Меньше, чем смерть - Шегало Наталья. Страница 19

Она не стала наблюдать унижение противницы, а сиганула через распростертое на земле тело, в кувырке хватая чужой клинок и по неосторожности царапая себе предплечье собственным. Сова легко вскочила на ноги, отплевываясь от песка и сжимая в руках рукояти обоих мечей, но на левом плече по прилипшему к телу рукаву белой сорочки предательски расползалось красное мокрое пятно. Сова выругалась. В прыжке острый клинок надлежало прижимать к земле, а не к собственному телу. Крови было мало, рана под тканью затягивалась и уже начинала чесаться.

Трибуны продолжали бушевать, но теперь Сова не спускала глаз с распростертой на песке фигуры, опасаясь рукопашной схватки. Однако объект почему-то продолжала лежать ничком, не делая даже попытки подняться. Требовательные крики толпы постепенно слились в общее мощное скандирование, слов которого Сова не могла разобрать. Чего они от нее ждут? Кажется, везде запрещено бить лежачего. Сова рискнула оторвать глаза от тела и поднять взгляд к амфитеатру.

Тысячи рук были протянуты к арене в едином жесте: сжатые кулаки и большие пальцы, направленные вниз. Сова попятилась от лежащего тела – она знала этот жест.

«Почему она не двигается? Не могла же я ее убить, не прикасаясь к ней? От подножки не было бы столько вреда».

Теперь скандирование стало перемежаться криками возмущения, хотя слов Сова по-прежнему не понимала. Она сделала еще один шаг назад. Амфитеатр взорвался новым негодованием. Нет, она не собиралась угождать иступленной толпе и с вызовом обернулась к правительственной ложе, как раз чтобы увидеть, как поднимается в ней облаченная в белую хламиду высокая фигура правителя.

Трибуны затихли, затаив дыхание. Сова – тоже.

Лорд Тонатоса медленно стянул с руки белую перчатку и швырнул ее вниз.

По многотысячной толпе прокатился стон разочарования.

Лорд Тонатоса сел.

Ворота, через которые Сову вывели на арену, открылись, из них толпой хлынули люди. Кто-то подал Сове ножны и китель. Она вытягивала голову, чтобы за чужими спинами еще раз увидеть распростертое на земле тело.

«Они что, даже не поднимут ее? Она же жива!»

Но люди вели себя так, будто ее противницы, лежащей ничком на арене, не существовало.

– Пойдемте. – Кто-то из распорядителей пригласил Сову к выходу.

Уходя, она еще раз оглянулась на лежащее тело. Чужой клинок – трофей, взятый в бою, непривычно оттягивал руку, и Сова не знала, как с ним теперь расстаться.

Она и не надеялась, что после арены ее оставят в покое. Конвоир, такой же безликий, как и все предыдущие, провел Сову в комнаты, предназначенные для отдыха бойцов, и остался нести караул у входа, дожидаясь, пока Сова примет душ и переоденется.

Спешить не хотелось. Сова забросила заляпанную кровью рубашку в бытовой комбайн, где стараниями местного «домового» та лишилась коричневых пятен и дыры на плече. А сама долго стояла под обжигающе горячим душем, словно хотела вместе с песком смыть с себя свежие, прилипчивые воспоминания о сегодняшнем дне. Чужое оружие она решила просто забыть в раздевалке. Собственный же клинок она теперь не решалась надолго выпускать из рук.

Вероятно, бои еще продолжались, но охранник повел Сову к площадке, куда приземлялись глайдеры. Снова пришлось надевать ненавистный шлем и влезать на заднее сиденье машины. Правда, пока ее куда-то везли, она успела немного подремать, но перелет быстро закончился, и ее высадили на окраине уже знакомого парка, огороженного высокой чугунной решеткой с камерами наблюдения на столбах. Конвоир махнул рукой в сторону заката и коротко бросил: «Вам туда». Сова устало побрела по аллее в указанном направлении, пытаясь на ходу приладить ножны к поясу. Больше всего ей хотелось сесть на одну из скамеек, вытянуть уставшие ноги, запрокинуть лицо в темнеющее небо и на несколько часов исчезнуть из плотного графика происшествий сегодняшнего дня.

Она заметила знакомую высокую фигуру на одной из площадок для гольфа. Лорд Тонатоса, успевший сменить свою белую хламиду на спортивную, белую же пару, поджидал парламентера. Сова заставила себя пройти еще метров пятьдесят. Ее злость давно уже улеглась, не выдержав навалившейся усталости, гак что от утренней задиристости к вечеру не осталось и следа.

– Вы, конечно же, умеете играть в гольф? – Лорд Тонатоса протягивал ей клюшку.

– Нет. – Сова взяла клюшку и тяжело оперлась на нее, как на трость.

– Вы же землянка.

С этим спорить не хотелось.

– Я приехала сюда не на соревнования по гольфу, – заметила она.

Он хищно прищурился, потом с резким выдохом послал несчастный мяч в сторону заката и, обернувшись к Сове, выпалил:

– Почему мне приходится вымешать свой гаев на мяче, а не на вас?! Вы испортили мне зрелище!

Сова проигнорировала его недовольство, продолжая разглядывать живописный закат маленького яркого солнца Тонатоса и втайне надеясь, что картины природы помогут ей сохранить спокойствие духа и выдержку.

– Я здесь не для того, чтобы устраивать вам зрелища, – напомнила она. – Мы, кажется, должны начать переговоры.

Он продолжал примеряться клюшкой к очередному белому шарику на зеленом газоне.

– Запомните, – не отрываясь от своего занятия, сообщил он. – На этой планете только я определяю, кто, что, когда и как должен делать.

Новый мяч со стонущим свистом сорвался с места.

– Я назначаю переговоры здесь, – заявил он. – И переговариваться мы будем на темы, которые я сочту нужным избрать.

Сова не заметила в его тоне даже тени торжествующе го превосходства. Скорее, это было сказано походя. Он повертел в руках клюшку, нашел в ней какие-то изъяны и потянулся за новой.

– И сейчас меня интересуют не заложники, а испорченный вами бой, – продолжал он. – Я желал видеть боевой стиль Ордена.

Утром она бы получила удовольствие, разрушив его планы. К вечеру мелкие победы уже не способны были ее утешить. Она промолчала.

– Кто научил вас этому стилю? – потребовал ответа он.

Больше всего ей хотелось сесть прямо на трапу. Но он и так был выше нее на целую голову. Постоянно смотреть на него снизу вверх было слишком унизительно.

– Кстати, – добавил он. – Я привык, что на мои вопросы отвечают. Поэтому обычно дважды я их не задаю. Или вас нужно опять припереть к стенке, чтобы вы соизволили дать пояснения? Надеюсь, вы не сомневаетесь в том, что я могу это сделать?

Трава, наверное, здесь мягкая. А земля – теплая.

– Не сомневаюсь. – Сова сделала над собой усилие, чтобы снова извлечь из своего пересохшего горла хоть какой-то звук, и пояснила: – Этому стилю в Ордене не учат. Это провинциальная школа. У планеты нет общепринятого названия. Только кадастровый номер. ЕС-1423. Торговая фактория Скорпиона. Номер фактории не помню. Хватит подробностей?

– Никогда не думал, что Орден проводит стажировку своих агентов в таких экзотических местах, – заметил он.

Он бросил клюшку в траву и двинулся по аллее в сторону дворца. Сова вяло побрела за ним.

– Этот испорченный бой обошелся мне в четыреста тысяч, – на ходу заметил он. – Вы что, не знаете, что условием выигрыша является смерть или, по крайней мере, тяжелое ранение противника? Почему вы ее не убили?

Он обернулся, досадуя на то, что она все время отстает от его шага.

– Я не убиваю ради развлечения. Тем более ради вашего развлечения.

Он остановился рядом с парковой скамейкой.

– Вам не откажешь в остроте языка. Даже во вред интересам дела. Кстати, а почему вы все время морщитесь? Будто вам очень противно находиться рядом со мной.

Сова с огромным облегчением уселась на скамью, вытянула ноги и наконец перевела давно сдерживаемое дыхание. Лорд Тонатоса вальяжно развалился рядом, закинув ногу на ногу.

– Вы знаете, что такое скульптурное восстановление конечностей? – спросила она его.

– Да. Я восстанавливал себе правую руку ниже локтя. – Он вытянул вперед кисть и в качестве доказательства пошевелил пальцами.