Меньше, чем смерть - Шегало Наталья. Страница 17

Нотариус терпеливо дождался сигнала идентификатора (биометрические данные Совы совпали с паспортными), собрал свидетелей и исчез. Наверное, у него было слишком много работы, чтобы ценить вымученный юмор «юридически мертвых» зануд.

После его ухода Сова поймала себя на том, что нервно меряет шагами диагональ комнаты, и резко остановилась. Хорошо бы сейчас перечитать всю агитационную чушь, что тоннами издается в Ордене для поднятия боевого духа. О подвигах и о бесстрашии перед лицом смерти. О готовности жертвовать собой ради других. О спокойствии и концентрации духа. Сова кисло усмехнулась. Из всех высоких чувств – долга, ответственности, справедливости – в наличии оставалось только одно – чувство собственного достоинства, не позволявшее сбежать отсюда к чертовой матери. Все остальные порывы высокими не были – обыкновенные эгоистические побуждения в придачу к обострившемуся инстинкту самосохранения.

Дверь за спиной распахнулась. Сова обернулась на звук.

– Готовы? – На лице парня, пришедшего за ней, читалось нескрываемое любопытство. Похоже, тут всех интересовало боевое искусство Ордена.

– А что, есть другие варианты? – зло поинтересовалась Сова.

Но парень уже шел по длинному коридору, размахивая руками и щедро снабжая Сову необходимой, с его точки зрения, информацией:

– Там такое… Орут все. Когда увидели, кто против вас. Вам такую… Ну, приготовили, в смысле, такую эту, как ее… противника… нроти… противницу! Я ее на прошлых боях видел. Три кредитки поставил! Больше не было. Это да! Это… Это сила! Все поставил. И выиграл.

Он оглянулся, ожидая реакции. Сова промолчала, но это было ошибкой, вдохновившей парня на новые откровения:

– В прошлом сезоне ее… забыл как зовут… ну, в общем, выставили против мужиков. Так она… это… до третьего тура дошла. Такой сезон был! Я почти сотню кредиток сделал за сезон. Да, это… у нее очень удар сильный, когда сверху. Там один идиот решил… ну хотел посмеяться над ней… и как… В общем доспех подставил… типа не пробьет она! Так она ему доспех – пополам, и полплеча заодно.

Парень был неисчерпаем на подробности и косноязычен от рождения. Когда он замолчал, Сова поняла, что они пришли.

– Огромное спасибо за теплое напутствие, – с чувством подытожила она.

Не заметить издевку было невозможно. Сова немного полюбовалась физиономией своего провожатого, затуманившейся от попытки осмыслить услышанное, и, отодвинув его плечом, двинулась к выходу.

Ей предоставили честь вступить на арену первой. Зернистый песок заскрипел под подошвами сапог, и Сова вдруг осознала, что трибуны молчат. А тысячи глаз изучают, присматриваются, оценивают. Потом по трибунам пронесся прежний рокот, но тут же мгновенно стих: высокий человек в белом поднялся с кресла в правительственной ложе и теперь, стоя у бордюра, тоже смотрел на Сову сверху вниз. Публика приветственно зашумела, вероятно, одобряя интерес своего кумира к происходящему, но взмах руки в белой перчатке заставил ее вновь умолкнуть. Сова с неохотой отметила небрежную легкость, с которой лорд Тонатоса управлял многотысячной возбужденной толпой.

Из динамиков раздался голос комментатора:

– Двенадцатый бой. Первый участник: Лаэрта Эвери, офицер, Орден Федерации. Второй участник: Лала Стратытуя. Тонатос, Школа Симаргла. Ставки: пять к одному Минимальная ставка – двадцать тысяч.

Трибуны разочарованно выдохнули: минимальная ставка была высока для большинства

– Ставка лорда Тонатоса, – комментатор тщательно выдержал театральную паузу, и только когда толпа в предвкушении вновь затаила дыхание, огласил сумму: – Четыреста тысяч!

Стадион взорвался, как пороховой погреб. Высокая фигура в белом спокойно опустилась назад в кресло.

Сова огляделась, недоумевая, почему она до сих пор пребывает на арене в одиночестве. Но тут двери напротив распахнулись, и в сопровождении двух факелоносцев (хотя на арене и без того было слишком светло от прожекторов) под приветственные крики толпы на песок арены ступила вторая участница предстоящего поединка. Публика, взбудораженная непредвиденным изменением расписания схваток и непомерно крупной ставкой своего правителя, спешила увидеть противников бок-о-бок, чтобы определить соотношение сил и прикинуть собственную выгоду. Сова последовала примеру публики и принялась изучать объект – вновь прибывшую воительницу.

Та была молода, высока ростом, крепка телом и при этом как-то болезненно некрасива лицом. Как будто природа, тщательно вылепив идеальную фигуру, устала и, недолго раздумывая, доверила завершить свое творение неопытному подмастерью, который как ни старался, все равно испортил шедевр.

Сова вдруг заметила, что незаметно для себя успела подхватить одну из дурных привычек Ордена – именовать любого, находящегося под наблюдением, «объектом». До сих пор это слово было ей ненавистно. Она слишком хорошо помнила времена, когда в оперативных сводках Ордена сбежавшая из-под карантина трансогенет Лаэрта Эвери тоже числилась «объектом». Но сейчас словечко неожиданно принесло облегчение. Сове стало смешно, нервная скованность и напряжение отступили. Она с удовольствием мысленно повторила это слово, покатала его на языке, посмаковала с разными интонациями: «объект», «объект», «объект» – и вернулась к изучению противницы.

Пришлось с досадой признать, что высокий рост объекта может сильно навредить здоровью Совы. Рельефно выступающие бугры мышц не оставляли сомнений – удары слабыми не будут. Сова пригляделась к чужому оружию: меч в руках объекта был короче и тяжелее ее собственного клинка.

Пока Сова изучала противницу, та успела совершить ритуал, смысл которого, вероятно, заключался в повышении собственной боеспособности, но внешне это выглядело забавно: своим широким мечом объект лихо отхватила прядь собственных волос и с торжественным видом сожгла ее в самом большом из пяти разожженных по периметру арены костров. Публика зарокотала благоговейно и одобрительно, а объект впервые обернулась к Сове с требовательным ожиданием во взгляде. Сова пригладила свои короткие волосы и решила, что не готова пожертвовать ими ради местного суеверия. Не дождавшись продолжения ритуала, противница раскланялась с трибунами, отсалютовала почетной правительственной ложе и, не теряя времени, направила оружие на Сову. Сова с запозданием вспомнила, что ее меч все еще не вынут из ножен. Не позволяя себе паниковать и суетиться, она подчеркнуто медленно отошла к краю арены, не спеша вытянула из ножен клинок, воткнула ножны в песок, меч ненадолго пристроила на выступе каменного постамента с огненной чашей, сняла и повесила на ножны китель, оставшись в белой рубашке. Трибуны неодобрительно загудели. Сова также неторопливо покопалась во всех карманах и принялась натягивать парадные форменные перчатки. Гул стал мощнее. Тогда она взвесила в руке меч так, будто он впервые попал к ней в руки, и только после этого вернулась к центру арены.

Последние секунды перед схваткой она потратила на вхождение в боевой транс. Несколько глубоких вдохов – и энергетический кокон туго обвился вокруг тела, так что теперь Сова всей кожей чувствовала его согревающее присутствие. Кокон был необходим – с ним можно было безболезненно преодолеть сопротивление окружающей среды и прорваться за порог скорости, поставленный самой природой для ограниченных человеческих способностей. Наверное, так чувствует себя жук, которого поместили в густую, медленно застывающую смолу. Окружающий мир кажется вялым и вязким, и только благодаря огромному напряжению воли и плотному сгустку собственного биополя в долю секунды удается вдруг вспороть ткань привычной реальности и начать сучить лапками куда быстрее, чем положено жуку. Зрение и слух обострились, время потекло медленнее. Шум трибун отодвинулся и стал приглушенным. Для внешнего наблюдателя, увязшего в густеющей смоле, движения Совы сейчас показались бы слишком стремительными, но она вовсе не спешила демонстрировать противнице свое преимущество.

– Бой начат!