Кости земли - Суэнвик Майкл. Страница 37

Сэлли, напротив, секс тонизировал, она просто светилась. Склонившись над Гриффином, Гертруда улыбнулась и покрыла его лицо легкими поцелуями.

— Не вздумай вставать, — сказала она. — Я уйду сама.

— Но я же должен проследить, чтобы ты вовремя вернулась на Тренировочную и успела как следует собраться.

— А я уже собралась, мне нужно только одежду сменить. Я попаду туда за полтора часа до отправления экспедиции.

— Нет, серьезно, я не могу…

— Ш-ш-ш, — прошептала она. — Ни слова больше. Перед уходом я хочу посмотреть, как ты засыпаешь.

Не испытывая ни малейших подозрений, он благодарно закрыл глаза.

И утром открыл их, чтобы увидеть Сэлли, одетую в одну из его рубашек и расхаживающую по кухне с кофейником в руке. Когда она тянулась за чем-то, рубашка поднималась, обнажая круглые ягодицы. Гриффин, немедленно проснувшись, взметнулся на постели.

— Сколько времени? Ты почему до сих пор здесь?

Он схватил часы и, не веря своим глазам, надел их на руку. 8:47 утра.

— Расслабься. — Сэлли вошла в комнату с двумя чашками кофе, протягивая одну ему. — В списках изменение. Вместо меня отправилась Лидия Пелл.

Она поставила свою чашку и порылась в сумочке.

— Вот. Я привезла тебе копию.

Гриффин развернул сложенный лист бумаги и уставился на него, не в силах поверить. Лист, несомненно, существовал. Но он не мог существовать! Гриффин видел его раньше на своем столе (тонкие синеватые листки не дублировались, каждый имел свой идентификационный номер), и имя «Сэлли Г. К.» красовалось во главе списка! Теперь же оно отсутствовало, уступив место Лидии Пелл.

— Ты должна была принять участие в той экспедиции. Черт побери, да ты была в той экспедиции! Это задокументировано! А значит — несомненно. Я сам подписывал все документы. Это уже случилось!

Он положил руку на запястье и сжал его так сильно, как только мог.

— Ты только что создала парадокс первого класса.

— Знаю, — улыбнулась Сэлли.

— Объясни почему, — повторила Сэлли.

Так он и сделал. Это заняло много времени, и Гриффину пришлось многое упрощать. Но он смог. Гриффин рассказал ей кое-что про Неизменных, и чуть больше про ранчо «Святой Спаситель», и в деталях про то, почему он, зная, кто виноват, все-таки не арестовал «крота», подложившего бомбу.

Гриффин был уверен: Сэлли разозлится, узнав, что он собирался послать ее в заведомо обреченную экспедицию. К его удивлению, этого не случилось. Она внимательно выслушала каждое слово.

Наконец он догадался, что, сам того не подозревая, открывает ей настоящую Страну Оз, где Волшебник, включая таинственную машину, управляет космосом. Гриффин давал ей туманные сведения о том, какие рычаги к каким механизмам относятся.

— Экспедиция потеряна навсегда, — подытожил он. — В первый раз Неизменные дали нам оборудование для вашего спасения. Но они никогда не сделают этого вновь.

Он не упомянул, что, согласно окончательным докладам, спасены было всего семь человек. Трое умерли от ран, полученных в результате взрыва бомбы, двое — позже, от несчастных случаев. Все эти события теперь не имели значения. В нынешних обстоятельствах они просто не случились.

— На худой конец, это доказывает, что наша мышиная возня не разрушит мир, — с горечью заключил Гриффин.

— Думаю, не стоит волноваться по этому поводу, — сказала Сэлли. — И еще мне кажется, что Неизменные едва ли закольцуют сами себя во временную петлю, чтобы не дать нам путешествий во времени. Судя по тому, что мне сказано, жизнь идет своим чередом, несмотря на парадоксы.

— Сказано! Кто это тебе сказал?

Он уже овладел собой настолько, что мог задавать подобные вопросы. И это после того, как, яростно натянув одежду, вылетел из комнаты и промчался в кабинет. Он даже был в состоянии выслушать ее ответы.

— Кто вбил эту чушь тебе в голову?

— Я.

— Что?

Она издала веселый, самоуверенный смешок.

— Забавная история. В тысячах кинофильмов герой видит самого себя входящим в комнату и тут же узнает. Но когда это случилось со мной, я просто удивилась. Я не поняла, что за женщина залезла в мою палатку. И не понимала, пока она не вынула зеркальце и не попросила меня сравнить наши лица. Только тут стало ясно, что это я, но много старше. Она рассказала мне…

Гриффин впервые посмотрел на Сэлли.

— И ты поверила ей?

Ну конечно, Сэлли поверила. Незнакомка все-таки была ею. Какой резон обманывать саму себя? Поэтому она тут же согласилась выйти из состава экспедиции, взяла измененный список и пообещала соблазнить Гриффина после благотворительного бала. Затем Сэлли должна была убедиться в том, что он слишком устал, чтобы проследить за ее возвращением в тренировочный лагерь, и утром вручить ему листок.

Никто из близких знакомых Гертруды Сэлли, зная ее как невероятную врунью, не сделал бы и половины из перечисленного. Только она сама не представляла, как опасно ей верить.

— Теперь не важно, как это получилось, — сказала Сэлли. — Важно, что мы будем делать. Я считаю, что мы должны слетать в будущее и заключить сделку. В конце концов, все заключают сделки.

Он помотал головой.

— Путешествия во времени даны нам на достаточно строгих условиях. Мы нарушили чуть ли не все правила.

— Ну, нарушили и нарушили! Значит, нет теперь никаких правил! Мы с твоими Неизменными договоримся. Всегда можно договориться. Не бывает, чтобы нельзя.

— Исходя из моего опыта — бывает.

Гриффин осознал, что они находятся с разных сторон великой границы, разделяющей тех, кто занимается научными фактами, и тех, кто имеет дело с последствиями человеческих поступков. Или, проще говоря, тех, кто верит в рациональное устройство мира, и тех, кто знает, что с появлением в этом мире человека ни о какой рациональности не может идти и речи.

— Мы принадлежим к абсолютно разным вселенным, ты знаешь об этом?

— Ну так иди ко мне, — мягко сказала она, — потому что твоя вселенная больше не существует.

И это была правда, Бог свидетель. Гриффин чувствовал, как что-то шевельнулось в его душе. Не надежда (он никогда не лелеял надежд), но какая-то цель.

— Скажи мне кое-что, — попросил он. — Чего ты добивалась? Я имею в виду, та, вторая ты? Что она тебе сказала, что ты тут же принялась выполнять ее условия?

Неожиданно Сэлли покраснела.

— Она сказала мне, что я тебя люблю.

Закончив составлять приглашения, Гриффин взглянул на часы. До совещания осталось две минуты. Он заполнил пустые места и положил бумаги в «дипломат», чтобы позже отдать их курьеру.

Кто-то стукнул в приоткрытую дверь.

— Нас всего трое? — осведомился Джимми. Он кивнул Сэлли, она ответила ему фальшивой улыбкой.

— Ждем четвертого и последнего, — ответил Гриффин. — Он придет… прямо… сейчас.

Вошел Джимми. Увидев себя, он встал как вкопанный.

— Не нравится мне это, — сообщил он.

Его более пожилой вариант выглядел не на шутку встревоженным.

— Не помню я ничего подобного. А ведь такое я бы не забыл.

Он не сказал: «Я вижу, вы рискуете», но Гриффин понял его. Они работали вместе столько лет, что давно разучились говорить друг другу подобные вещи. Каждый так хорошо знал другого, что высказывал вслух только самое необходимое.

— Садитесь оба.

Гриффин взял кусок мела. Канцелярское оборудование в двадцать первом веке менялось часто — от белых электронных досок до специальных экранов, от панелей, понимающих человеческую речь, до других, реагирующих на жесты. Поэтому никто не мог в совершенстве овладеть всеми вариантами. Но пользоваться мелом и обычной черной доской умели все. Гриффин нарисовал три параллельные линии.

— Итак, вот соответствующие периоды маастрихтского, туронского и карнийского веков.

Большинство публикаций Гриффина относилось к хронокибернетике. Они имели разную степень сложности. Гриффин подозревал даже, что некоторые никто, кроме него, и прочитать не в состоянии. Но его главным вкладом в науку было изобретение схемы, использовавшейся для разбора различных событий. Она помогала не перепутать причины и следствия.