Крутой герой - Свиридов Алексей Викторович. Страница 76

— Мадам! Я хочу высказать вам своё восхищение! — заговорил он так спешно, что казалось слова, рождающиеся у него внутри, не успевают вылетать по очереди, и устраивают за щеками у рта толкучку.

— Вы всё же сумели сделать это! Замечу так же, что тот, который Асв, ко своим другим провинностям перед вами прибавил ещё одну, и очень, очень тяжелую — он испортил, привёл практически в негодное состояние переходник, который перед этим бесчинным шантажом вынудил получить у вас! За такое преступление Асв достоин даже не погашения, его надо направить в Большой Город и поместить там в самый отвратный сюжет, который только есть, чтобы его вечно мучили и унижали…

— Ну и свинья ты, Нолик, — ласково перебила Ану-инэн. — Слышь, величественное высочество! У тебя в доверенных ходят все такие?

Наталия сделала плавный жест рукой («Все-таки, как же она двигается!» — против воли восхитился Андреа), и Космонавт умолк.

— Дурачок. Так я тебе настоящий переходник и дала! Это была всего лишь имитация, бумажка, которых можно хоть сто штук нарисовать. А перекидывал этих ребят Киоси своим устройством, прекрасно зная все координаты. Причём переход был рассчитан на пять единиц, а тебя заодно дёрнуло только потому, что к тому моменту ты был уже немножко дохленький. Так что я немного удивлена видеть тебя сейчас. Ну ладно, раз живой…

Андреа подумал, что Наталия хотя бы ради приличия изобразит радость от воскрешения соратника. Но она изменила тон с дружеского на повелительный:

— …тогда вылезай, и дуй к танку, Юльку оттуда позови. Скажи, что я согласна. А тебе, Асв, и бабам твоим…

Наталия сделала паузу и демонстративно-заинтересованно смерила глазами всех трёх девушек.

— Сделаю что-то типа подарка. Я же знаю вас как облупленных — творения Творцов, создания Создателей. Персонажи сюжетов…

Голос её преисполнился брезгливого сочувствия.

— Что в Большом Городе, что в Системах Миров все вы по большому счёту на одно лицо. Игрушки. Действующие модельки. Нарисованные от безделья чёртики на промокашке, хотя и думаете, что крутые герои да героини. Сюжеты, сценарии, истории… Но у каждого сюжета есть своё окончание, вот и ваши потуги подошли к концу. А подарок мой в том, что я с вами на прощание хоть немного поговорила, авось вам теперь немного легче — ведь перед завершением каждого сюжета должна быть прощальная беседа с врагом?

Наталия улыбнулась, а вернее растянула губы так, что стали видны оба ряда зубов.

— Враг в припадке идиотизма всё объясняет героям, заносит меч, или бластер, или что у него тем ещё. Но вдруг за окном останавливается машина, со вкусным звуком хлопает дверца, и из неё вылезает Творец, который всё ставит на свои места.

Наталия вздохнула, и её груди эффектно поднялись и опустились под платьем.

— Только объяснять я вам, пожалуй, ничего не буду. Как верно говорит один мужик в Большом Городе — беда в том, что мы всё время произносим речи, а не стреляем сразу. Даже у меня эта привычка ещё осталась.

Она вынула из-за широкого пояса на талии коробочку рации, и спросила в полголоса.

— Юлька! Ну где ты там, опять мышку потеряла?

Вместо ответа люк танка откинулся, и из него вылезла Юлька, всё в тех же джинсах и рваной куртке, в которых её видел Андреа в последний раз. Даже округлая белая коробочка со свисающим проводочком в руке была та же, но кроме того теперь на её плече болталась сумка, сделанная из верхней части джинсов, так что сохранились карманы и характерные потёртости на заду.

Видимо кто-то из девушек на задних сидениях сделал неосторожное движение, потому что прогрохотала короткая очередь, и дверца, которую открыл, вылезая Космонавт, отлетела в сторону куском исковерканного железа.

— Выбор у вас в общем-то есть, — сообщила Наталия, пожав плечами. — Либо Юлька поработает, либо Прерыватель оттянется. Она дольше, но Прерыватель больнее. Знаешь, Асв, — доверительно продолжила она, обращаясь непосредственно к нему. — Он меня очень упрашивал, по крайней мере насчёт тебя, и я почти что согласилась… Но от Юлькиной затеи ещё по делу прок будет, а Прерыватель только своё самолюбие потешить хочет. Но если есть желание с ним пообщаться — так я не вредная. Позову.

— Гхм… — оказалось, что горло Андреа пересохло, и для того, чтобы хоть что-то сказать, он был вынужден откашляться. — А в чём Юлькина затея, если не секрет?

— Не, не секрет. Дракинов помнишь? Это тупые юниты, переведённые с тирлайна в систему миров. Иногда очень полезная штука. А теперь она, видишь ли, отрабатывает методику перевода персонажей в юниты.

«Юниты?» — Андреа вспомнил неестественные движения дракинов, и ощущение чуждости, которое исходило от них. — «Нас что, хотят сделать такими же?! Но разве это возможно? И зачем?»

А Наталия тем временем продолжала мирно, и даже как-то дружелюбно:

— Есть такие, типа тебя — и в команду не взять, потому что слабаки да дурни, и так оставить нельзя — дел наделают. Гасить тоже не по-хозяйски. Вот и появилась идея отправлять таких в какой-нибудь тирлайн… Да скоро сам всё узнаешь!

Юлька уже подошла, и встала рядом, с интересом разглядывая джип. Сама по себе она могла бы показаться эффектной, хотя и несколько потасканной, женщиной, но на фоне Наталии она просто терялась.

Андреа хотел продолжить разговор, чтобы оттянуть немного времени — его правая рука лежала недалеко от крышки ящика в передней панели джипа, из которого одним коротким движением можно было бы вытащить «Бирюк», и попробовать как-то изменить ситуацию. Весь вопрос был в том, будет ли его движение коротким настолько, чтобы опередить пулемётную очередь.

— Наталь, — хрипло сказала Юлька, вытаскивая из сумки белую клавиатуру, — я после оцифровки хочу их всех к гоблинам отправить. Ты как?

— Твои дела. Ты же знаешь, мне без разницы, лишь бы результат был! — пожала плечами Наталия, и равнодушно отвернувшись, пошла к танку. Андреа захотел крикнуть ей вслед какую-нибудь гадость, но почувствовал, как язык перестал его слушаться, да и не только язык. Всё тело одеревенело, и лишь глаза продолжали двигаться, со страхом наблюдая за действиями Юльки.

То, что она делала было похоже на колдовство, и по внешним признакам, и по результатам, хотя колдовством здесь и не пахло. Юлька двигала в воздухе рукой с коробочкой, иногда шептала какие-то слова, и одновременно с этим Андреа чувствовал, как всё сильнее и сильнее его сковывают невидимые путы. Потом начало меняться окружающее. Сначала с неба исчезли облака, а само оно стало однообразно синим от горизонта до горизонта, и потеряло свою глубину, став похожим на большую крышку из дешёвой пластмассы.

Танки с дороги исчезли, а песчаные холмики задвигались, выстраиваясь ровными шахматными рядами, и деревца, растущие на них тоже неуловимо изменились — то есть ёлочки-березки остались на своих местах, но теперь было видно, что здесь есть только три разновидности ёлок, и три разновидности берёзок. Только такие деревца и росли в разных комбинациях точно на макушке каждого холмика. Даже камни, торчащие из песка, продолжая лежать вроде бы беспорядочно, тем не менее при взгляде вдаль образовывали ровные ряды.

Откуда-то сверху, начала играть тихая, однообразная музыка, звучание которой сначала показалось очень красивым, но из-за того что её такты повторялись раз за разом, она вскоре начала восприниматься как фоновый шум, и не более того. В небе пролетела птица, взмахи крыльев которой никак не влияли на полёт — прямой, словно по натянутой поволоке.

Андреа с трудом посмотрел вбок — для этого пришлось до предела, до боли скосить глаза — и увидел, что в облике Ла-Вай-Ли (единственной из спутниц, доступной его взгляду) тоже начали происходить изменения. Распрямились складки на половинке скатерти, прикрывающей её ноги, исчезла тонкая вышивка, зато стала грубее фактура. Кожа девушки стала слишком ровной и слишком гладкой, словно у фарфоровой куклы, симпатичные карие глаза превратились в страшноватые коричневые шарики с ровным, безжизненным кружочком зрачка… На глазах Андреа многосложные, плавные линии человеческого лица и тела упрощались и огрублялись, переходя в несложные комбинации простейших фигур и поверхностей, а в некоторых местах вообще превращаясь в мозаику из равномерно окрашенных плоских кусочков. Хотя солнце с небо исчезло, тени на поверхностей стали очень чёткими, и лежали с геометрической правильностью.