Темный огонь - Сэнсом К. Дж.. Страница 57

– Это точно, – согласился Барак. – Обычно мы держим на Олд-Бардж несколько ведер с водой на случай пожара. А этим летом пришлось от этого отказаться: воды не хватает.

Я окинул взглядом ближайшие здания. В нарушение правила, предписывающего возводить городские дома исключительно из камня, чтобы избежать пожара, в большинстве своем они были деревянными. Зимы в Лондоне сырые, и в бедных кварталах воздух неизменно пропитан тошнотворным запахом плесени и гниения. Но в сухую жаркую пору над городом нередко разносится предупреждающий крик: «Пожар!» Летом опустошительные пожары становятся столь же насущной угрозой, как и неумолимая чума.

Чей-то пронзительный вопль заставил меня вздрогнуть. Из дверей булочной вышвырнули оборванную девочку-нищенку, по виду никак не старше десяти лет. Прохожие с любопытством наблюдали, как девочка отчаянно молотила в закрытую дверь крохотными кулачками.

– Вы украли моего братика! – кричала она. – Я знаю, вы сделали из него начинку для пирогов!

Слова ее были встречены оглушительным взрывом хохота. Жалобно всхлипывая, девочка еще несколько раз ударила в дверь, а потом, словно внезапно обессилев, калачиком свернулась у порога. Какая-то добрая душа бросила к ее ногам мелкую монетку.

– Что это с ней? – спросил я, обернувшись к Бараку.

– Лишилась рассудка, только и всего, – пожал он плечами. – Эта маленькая нищенка с младшим братом побиралась неподалеку от Уолбрука и Биржи. Скорее всего, они оба жили в каком-нибудь монастырском приюте для сирот и после его закрытия оказались на улице. Несколько недель назад ее брат пропал. И с тех пор девчонка совсем спятила. Бросается на людей, кричит, что они его убили. Этот лавочник далеко не первый, на кого она напустилась с обвинениями. Ну а люди знай себе хохочут.

По лицу Барака внезапно пробежала тень.

– Бедное создание, – добавил он с неожиданной горечью.

– С каждым годом нищих становится все больше, – сказал я, покачав головой.

– Подобный удел ожидает всякого, кто слишком слаб для постоянной борьбы за существование, – глубокомысленно изрек Барак и тронул поводья. – Двигай, Сьюки.

Я взглянул на девочку, по-прежнему сидевшую у дверей. Руки ее были тонкими, как прутья, сквозь ветхие лохмотья просвечивало костлявое тельце.

– Что вы там застряли? – со своей обычной бесцеремонностью окликнул меня Барак.

Вслед за ним я двинулся по Фрайдей-стрит, потом свернул на Вулф-лейн. Даже в этот жаркий солнечный день узкая улочка имела мрачный вид, верхние этажи домов, нависающие над мостовой, не пропускали лучей солнца. Многие здания так сильно покосились, что казалось, они вот-вот рухнут. Подъехав к дому, на котором висела вывеска алхимика, я заметил, что дверь кое-как отремонтировали при помощи нескольких гвоздей и деревянных планок. Мы спешились, и Барак постучал. Я тем временем отряхивал свою мантию, покрытую слоем пыли.

– Любопытно, как на этот раз встретит нас эта общипанная старая ворона, – проворчал Барак.

– Господи боже, Барак, нельзя ли обойтись без подобных выражений? Будьте снисходительнее. Не забывайте, эта женщина только что потеряла мужа. – И ей на это ровным счетом наплевать. Все, что ее волнует, – как побыстрее перевести дом на свое имя.

Дверь распахнул стражник, присланный Кромвелем. Увидев Барака, он отвесил почтительный поклон.

– Добрый день, мастер Барак.

– Добрый день, Грин. Все тихо?

– Да, сэр. Тела уже унесли. «Интересно, куда?» – подумал я. Возможно, у графа есть потайное место для трупов, о которых никому не следует знать.

В холле появилась юная служанка Сьюзен. В противоположность нашей прошлой встрече, сегодня она выглядела спокойной и невозмутимой.

– Здравствуй, Сьюзен! – приветствовал ее Барак. При этом он подмигнул, заставив девушку залиться румянцем. – Как поживает твоя хозяйка?

– Сегодня ей лучше, сэр.

– Мы должны поговорить с ней, – заявил я.

Сьюзен присела и провела нас в дом. Проходя через холл, я коснулся ветхого гобелена. Он был тяжелым и пропах пылью.

– Где ваш хозяин купил эти гобелены? – осведомился я. – Я вижу, это старинная работа. И на редкость искусная.

Сьюзен с отвращением взглянула на гобелены.

– Он привез их из монастыря Святой Елены, сэр. Там они висели в доме матери-настоятельницы. В Палате перераспределения от них отказались. Решили, что они слишком выцвели и уже ничего не стоят. Терпеть не могу эти старые тряпки, сэр. При каждом сквозняке они так хлопают, что я всякий раз вздрагиваю.

Сьюзен проводила нас в гостиную, из окна которой открывался вид на обгоревший двор, и отправилась за хозяйкой. Стены просторной комнаты покрывали великолепные дубовые панели, однако мебель оказалась грубой и дешевой, и столового серебра в буфете почти не было. Как видно, купив этот дом, Гриствуды растратили все свои средства. В качестве клерка Палаты перераспределения Майкл зарабатывал немного. А что касается его брата-алхимика, тот вряд ли имел постоянный доход.

Тут в комнату вошла вдова Гриствуд. На ней было то же самое простое дешевое платье, что и вчера, на бледном лице застыло напряженное выражение. Она приветствовала нас небрежным реверансом.

– К сожалению, мистрис Гриствуд, я должен задать вам еще несколько вопросов, – произнес я самым что ни на есть учтивым тоном. – Мне известно, что вчера вы виделись с барристером Марчмаунтом.

– Мне следует подумать о собственном будущем, – процедила вдова, метнув на меня злобный взгляд. – Заботиться обо мне некому. Что касается барристера Марчмаунта, я всего лишь сообщила ему, что Майкл умер. Или я и на это не имею права?

– Почему же, имеете. Вам просто не следует распространяться об обстоятельствах смерти вашего мужа. По крайней мере, до той поры, пока они не будут выяснены окончательно.

– Я поняла, – утомленно вздохнула она.

– А сейчас я хотел бы еще кое-что узнать о событиях вчерашнего дня. Думаю, вам лучше сесть, ведь разговор предстоит не столь уж короткий.

Вдова неохотно опустилась на стул.

– Скажите, когда утром вы со Сьюзен уходили за покупками, вам не показалось, что ваш муж и его брат чем-то обеспокоены?