Золотое яблоко - Уилсон Роберт Антон. Страница 44
И то было – первое Видение.
Они посмотрели снова и увидели Ли Харви Освальда, расположившегося в окне техасского школьного книгохранилища; и снова у него было лицо Стэнли Лорела. А поскольку тот мир был создан великим богом по имени Эрл Уоррен [36], стрелял в тот день только Освальд, и Джон Фицджеральд Кеннеди благополучно отбыл в рай.
«Это Раздор», – сказала совоокая Афина с возмущением, ибо она была больше знакома с тем миром, который создал бог по имени Марк Лейн [37].
Затем они увидели коридор, по которому в сопровождении двух полицейских шел Освальд-Лорел. Внезапно вперед вышел Джек Руби с лицом Оливера Харди и выстрелил в это тщедушное хилое тело. И затем Руби повторил вечные слова трупу у его ног. «Полюбуйся, что ты заставил меня сделать», – сказал он.
И то было второе Видение.
Далее они увидели город, в котором проживало 550 000 мужчин, женщин и детей, и в одно мгновение город исчез; от людей остались только тени, повсюду свирепствовала огненная буря, сжигая мерзких сутенеров, невинных детей, старую статую Счастливого Будды, мышей, собак, стариков и влюбленных; и над всем этим поднялось грибовидное облако. Это был мир, созданный самым жестоким из всех богов, Реальной Политикой.
«Это Беспорядок», – взволнованно сказал Аполлон, отложив в сторону свою лютню.
Слуга Реальной Политики Гарри Трумэн с лицом Оливера Харди посмотрел на свою работу и увидел, что это хорошо. Но стоявший рядом с ними Альберт Эйнштейн, слуга самого неуловимого из богов по имени Истина, залился слезами, знакомыми слезами Стэнли Лорела, увидевшего результаты своей деятельности. На какое-то мгновение Трумэн забеспокоился, но потом вспомнил вечные слова. «Полюбуйся, что ты заставил меня сделать», – сказал он.
И то было третье Видение.
Теперь они видели поезда, много поездов; все они двигались четко по расписанию по железным дорогам, покрывавшим всю Европу. Колеса стучали двадцать четыре часа в сутки, направляясь к нескольким станциям назначения, похожим друг на друга. Там человеческий груз клеймили, систематизировали, обрабатывали, умерщвляли газом, складывали штабелями, снова клеймили, переписывали, кремировали и выбрасывали.
«Это Бюрократия», – сказал Дионис и в ярости разбил свой кувшин с вином; рядом с ним свирепо сверкала глазами его рысь.
А затем они увидели человека, который приказал все это сделать, Адольфа Гитлера, носившего маску Оливера Харди. Он повернулся к одному очень богатому человеку, барону Ротшильду, носившему маску Стэнли Лорела, и олимпийцы поняли, что этот мир создан богом по имени Гегель и в нем ангел Тезис встретился с демоном Антитезисом. И тогда Гитлер изрек вечные слова. «Полюбуйся, что ты заставил меня сделать», – сказал он.
И то было четвертое Видение.
Потом они смотрели дальше, и вдруг со своей высоты они увидели зарождение великой республики и провозглашение новых богов. Их звали Законность и Равноправие. И увидели олимпийцы, что многие люди, занимавшие высокие посты в этой республике, создали свою собственную религию, поклоняясь Богатству и Власти. И превратилась республика в империю, и вскоре уже никто не поклонялся Законности и Равноправию, и даже Богатству и Власти поклонялись только на словах, потому что Истинным Богом для всех теперь стали импотент Что-Мне-Делать, его унылый брат То-Что-Делал-Вчера и уродливая злая сестра Дави-Их-Пока-Они-Не-Раздавили-Нас.
«Это Последствия», – сказала Гера, и ее грудь затряслась от слез скорби о детях этого народа.
И увидели они много взрывов, бунтующих толп, снайперов на крышах, бутылок с «коктейлем Молотова». И увидели они столицу в руинах, и правителя с лицом Стэнли Лорела, ставшего пленником в каменных стенах его дворца. И увидели они, как вождь революционеров осматривает улицы, заваленные трупами, и услышали они, как он вздохнул и, обращаясь к правителю в каменных стенах, выговорил вечные слова. «Полюбуйся, что ты заставил меня сделать», – сказал он.
И то было пятое Видение.
А потом олимпийские боги приходили в себя и переглядывались в смятении. Первым заговорил сам Зевс.
– Чуваки, – сказал он, – это Крутая Трава.
– Давно меня так не перло, – торжественно подтвердил Гермес.
– Дурь что надо, – поддакнул Дионис, поглаживая свою рысь.
– Нам всем просто крышу снесло, – подвела итог Гера.
И они снова перевели взгляд на Золотое Яблоко и прочли слово, которое написала на нем Наша Госпожа Эрида, – очень многоуровневое слово Каллисти. И познали они, что все боги и богини, все мужчины и женщины в глубине души – прекраснейшие, честнейшие, невиннейшие, Лучшие. И раскаялись они в том, что не пригласили на свою пирушку Эриду, и позвали ее к себе, и спросили: «Почему ты никогда раньше не рассказывала, что все категории ложны и даже Добро и Зло – лишь иллюзия, следствие ограниченности мировосприятия?»
И сказала Эрида:
– Как мужчины и женщины суть актеры на выдуманной нами сцене, так мы – актеры на сцене, выдуманной Пятью Парками. Вы должны были верить в Добро и Зло и судить мужчин и женщин внизу. Это было проклятие, которое наложили на вас Парки! Но вы пришли к Великому Сомнению, и теперь вы свободны.
После этого олимпийцы утратили интерес к игре в богов и вскоре были забыты человечеством. Ибо Она показала им великий Свет, уничтожающий тени. А ведь все мы, боги и смертные, – всего лишь скользящие тени. Ты в это веришь?
– Нет, – ответил Фишн Чипс.
– Отлично, – угрюмо произнес Дили-Лама. – Тогда пошел вон, катись обратно в мир майи!
И покатившегося кубарем Чипса затянуло в водоворот мычаний и визгов, в котором во время очередной деформации пространства и времени, но месяцем позже кувыркнулся, вскочил на ноги и бросился через Трассу 91 Лилипут, когда взвизгнул тормозами взятый напрокат «форд-бронтозавр» и из него выбежали Сол и Барни (инстинкт полицейских им подсказывал, что если пострадавший убегает после дорожно-транспортного происшествия, значит, ему есть что скрывать), но Джон Диллинджер, двигаясь в сторону Вегаса с севера, продолжает напевать «Прощайте навсегда, подружки и зазнобы, Господь… благослови…», и этот же рывок в пространстве-времени двумя столетиями раньше увлекает за собой Адама Вейсгаупта, заставляя его отказаться от запланированной ненавязчивой рекламы и сболтнуть изумленному Иоганну Вольфгангу фон Гете: «Spielen Sie Strip Schnipp-Schnapp?» – и Чипс, услыхав слова Вейсгаупта, возвращается на кладбище в Ингольштадт, когда четыре мрачные фигуры растворяются в темноте.
– Strip Schnipp-Schnapp? – спрашивает Гете, прижимая ладонь к подбородку в жесте, который впоследствии станет знаменитым. – Das ist dein hoch Zauberwerk?
– Ja, Ja, – нервно говорит Вейсгаупт, – Der Zweck heiligte die Mittel [38].
Ингольштадт всегда напоминал мне кино про Франкенштейна, и когда после Святого Жабы, мерзопакостного шоггота и старого Ламы с его азиатской метафизикой незримый голос пригласил меня сыграть с ним в какую-то вульгарную карточную игру, это не прибавило мне оптимизма. На Службе Ее Величества мне доводилось попадать в разные передряги, но вся эта история на Фернандо-По оказалась совершенно омерзительной, прямо-таки unheimlich [39], как сказали бы эти ингольштадтские гансы. В отдалении послышалась музыка. Какая-то азиатчина с примесью янки. Внезапно я осознал самое худшее: этот проклятый Лама, или Святой Жаба, или кто-то еще вырвал из моей жизни почти целый месяц. Я вошел в церковь Святого Жабы после полуночи 31 марта (фактически 1 апреля), а сегодня уже 30 апреля или 1 мая. Вальпургиева ночь. Когда появляются все эти фрицевские призраки. А в Лондоне меня, вероятно, уже считают мертвым. И если я позвоню и попытаюсь объяснить, что произошло, старик W. совершенно озвереет и наверняка решит, что я окончательно сбрендил. В общем, дело дрянь.
36
Эрл Уоррен – председатель комиссии, занимавшейся расследованием убийства Кеннеди и признавшей, что убийцей был Освальд, действовавший в одиночку.
37
Марк Лейн защищал Освальда перед Комиссией Уоррена.
38
Вы играете в штрип-шнипп-шнапп? – Это и есть твое колдовство? – Да-да. Цель оправдала средство (нем.).
39
Ужасной (нем.).