Сверхскорость - Шеффилд Чарльз. Страница 13

Мать кивнула, подтверждая это, и одарила меня улыбкой. Улыбка вышла, впрочем, несколько кривоватой.

- Мистер Эндертон? - спросил я. - Его... его...

Я вдруг обнаружил, что никак не могу выговорить конец вопроса.

- Боюсь, он мертв. - Доктор Эйлин помогла матери подняться на ноги. - Умер собственной смертью, спустя несколько минут после того, как ты ушел. Что бы он там ни делал сегодня, эта нагрузка оказалась слишком большой для его сердца. - Должно быть, она заметила мое виноватое выражение лица. - Не скисай, Джей. Видишь ли, я вряд ли смогла бы спасти его, будь я здесь вовремя. Он не следил за своим здоровьем даже после того, как я его предупредила. Ладно, дай руку матери и давай выбираться отсюда. Вы оба проведете ночь у меня.

- Вы думаете, они вернутся? - Я не знал, кто это "они", но смертельно их боялся. Они убили Чума просто так, ни за что ни про что. Он был самым безобидным из всех безобидных зверьков на свете, пухлый комочек меха, который ни на кого никогда не нападали.

- Мы не знаем, кто они такие, - ответила доктор Эйлин, - поэтому неизвестно, вернутся они или нет. Но они очевидно искали что-то, старательно искали и все же не нашли. Их было четверо, и я не знаю, захочет ли кто-нибудь из них попытаться еще раз.

- Не думаю, что попытается. - Голос матери был чуть громче шепота. Мы накинули на нее пальто и повели из комнаты. - Они спорили, уходя. Они... они сменили тему.

Она посмотрела на свое изорванное платье, потом на доктора Эйлин.

- Тебе чертовски повезло, Молли, - заявила доктор Эйлин. - Повезло, что их головы были заняты другим, что времени у них было в обрез.

- Не без моего участия, Эйлин. - Судя по голосу, мать приходила в себя. - Я не удержалась от некоторых комментариев. Так, мелочь, просто чтобы они слегка перессорились.

- Но куда они делись потом? - обратился я к доктору, открывавшей нам дверцу машины. - Мы видели следы, ведущие сюда, и никаких - обратно.

Она не ответила, только указала рукой на спуск к озеру. К воде вели несколько цепочек припорошенных снегом следов.

Похоже, не один я додумался до того, что плыть в лодке гораздо легче, чем пробиваться по заснеженной дороге.

Однако когда я погрузился в мягкое кресло докторской машины и закрыл глаза, в мою усталую голову закралась еще одна мысль: загадочные налетчики, возможно, руководствовались совсем другими соображениями. В отличие от глубокого снега на глубокой воде не остается следов.

Глава 7

Что касается следующего утра и большей части дня, то я их проспал. Поэтому, что бы там ни говорила доктор Эйлин насчет писания "понаслышке", про этот день я ничего больше сказать не могу. По крайней мере, до той минуты, когда я уселся на кухне у доктора Эйлин перед миской, полной сортовых оладий, и сковородкой с яичницей.

Напротив восседал дядя Дункан собственной персоной. Он зевал, потягивался и всеми прочими способами выказывал недовольство тем, что ему не удалось выспаться. За завтраком - хотя по времени это был скорее обед - выяснилось, что он вернулся к нам домой, притащив с собой, за неимением никого другого местного ветеринара. То, что они застали в доме, немало их озадачило: полнейший разгром, труп Пэдди Эндертона на полу и никаких следов ни меня, ни матери.

Как люди рационального склада ума, они, вместо того, чтобы вываливаться на снегопад, разожгли печь и оставались в доме до утра. Налетчики, кто бы они ни были, больше не возвращались, и, в конце концов, дядя Дункан решил отправиться к доктору Эйлин.

Матери повезло меньше. Она сидела наедине с мертвым Эндертоном, когда в дом без предупреждения ворвались четверо мужчин. Вид Пэдди Эндертона, лежавшего без признаков жизни, привел их в ярость.

- Они не могли в это поверить, - рассказывала мать. - Самый большой из них подбежал к нему и пнул его йогой, ругаясь так, будто тот умер нарочно, чтобы им досадить. "Проклятый Черный Пэдди" - так они его называли. Старший обыскал одежду Эндертона, потом послал остальных обыскать дом, а сам допрашивал меня. Ну а я как могла прикидывалась дурочкой. Сказала, что Эндертон только снимал у меня комнату наверху и почти не спускался вниз. Больше я и сама-то ничего не знала, так что казалась, поди, дура дурой.

- Да уж, наверное, - согласилась доктор Эйлин. Все утро она провела у пациентов, да и сейчас снова собиралась, уходить. - Ты можешь их описать?

- Наверное. Только смысла в этом мало, разве только если сама увижу их снова. Они космолетчики, в этом я уверена, но больше ничего необычного в них не было.

- Никого без рук или без ног? - неожиданно для всех выпалил я и покраснел, увидев реакцию Дункана Уэста. Он смотрел на меня как на полоумного.

- Я пыталась заставить их проговориться, что они ищут, - продолжала мать, - но у меня ничего не вышло.

Я открыл было рот, готовый рассказать всем о телеконе, что остался на верхней площадки водокачки. Но следующие слова матери отмели это предположение.

- За чем бы они ни охотились, - сказала она, - размером это не больше ладони - судя по местам, где они искали. Они рылись всюду, ничего не находили, и бесились все больше. Потом начали ломать вещи. Вот тогда и мне досталось немного - так, чуть-чуть, они просто злобу срывали. Потом они пошли наверх и там связали меня. Сдается, они имели на меня и другие виды, но тот, большой, приказал им забыть об этом: мол, шеф ждет, а шеф сказал не усердствовать с рыжей бабой.

- Тебе повезло, - заметил дядя Дункан.

- Ну уж, не знаю, - улыбнулась ему мать, обращаясь тем не менее к доктору Эйлин. - Мне кажется, еще минут пять, и я сумела бы заставить их вцепиться друг дружке в глотку.

- Или перерезать твою, - заметила доктор Эйлин. - Молли, ты неисправима. Пошли. Отвезу вас с Джеем домой. А потом найду в Толтуне четверых мужиков покрепче, чтобы остались с вами во избежание неприятностей.

Я выглянул в окно. Небо было чистым, выпавший снег быстро таял.

- Перегоню-ка я лодку домой, - сказал я. - Лучше сделать это сейчас.

- Ладно, - без особого энтузиазма согласилась мать. - Только на этот раз никаких фокусов далеко от берега. Мне не хотелось бы думать, что ты увиливаешь от уборки комнаты.

Выражение "убирать комнату" приобрело в этот день совершенно особый смысл.

Пока они выходили из дома, я понял, что мать права. Мне не хотелось возвращаться домой. Но к уборке это не имело никакого отношения. Скорее, это было воспоминание о Чуме - походя убитом и пришпиленном к крыльцу. Что бы там ни натворил Пэдди Эндертон, что бы ни хотели от него те, другие, этого делать они не должны были.

У меня сразу пропал аппетит. Я вымыл посуду, накинул пальто и пошел туда, где была привязана моя лодка. Ночное плавание и то, что за ним последовало, представлялись теперь каким-то нереальным сном. Я даже удивился, обнаружив все таким, каким оставил ночью: наспех убранный парус, заснеженные банки и дно лодки.

Пришлось прежде навести в лодке хоть какой-то порядок. Я взял деревяшку побольше и, используя ее как лопату, начал сгребать снег и скидывать его за борт.

Не прошло и двух минут, как я наткнулся на черную пластиковую карточку. Она лежала на дне. Там, где выпала из рук Пэдди Эндертона.

Мать ясно и недвусмысленно наказала мне без промедления плыть домой. Но никакая сила во Вселенной не помешала бы мне усесться на дно лодки и рассмотреть эту загадочную штуку.

Она было тонкой, не толще обычной пластиковой кредитной карточки, и на первый взгляд ее поверхность была гладкой. При более тщательном рассмотрении я обнаружил на ней дюжину чуть заметных углублений, каждое в размер подушечки пальца. Я нажимал на все - сначала по очереди, потом попарно.

Никакого результата.

Но ведь появился же минувшей ночью странный узор из светящихся точек!

Что делал Эндертон? Я попытался вспомнить и довольно скоро пришел к выводу, что не имею об этом ни малейшего представления. Не то, чтобы я не мог вспомнить; просто в тот момент было темно, и пока вспыхивали эти странные огоньки, я вряд ли обращал на карточку больше внимания, чем на нож, что был у него в руках.