Шейн - Шефер Джек. Страница 24

— Он на меня глянул, — Торри затрясся от одного воспоминания. — Он на меня глянул и говорит: «Как нехорошо, не правда ли, мистер, что Райт не захотел передумать?»

— А ты что?

— А я сбежал оттуда поскорее и кинулся сюда.

Джим Льюис ерзал на своем стуле и нервничал все сильнее с каждой минутой. Наконец он не выдержал, вскочил и почти заорал:

— Да черт его все побери, Джо! Не может ведь он просто так расхаживать по улицам и в людей стрелять!

— Закройся, Джим, — пробурчал Генри Шипстед. — Ты что, не видишь, как оно было подстроено? Уилсон приставал к Эрни, пока тот не дошел до точки, дальше ему ничего не оставалось, кроме как за пушку хвататься. Уилсон может спокойно заявлять, что стрелял в порядке самозащиты. И постарается провернуть такую же штуку с каждым из нас.

— Это точно, Джим, — согласился Лью Джонсон. — Даже если бы мы попробовали завести здесь маршала, он не сумел бы удержать Уилсона. Тут, мол, была стычка на равных и победил тот, кто оказался быстрее, — вот так будет считать большинство, да многие ведь сами все видели. И маршал в любом случае не появился бы там вовремя.

— Но мы должны остановить его! — теперь Льюис уже кричал по-настоящему. — Какие шансы у любого из нас против Уилсона? Мы не ганфайтеры. Мы — просто кучка старых ковбоев и фермеров. Можешь называть это как угодно, а я назову это преднамеренным убийством!

— Да!

Это слово как будто разрубило воздух. Шейн стоял на ногах, лицо у него затвердело, вдоль челюсти пролегли каменные гребни.

— Да. Это настоящее преднамеренное убийство. Можно представить его как самозащиту, можно нагородить нелепых слов насчет равной и честной схватки, и все же это убийство. — Он посмотрел на отца, и боль засветилась у него глубоко в глазах. Но, когда он повернулся к остальным, в голосе его звучало только презрение.

— Вы пятеро можете забиться в свои норы. Вам не о чем тревожиться — пока. А если придет время, так вы всегда сумеете продать фермы и унести ноги. Флетчер не станет сейчас возиться с такими как вы. Он настроился идти до конца, и он знает, как разыграть свои карты. Он выбрал Райта, чтобы продемонстрировать свои намерения. Это уже сделано. А теперь он нацелится прямо на единственного настоящего человека в этой долине, человека, на котором вы все здесь держитесь и который будет делать все, чтобы поддерживать вас и сохранять вам ваше достояние, до тех пор, пока в нем жизнь теплится. В эту минуту он один стоит между вами и Флетчером с Уилсоном, и вы должны благодарить судьбу, что хотя бы раз в сто лет в этой стране появляется такой человек, как Джо Старрет.

«И такой человек, как Шейн…»

Я не мог понять, прозвучали эти слова только у меня в мыслях, или я просто услышал, как их пошептала мать. Она посмотрела на него, потом на отца, и в ее взгляде были испуг и гордость одновременно. Отец возился со своей трубкой, он набивал ее так сосредоточенно, будто для этого требовалось все его внимание.

Другие беспокойно зашевелились. Слова Шейна как будто добавили им уверенности, но им стыдно было. И не понравилось, как он это все говорил.

— Сдается мне, ты здорово разбираешься во всех этих грязных делишках, — сказал Эд Хауэлз, и в его голосе послышался оттенок злости.

— Да, разбираюсь.

Шейн как будто выложил эти слова на стол — и они так и остались лежать, ясные, короткие и жуткие. Лицо у него было суровое, и все же за внешней жестокостью скрывалась печаль, которая пыталась прорваться наружу. Но он глядел на Хауэлза неподвижным взором — и тот потупился и отвернулся.

Отец наконец раскурил трубку.

— Может, это для нас всех счастливый случай, — сказал он сдержанно, — что Шейн уже прожил тут с нами какое-то время. Он может доходчиво разъяснить нам, как карты легли. Эрни, возможно, был бы сейчас живой, если бы у тебя, Лью Джонсон, хватило соображения рассказать нам про Уилсона сразу. Хорошо хоть, что у Эрни семьи не было… — Он повернулся к Шейну. — Как ты думаешь, что предпримет Флетчер теперь, когда он показал свой козырь?

Было видно, что возможность сделать что-нибудь, хотя бы просто обговорить ту беду, что навалилась на нас, снимала часть тяжести, навалившейся на душу Шейна.

— Первым делом он займет ферму Эрни Райта, прямо завтра. Теперь у него целая куча народу будет постоянно работать на этой стороне реки, может, он перегонит сюда часть стада и будет держать скот сразу за гомстедами, у нас на глазах, чтобы все время давить на нас. Как скоро он возьмется за тебя, Джо, — это зависит от того, как он тебя расценивает. Если он думает, что ты можешь сломаться, так он подождет и посмотрит, как на тебя подействовало то, что случилось с Райтом. А если он тебя знает по-настоящему, так он выждет день-другой, чтобы дать тебе время обдумать все, а потом ухватится за первый попавшийся повод и спустит на тебя Уилсона. Ему захочется, чтобы это произошло, как и с Райтом, на людях, в каком-то месте, где будет полно свидетелей. А если ты не дашь ему повода, так он постарается организовать его сам.

— Гм-м-м, — задумчиво сказал отец. — Я был уверен, что ты мне все выложишь напрямую, без уверток… и звучит это похоже на правду. — Он затянулся трубкой и помолчал немного. — Я думаю, ребята, ближайшие несколько дней он будет выжидать. Во всяком случае, сию минуту немедленной опасности нет. Сегодня вечером Графтон позаботится о теле Эрни. Мы можем встретиться в городе утром и устроить похороны. А после этого нам лучше держаться подальше от города и без крайней надобности из дому не высовываться. Я бы посоветовал вам всем обмозговать это дело. И давайте соберемся снова здесь завтра вечером. Может, сумеем надумать чего-нибудь. Мне бы хотелось сперва поглядеть, как это все воспримут в городе, прежде чем что-то решать.

Они были рады на том и закончить. Они были рады — свалить все на отца. Они были порядочные люди и добрые соседи. Но только ни один из них по своей воле теперь не выступил бы против Флетчера. Они будут держаться до тех пор, пока отец здесь. А если его не станет, Флетчер своего добьется. Вот это они понимали сейчас, когда бормотали «спокойной ночи» и толпились в дверях, чтобы разойтись по дороге в разные стороны.

Отец стоял в дверях и смотрел, как они уходят. А потом пошел обратно на свое место. Двигался он медленно и казался измученным и вымотанным.

— Кому-то придется пойти завтра на ферму Эрни, — сказал он, — и собрать его вещи. У него родня есть где-то в Айове.

— Нет. — Голос Шейна прозвучал категорически. -Ты туда и близко не подойдешь. Может, Флетчер на это рассчитывает. Пусть этим займется Графтон.

— Эрни был моим другом, — сказал отец просто

— Эрни сейчас там, где дружба не важна. Твой долг — остаться в живых.

Отец посмотрел на Шейна, и это вернуло его к реальности и как-то подбодрило. Он кивнул в знак согласия и повернулся к матери, которая торопливо возразила ему:

— Ты что, Джо, не понимаешь? Если ты будешь избегать любых мест, где можно встретить Флетчера и… и этого Уилсона, все устроится. Он не может задержать такого человека, как Уилсон, в этой маленькой долине навсегда.

Она говорила быстро, и я знал, почему. Не так она старалась убедить отца, как себя. Отец это тоже понимал.

— Нет, Мэриан. Мужчина не может забиться в нору и прятаться, как заяц. Если у него в душе хоть капля гордости имеется.

— Ну, хорошо, пускай. Но можешь ты держаться спокойно и не дать ему втянуть тебя в драку?

— И это тоже не выйдет. -Отец был мрачен, но уже держался лучше и смелее. — Когда надо, человек может снести очень многое. Особенно, если у него хватит благоразумия. — Его глаза на мгновение повернулись ко мне. — Но есть такие вещи, которые человек снести не может. Нет… если хочет и дальше жить со спокойной совестью.

И тут Шейн меня поразил — он вдруг глубоко вздохнул, долгим прерывистым вдохом. Он сражался с чем-то внутри себя, со своим старым тайным отчаянием, и глаза у него стали такие измученные и темные на бледном лице. Он, казалось, не мог поднять на нас взгляд. Он шагнул к дверям и вышел наружу. Мы слышали его шаги, удаляющиеся в сторону сарая.