Профессионалы - Шакилов Александр. Страница 60

Якудза повисает на шесте вниз головой, удерживаясь ногами — на толстых ляжках, наверняка, отпечатаются гематомы. Кровь приливает к круглой голове пышки-якудзы, кровь плещется от щеки до щеки, эритроциты омывают чисто выбритые, вспухшие от напряжения виски.

— Чего замолчал, тикусёмо?! Киитэ итэ кудасай! Ватаси-ва сэнсэй дэс! Аната-ва сэйто дэс! И никак иначе! Я приказал — вы сделали! Я хочу — вы выполняете! Я подумал — вы готовы служить! И никак иначе! Я сказал! Я!

Фениксы торопливо, перебивая друг дружку, оправдываются, щебечут какую-то чушь. Очей на якудзу (как его? — Дзиро?) не поднимают — опасаются? не смеют?

— А мальчик?! Клон?! Не проследили?! Почему он жив?! Почему не сгорел?! Вы должны были проследить, проконтролировать каждый его шаг, вы…

— Так ведь мы… — опять в унисон, опять дрожат. От страха. Ибо Дзиро-якудза недоволен. Да что там, Дзиро-якудза в гневе. — Если в огонь, то опять на трое суток выключит, до воскрешения… К тому же, если без снайпера, то…

— А девчонка?! Почему эта сучка до сих пор жива?! Почему кумо и они вернулись без её скальпа?! Я просил отрезать ей голову?! Я хотел посмотреть, какого цвета у неё глаза!! Её настоящие глаза под голограммами!! Я!!.. Вы!!

Глаза?! Под голограммами?! Как у внучки, у Юрико… — вскинулась Кицунэ-годзэн и сильно-сильно дёрнула себя за уши — усилила звук до максимума. Теперь чужие голоса грохотали так, будто в её пустую голову впились одновременно десяток отбойных молотков. Вдова дважды моргнула — и картинка приобрела изумительную чёткость — на пределе возможностей линз: подробности, подробности и ещё раз подробности. Плюс акцент на мелочи, фиксация и запись изображения-звука в блок памяти, вживлённый в затылочную кость.

— Дзиро-сан, вы же знаете…

— ЧТО?!

— Демоны неуправляемы, заклятья на них почти не действуют. Мы… — заикается худенький красавчик. — Вы нас учили, но мы… И кумо и они уверяют, что не могли убить хэнгэёкай. Вроде, девчонка — оборотень, своя! Мы пытались… мы…

— Усо! Вы же ахо!! Бакаяро!! Как можно было всё испортить?!! Как?!! Обычная девчонка, трансформер-маркетолог, ходячая реклама!!

Трансформер-маркетолог! Реклама! — госпожа Хэйкэ едва сдержалась, чтобы не прорубить боевым алмазно-титановым веером проход в люкс-вагон. И решить проблему раз и навсегда. Но… — если убрать людей, которые создают неприятности, это ещё не означает, что исчезнут и сами неприятности. Госпожа Хэйкэ заскрипела зубами. Сдержалась. Десять спиц складного веера-тэссэн вернулись в сумочку. Не время для трупов. Ждать. Смотреть, слушать и запоминать.

— Мы… — оправданьям нет предела, степень вины неизмерима, Кицунэ-годзэн не удивится, если Дзиро-якудза предложит мальчишка смыть позор кровью: сэппуку, мои дорогие, только сэппуку реабилитирует вас в моих глазах.

— Вы!! — рычит тигром Дзиро-якудза. За внешней неповоротливостью, под складками жира скрывается серьёзный боец, опасный и сильный.

— Мы…

— Вы должны убить девчонку. И найти Избранника. И убить. Но так, чтобы он не воскрес! — Внезапно Дзиро-якудза сползает с шеста, подходит к фениксам, на ходу сбрасывая с себя одежду, и, обнажённый, начинает надуваться. В прямом смысле слова. Он резко и глубоко дышит, и тело его округляется, как воздушный шар. Как глобус.

Молодые профессионалы поднимаются с колен:

— Да, Дзиро-сан! Да!

— Масами?!

— Я!

— Хисока?!

— Я!

— Мальчики мои?!

— Кавайи!! Кавайи!!

Фениксы касаются руками живого шара, трогают, ласкают. Ритм. Новый ритм. Новые движения. Красные нити между сферой-якудзой и парнями. Нити? — верёвки, тросы. Не разорвать, нечего и пытаться, слишком поздно. Зло опутало сердца профессионалов, Зло пронзило насквозь почки, Зло сидит в печёнках и регулирует сфинктеры. Теперь госпожа Хэйкэ видит, что вместо фениксов остались лишь оболочки, наполненные осквернённым ливером.

Зло.

Да уж, госпожа Хэйкэ была права: дело дрянь. Не зря троица сразу привлекла внимание вдовы.

Юрико, внучка. Помочь. Спасти.

Вагон неимоверно трясёт — в первом классе не предусмотрены виброкомпенсаторы. Это же не люкс-вагон, здесь пассажиры наслаждаются прелестями путешествия в комфортабельных гель-камерах, пассажирам без разницы, что там снаружи, они затерялись иллюзиях виртуальных миров. Во-он тот зулус, небось, прогуливается по планете Чужих, он разглядывает гигантские пирамиды из пульсирующих человеческих сердец, пахнущих как пенка для бритья. Белокурая девочка-амазонка, наверняка, нежится в райских кущах — игриво трепыхается в запрещенных её сектой мужских объятьях, а потом, укусив красавца-брюнета за локоть, вырывается и в костюме «бабочки» взмывает в поднебесье, она хохочет, она счастлива. Бесконечный садо-мазо-ад, кипящее масло, когти, раздирающие плоть, покрытую бурой шерстью — не чужды эротические фантазии и костлявому зооморфу-дикобразу, ассенизатору, расчищающему своими крепки иглами наслоения дряни в газовых трубопроводах; а ведь зооморф лишён половых признаков — рабочая лошадка, интим биоинженерами и техпроцессом не предусмотрен… Да мало ли кого и куда может завести тропа компьютерной реальности?

Вагон неимоверно трясёт, но гель надёжно предохраняет тела от толчков и ударов. Надёжно. Предохраняет. Ничего ни с кем не случиться — будут живы, не помрут. Значит, можно устроить небольшую аварию в метрополитене. Резкий останов. Интересно, а как отреагируют виброкомпенсаторы люкс-вагона на резкий останов? Вдруг кое-кому сломает позвоночник о шест-поручень? Или размажет по стенам, увешанным рекламными плакатами и схемами маршрутов подземки.

Кицунэ-годзэн не курит — вредная отвратительная привычка! — но зажигалка у неё имеется. Так, на всякий пожарный случай. П-по-а-жарр-ный, ага. Вот на такой, как сейчас.

Зажигалку, кстати, госпоже Хэйкэ подарил зятёк. Мол, вот вам, мама, презент от меня. На добрую память. Госпожа Хэйэкэ подарок взяла, а вот память — извините.

Металлический цилиндрик, колёсико, кремень. Огонь долго не берёт мягкий пластик полового покрытия. И не тронул бы вообще, если бы зажигалка была обычной. Но! — зятёк постарался, вложил в подарок часть своей силы-таланта, снабдил презент энергией профсоюзных татуировок.