Монах: последний зиндзя - Ши Роберт. Страница 29

Глава 14

Как будто для того, чтобы показать, что они могут быть большими разрушителями, чем люди, боги решили остановить на время Войну Драконов чередой национальных бедствий. Год Зайца начался с буранов, которые весной перешли в сильные дожди и внезапные наводнения. Летом пришла засуха. Многие землевладельцы и самураи покидали армии и Муратомо и Такаши, чтобы попытаться спасти свои хозяйства. К осени страну охватил голод. Воюющие кланы отпустили большинство своих воинов по домам, так как были не в состоянии прокормить их. Сотни тысяч людей умерли от голода. Трупы лежали на улицах Хэйан Кё. Группы монахов ходили вокруг городов и рисовали букву «А» на лбах трупов в надежде, что они, возможно, возродятся в Западном Раю Амиды. Сообщали, что они обнаружили более сорока двух тысяч трупов только лишь в пределах города.

Год Дракона был еще хуже. Засухи продолжались второй год подряд, голод охватил шестьдесят шесть провинций. Ослабленное население было предрасположено к заболеваниям, и чума пронеслась по Священным Островам. Затем сильное землетрясение потрясло Хэйан Кё. Многие были раздавлены упавшими зданиями, в то время как тех, кто находился на открытых местах, поглотили огромные трещины в земле. Ни одна постройка в столице не осталась неповрежденной, и беды продолжались в течение последующих трех месяцев. Войска Красного и Белого Драконов отошли в свои базовые лагеря в ожидании наступления времени, когда они смогут снова начать боевые действия.

В довершение всего, в первый месяц Года Змеи силы природы показали свое доброе расположение, позволив воинам возобновить вражду. Главные силы Такаши под водительством старшего из сыновей Согамори, Нотаро, расположились в крепости под названием Итинота и на побережье Внутреннего моря. Ребенок-император и его прислуга, охраняемые тысячами самураев, нашли прибежище в нескольких деревянных строениях на побережье, защищенных огромной бревенчатой стеной. Над задней частью лагеря поднимались крутые скалы, гигантские сосны упирались в камни частокола, сделанного людьми. Напротив крепости Такаши расстилалось море, в котором находился флот, состоящий из трёхсот джонок китайской постройки, и большие боевые галеры, стоящие на якоре за мелководьем и разломами, – защита против нападения с моря и прибежище при нападении с суши.

Однажды вечером, во Второй месяц Года Змеи, почти через четыре года после их возвращения в Страну Восходящего Солнца, Юкио и Дзебу смотрели поверх гряды скал, изучая оборону Итиноты. Юкио разделил свои войска, состоящие из воинов восточных провинций, оставив семь тысяч бойцов для атаки на врагов с фронта вдоль восточного берега, а остальные три тысячи он вел вдоль скал в поисках места для нападения на Такаши с тыла. Дзебу нашёл охотника, который показал Юкио узкий проход, ведущий вниз, к побережью. Тропа, проходящая через ущелье, была круче, чем скат крыши, и больше подходила для горных оленей, чем для лошадей и людей, но Юкио проверил ее пригодность, послав по ней пять лошадей без всадников. Только две из них упали и сломали ноги при спуске. Юкио был доволен, сказав, что если бы они были с всадниками, то спустились бы без ущерба. Этой ночью отряд Юкио в три тысячи человек расположился на скалах, Такаши не знали об их присутствии. Хотя наступила ранняя весна и вечер был холодным, Муратомо не разжигали огня.

В тот же день прошёл слух, что армия монголов и самураев, возглавляемая Хидейори, разгромила Такаши у Кодзгимы, дальше к западу.

– Возможно, теперь он не будет так завидовать тебе, – сказал Дзебу, возвращаясь с Юкио с вершины скалы.

– Если я одержу победы с этими воинами восточных провинций, он может всегда сказать, что это стало возможным благодаря воинам, которых он дал мне, – засмеялся Юкио.

Когда они сидели в лагере, глаза Юкио сияли от удовольствия:

– У меня есть ещё новости, Дзебу-сан. Эти адские толчки, потрясшие землю, дали мне возможность посетить Хирайдзуми в прошлом году. Визит оказался плодотворным. Я получил сообщение, что моя прекрасная Мирусу, которая помогла мне изучить искусство ведения войны, родила мне сына. Как я хотел бы посмотреть на малыша, вместо того чтобы сидеть на вершинах этих холодных скал! Интересно, почему Хидейори не женится вновь и не заведет детей? Муратомо могли бы вскоре стать столь же многочисленны, как и во времена, когда был жив мой отец…

Дзебу хранил молчание. Зиндзя, пришедший из жемчужного храма, расположенного у подножия горы Фудзи, рассказал ему, что госпожа Шима Танико переехала из своего семейного владения в замок Хидейори, где она выступала в роли хозяйки овдовевшего главы клана Муратомо. Каждый в Камакуре считал, что Танико была любовницей Хидейори, хотя она и была женой его союзника, князя Хоригавы, которого он отдалил от себя. Несмотря на эти сплетни, Танико считали образованной женщиной с характером, и её уважали все восточные самураи. Дзебу не верил, что она и Хидейори – любовники, но для него это, пожалуй, не имело значения.

Если он и потерял её, то не из-за другого мужчины, а из-за жажды Танико пребывать в компании могущественных людей и её стремления оказаться в центре событий. И ещё из-за призрака Кийоси.

Игра на флейте отвлекла Дзебу от привычных мыслей. Кто-то в крепости Такаши играл, не догадываясь, что его слушают не только его воины, но и воины вражеской армии, которая расположилась над их головами, подобно гильотине. Флейтист играл мелодию. Музыка проливалась бальзамом на души воинов в прохладном вечернем воздухе, уменьшая страх людей, знающих, что завтра они, возможно, будут искалечены или убиты.

– Он играет прекрасно, кто бы он ни был! – сказал Юкио, дотрагиваясь до своей флейты, которая висела в чехле у него на ремне. – Я бы хотел составить ему компанию. Какие же любители прекрасного эти придворные Такаши! Как жаль всего этого!

Он лёг, завернувшись в плащ для защиты от рассветной прохлады, и закрыл глаза.

В час Тигра, когда небо на востоке побледнело и всадники смогли видеть землю под копытами лошадей, Муратомо тихо сели в седла. Они выстроились вдалеке от скал, чтобы звуки их приготовлений не достигли слуха Такаши внизу. Юкио разделил их на подразделения, состоящие из ста человек каждое, имеющие знамя с изображением Белого Дракона и отличительные квадратные нашивки различных цветов. Командуя этими провинциальными восточными самураями больше года, Юкио смог научить их кое-чему из тактики массированного использования кавалерии, которую он изучил у монголов. Сейчас Юкио рысью на белой лошади проехал перед своими отрядами, надев шлем, увенчанный серебряным драконом.

– Мы едем туда! – сказал он, указывая мечом на начало тропы, которая вела к крепости Такаши. – Я покажу вам дорогу!

Он повернулся и галопом поскакал прямо к краю скалы.

Первые двести всадников Муратомо с воинственными криками выкатились на побережье. Их голоса подхватило эхо, и казалось, уже не двести, а две тысячи человек мчались в сторону врага. Одинокий воин Такаши появился на галерее за частоколом. Его голос и жужжание стрел поднимали тревогу. Сотни ответных стрел пронзили его, и он исчез из виду. С этой стороны деревянная стена была низкой и не защищенной башнями со стражей. Такаши думали, что скалы послужат им достаточной защитой. Издавая свой боевой клич «Муратомо», Юкио поскакал к стене. Он подъехал к ней, потрясая горевшим факелом над головой. Юкио бросил его, и факел упал на соломенную крышу дома, находившегося за деревянной стеной. Муратомо издали радостный крик при виде чёрного дыма и красных языков пламени, рвущихся вверх. Огонь вырвался наружу и охватил частокол. Вскоре он должен был сгореть. Некоторые из воинов Муратомо, не дожидаясь, пока огонь сделает свое дело, преодолевали это препятствие с помощью веревок. Кто-то обнаружил небольшие ворота в дальней части частокола и открыл их. Сто всадников устремились к ним, в спешке сбивая друг друга, стремясь первыми попасть внутрь. Обнажив свой меч, Дзебу пришпорил коня и галопом поскакал за ними.