогу, из опасения встретить змею-копьеносца. В темных глухих ущельях было немного жутко – змеи и другие гады могли таиться в густых высоких папоротниках. Но там, где дорога выходила на простор, яркое солнце и утренний ветер живо прогоняли все страхи.

Через год Мари знали во всех деревнях. Красота и приветливость создали ей обширный круг покупателей, и она выручала для Сартина значительно больше других разносчиц.

Нечего и говорить, что на Мартинике у Мари было много поклонников, но ни один из них не затронул ее юного сердца.

XIII. Встреча в Большой Бухте

Однажды Мари предстояло совершить длинное путешествие. Сартин послал ее к Большой Бухте, на восточной стороне острова.

Она поднялась по крутым улицам вверх и вскоре вышла за город. Несмотря на тяжелую ношу на голове, она остановилась, повернулась и посмотрела вниз на Сен-Пьер: она думала о незнакомце, приехавшем откуда-то из голубой бесконечной дали океана. Вчера, на базаре, она слышала крики женщин и видела его, окруженного толпой. Он убил змею голыми руками, народ говорил, что он не боится змей.

Когда подул прохладный ветерок рассвета, она присела передохнуть. Картина, расстилавшаяся перед ней, была знакома с детства, но Мари казалось, что она видит ее впервые. Мир со вчерашнего дня уже никогда не будет казаться прежним. В последний раз, когда девушка проходила по этой дороге, она была беспечна, радостна и свободна, как вольная птица. Теперь все было по-другому. Мари сама не знала, что с ней произошло. Она никогда не отождествляла свои переживания с любовью, о которой частенько болтала добрая тетушка Шарль. Она чувствовала только, что родные горы заговорили о чем-то другом, непонятном, но странно притягивающем, а простор впервые напомнил ей об одиночестве.

Она всегда ходила одна по дорогам, но никогда не задумывалась об этом. Все молчало кругом, но ей казалось, что деревья, папоротники, цветы и раскаленные солнцем камни говорят ей:

– Доброе утро, Мари…

И говорят голосом незнакомца. И она вызывала в своей памяти его образ, и тогда ей уже не казалось, что она одна. Невидимая нить связывала ее с городом, и чем дальше она шла, тем длинней становилась нить и тем сильней она тянула.

«Вернись! – шептал ей какой-то внутренний голос. – Вернись, каждый шаг удаляет тебя от него! Он – иностранный моряк. Как знать, может быть он сегодня же сядет на стоящий в гавани корабль. Ветер расправит паруса, корабль уйдет далеко за голубую линию на горизонте, и ты потеряешь любимого навсегда…»

Мари решительно повернулась и пошла мимо молчаливого леса по дороге к Большой Бухте.

Большая Бухта – это маленький городок, приходящий в упадок. Он лежит на самом берегу океана, обжигаемый солнцем и южными ветрами.

В Сен-Пьере, расположенном на западной стороне острова, утро наступает поздно. Горы заслоняют его от солнца, а вечерняя заря широко заливает улицы пылающим огнем. Не то в Большой Бухте – солнце посылает туда свои первые лучи, которые жадно врываются в город из-за фиолетовой поверхности моря. В Сен-Пьере еще темно, когда Большая Бухта вся залита солнечным светом. Сен-Пьер омывает свое подножье в Карибском море, в то время как Большая Бухта выходит в Атлантический океан. Мощное экваториальное течение и ветер заставляют волны вечно биться о ее берега.