Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По - Шехтер Гарольд. Страница 36

Тут произошло нечто настолько из ряда вон выходящее, что я даже не сразу сообразил, как на это отреагировать. Не закончив фразы, Торо закрыл глаза, голова его упала на грудь, и он стал посапывать! По-прежнему стоя на ногах, он, казалось, моментально уснул!

– Святый Боже! Что случилось? – вскричал я. – Не может ли это быть последствием удара, который я в некоторой запальчивости нанес мистеру Торо?

– Ничего подобного, – сказал доктор Фаррагут. – С Генри такое частенько бывает. Случается в самое неподходящее время. То он держится нормально, то вдруг – бац! – и спит как младенец. Я полагаю, это семейное. Его дядя задремывал, когда брился. Надо его только легонько встряхнуть – мигом очнется.

Я последовал наставлению доктора, после чего Торо широко раскрыл глаза, несколько раз быстро мигнул, затем смущенно посмотрел на меня.

– Похоже, мысли мои унеслись в какую-то даль, – сказал он. – Так о чем бишь я?

– Вы говорили о рыжебородом незнакомце, которого видели в лесу, – ответил я. – И сказали, что он шел в направлении чьей-то усадьбы.

– Ах да, – произнес Торо. и лицо его омрачилось.

Затем – с такой горечью в голосе, словно он перед тем жевал стебель полыни, – он заявил:

– Питер Ватти – сущий дьявол.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Не прошло и двадцати минут, как мы с Луи уже шагали в направлении фермы Питера Ватти по той самой извилистой лесной тропе, по которой, согласно свидетельству Генри Торо, шел несколько дней назад рыжебородый бродяга. К тому времени дождь прекратился, и на небе то тут, то там виднелись синие прогалы. Но, несмотря на это, в лесу было настолько сыро, что даже легчайший порыв ветерка обрушивал на нас целый водопад с низко свисающих ветвей.

Моя маленькая спутница весело призналась, что она – самая беззастенчивая болтушка. («Могу трещать хоть целый день, стоит только меня кому-нибудь подначить, – однажды заметила она. – Анна говорит, я просто не знаю, когда остановиться».) Теперь, когда мы направили стопы к месту жительства Ватти, она полностью подтвердила эту самохарактеристику, без устали рассказывая о человеке, которого мы собирались посетить. Ее рассказ во многом объяснил крайне кислое выражение, мелькнувшее на лице Торо при одном упоминании имени Ватти.

– Это ужасно трагическая и романтическая история, – начала Луи. – Случилась она уже довольно давно – лет шесть-семь назад. Конечно, я была тогда совсем маленькая, так что едва что-либо помню, но слухи и сплетни – они ведь долго ходят. Сейчас вам и в голову не придет, что такое возможно, – продолжала она, – но говорят, что тогда мистер Ватти был очень красивым и статным молодым человеком и таким же лихим, как герои романов мистера Скотта. Он был дико влюблен в девушку по имени Присцилла Робинсон – дочь бедного фермера, который жил дальше по дороге. Те, кто ее знал, говорят, что она была очень похожа на Анну, а такую хорошенькую девушку, как моя сестра, еще поискать, – уверена, вы согласны, мистер По.

– Да, она действительно чрезвычайно привлекательная молодая особа, – согласился я, хотя про себя и подумал, что, каково бы ни было внешнее обаяние старшей сестры Луи, ее красота меркла рядом с ангельской красотой моей жены.

– Конечно, – сказала Луи, – излишняя красота может сослужить девушке дурную службу, как любит повторять мамуля, заставляя ее вести себя глупо и нескромно. Но с Присциллой Робинсон этого не случилось. Ничего нескромного в ней ни капельки не было. Все говорят, что она была просто золото, прекрасная и лицом, и душой. Уверена, что именно это и привлекало в ней мистера Торо.

– Торо! – воскликнул я.

– Да, он тоже был безумно влюблен в Присциллу Робинсон. Папуля сказал мне, что никогда не видел мистера Торо таким сентиментальным. Он делал Присцилле самые разные красивые подарки – букеты диких цветов, которые собирал во время прогулок, певчих птичек в клетках, которые сам сплетал из камыша и веточек, или сшитые вручную сборнички стихов с вытисненным на обложке рисунком в форме крыльев бабочки. Он целыми днями бредил ею – так же глупо, как все влюбленные. Очень надеюсь, что со мной никогда такого не случится. Я твердо решила никогда не совершать таких глупостей и до конца моих дней останусь холостячкой!

Подобные чувства свойственны девочкам в твоем возрасте, однако они могут значительно измениться, когда ты повзрослеешь, – с улыбкой сказал я. – Должен признаться, что, судя по моему краткому знакомству с мистером Торо, равно как и по его произведениям, опубликованным в журнале «Солнечные часы», его трудно представить в роли пламенного поклонника.

– Люди могут очень зло отзываться о мистере Торо, заявляя, что ему глубоко плевать на всех остальных и что он лучше будет проводить время, общаясь с белками и разговаривая с деревьями, – сказала Луи. – Меня просто бесит, когда я слышу всю эту чушь. Я знаю его ровно столько, сколько помню себя. Он близкий друг нашей семьи, и папа помогал ему строить хижину на берегу Уолдена. И все мы, дети, думаем, что он отличный малый – такой добрый и ласковый, какой только может быть. Он всегда берет нас гулять по лесу и учит куче всяких замечательных вещей о природе: например, что колибри могут летать задом наперед, или как проследить медоносную пчелу до улья, или где найти самую сладкую чернику. Это верно, он, бывает, любит поворчать, но на самом деле ему цены нет, и он нежнейший человек на свете, хотя и не всегда выставляет это напоказ. Избави Боже, но я тоже скрывала бы свои чувства, если бы кто-нибудь так больно ранил меня, когда я хотела ими поделиться!

– Выходит, это следует понимать так, что в соперничестве между мистером Ватти и мистером Торо за привязанность мисс Робинсон победителем оказался мистер Ватти.

Да, в конце концов она решила выйти за Питера Ватти. На самом деле не стоит ее винить, потому что он был жутко красивый и любил ее ни чуточки не меньше, чем мистер Торо. Кроме того, он прославился как прекрасный плотник, который делал изумительные шкафы и столы, которые продавал в городе. Поэтому он мог дарить ей кучу красивых вещей, которых у нее никогда бы не было, подцепи она мистера Торо. Ему вообще плевать на вещи, вы же знаете – он счастлив как сверчок, живя в своей маленькой хижине, а на обед у него только бобы, и носит он всякое старье. Конечно, сердце мистера Торо было разбито, и до сегодняшнего дня он даже не взглянул ни на какую другую женщину. Но все равно я не думаю, чтобы он и взаправду ненавидел Питера Ватти за то, что тот отнял у него Присциллу, пока… пока она не умерла.

– Умерла! – выдохнул я.

– Она заразилась холерой и умерла через несколько месяцев после свадьбы, – сказала Луи. – Мистер Торо жутко расстроился и винил мистера Ватта, что тот не заботился о Присцилле, что – осмелюсь сказать – было просто нечестно, потому что, уверена, он сделал все, что в человеческих силах, чтобы спасти жену. Смерть Присциллы была жутким ударом для бедного мистера Ватта. Он забросил свое дело и заперся на ферме, как отшельник, даже больше, чем мистер Торо, который часто оставляет Уолден, чтобы навестить друзей или пообедать с родителями.

– Должен ли я понимать твои слова так, что Ватти настолько изолировался от окружающего, что вообще не покидает фермы? – поинтересовался я.

Почти, – ответила Луи. – Я слышала, говорят, будто он приезжает в город примерно раз в полгода и напивается в таверне у Озборна. Сама-то я в последний раз видела его больше года назад. Никогда этого не забуду. Это было в воскресенье утром, и мы возвращались домой из церкви, когда вдруг увидели чудного человека – жутко бледного, одетого в какие-то грязные лохмотья, и длинные нечесаные патлы свисали ему на лицо. Сначала я даже не узнала его, так здорово он изменился. А вот папуля сразу узнал, кто это. Он по-дружески поздоровался с мистером Ватти, но мистер Ватти ничего не ответил, только все пялился на Анну, да еще так странно, что та прямо задрожала вся. Наконец папуле пришлось попросить мистера Ватти уйти от нашего дома и больше не показываться. А потом мамуля сказала, что он свихнулся от горя.