Каньон - Шефер Джек. Страница 24

И Медвежонок, странный, не такой, как все, сын смешливого отца и матери с нежным голосом, толстунчик с короткими ножками, чьи уши рассек Стоящий Всю Ночь, пошел напрямик через каньон к тому месту, где беспорядочно валялись разбросанные во все стороны камни, прежде сложенные так, что получался наклонно поднимавшийся спуск, Где каменный обрыв уходил вверх, до первого уступа, гладкой стеной без единого углубления. Медвежонок наклонился и поднял камень. Он принялся громоздить камни один на другой.

Пятнистая Черепаха, правнучка Стоящего Всю Ночь, сестра Желтой Луны, жена Медвежонка, стояла у входа и смотрела на него. Она подошла к нему.

— Почему ты это делаешь?

— Мы возвращаемся к своему народу.

Счастье, вызванное словами, поднялось и просияло в ее глазах; он увидел и уверился, что сердце сказало ему правду. И все же печаль, что гнездилась у него внутри, была велика. Она нарастала, пока, казалось, не разорвет ему грудь. Он отвернулся и пошел к высоким ягодным кустам, где можно укрыться, рядом с торчащими из земли камнями, а Пятнистая Черепаха осталась и наблюдала за ним.

Барсука не оказалось у плоского камня. Уже несколько дней, как на камень не клали мяса. Он пустился своими потайными тропами добывать себе пищу. Теперь это неважно. Медвежонок заговорил, обращаясь к камням:

— О барсук, прощай. Кровь бежит по моей груди от новой печали, но она видна только мне.

Пятнистая Черепаха уже приближалась к нему по кустам.

— О муж мой. Случилось плохое. Но я молода. Я сильна. У меня будет другой ребенок. И еще один. Я не допущу их смерти. — Она была страшно изнурена, лицо вытянулось от боли, причиненной смертью малыша, и той, что она испытала, отрубив палец. Но для него эта женщина была прекрасна. — О муж мой. Я не из тех глупых женщин, которым надо, чтоб вокруг них квохтали. Мне достаточно, что ты со мной. Я не стану уводить тебя из твоего места.

Его голос звучал хрипло, царапая горло. То был голос мужчины, главы жилища, говорившего то, что он задумал и что он не собирался менять:

— Не ты уводишь меня из этого места. Я ухожу сам и увожу свою жену, как и подобает мужчине, туда, где наше место.

Он оставил ее. Он вернулся к камням у ближнего каменистого обрыва и принялся громоздить камни один на другой, сооружая наклонно поднимавшийся спуск, ведущий к уступу и углублениям над ним. Она вышла из кустов и стояла неподвижно, наблюдая. Ее лицо было согрето мудростью и пониманием. Она идет помогать ему.