Орлиные перья - Шклярский Альфред Alfred Szklarski. Страница 7

Товарищи Ах'мика внимательно слушали и кивали. Раз медведя убил вахпекут, то гнев духа должен обратиться в первую очередь против него. А потому дух медведя не будет мешать им охотиться на других животных и смилостивится, если ему воздадут должные почести.

Когда Ах'мик кончил говорить, они принялись разделывать медведя. Прежде всего, индейцы отсекли ему голову и положили ее у входа в шалаш на мягкую подстилку из сосновых веток. Потом украсили голову нитками бисера, вырубленного из раковин, и стеклянными цветными бусинками, купленных у белых людей. Перед носом барибала положили большую горсть табака. Уверенные, что это умилостивит дух животного, они начали сдирать покрытую густым мехом кожу. Потом принялись за отделение мяса от костей. Оно было не ахти каким: в нескольких местах толщина сала превышала ширину ладони. Медведи принадлежат к тем немногочисленным животным, которые не худеют во время зимней спячки. В эту пору их мех особенно хорош.

Вскоре кожа была очищена каменными скребками и натерта салом, чтобы не отвердела в пути. Конечно, более тщательную обработку предстояло сделать женщинам, которые возьмутся за нее после возвращения охотников. Мясо индейцы разрезали на куски, чтобы можно было нести его. А внутренности сложили на специальном устройстве, подвешенном на ветке высокого дерева. Медведь будет оскорблен, если другие животные сожрут его потроха.

Тем временем Техаванку уложили в шалаше на подстилку из веток, на которые набросили мягкую кожу оленя. Миш'ва вак собирался разводить костер, когда к пленнику вернулось сознание. Сперва на его лице появилась гримаса боли, затем он медленно открыл глаза. Его окружал полумрак. Он не знал, как долго находился без сознания. Помнил только, как пытался ножом убить склонившегося над ним чиппева. Осторожно подняв голову, он увидел мужчину, разводившего костер.

Техаванка понял, что попал в плен. Привыкший с детства к опасностям, он закрыл глаза. Нужно было выиграть время. Раз он жив, можно надеяться на побег. Руки и ноги не связаны, это хорошо. Из-под полуопущенных век Техаванка осмотрелся. Кроме обращенного к нему боком чиппева, склонившегося над ветками, в шалаше никого не было.

Техаванка впервые увидел, как разводят огонь с помощью кремня. Вахпекуты, возглавляемые Красной Собакой, еще никогда не встречались с белыми людьми, но много слышали от побратимов об удивительных чудотворных вещах, которые у них были. Это у них чиппева достали страшные гремящие палки, блестящие, очень острые и никогда не ломающиеся ножи. Наверное, и этому поразительному способу разводить огонь они научились у белых.

Удивление Техаванки возросло еще больше, когда он увидел в руках Миш'ва вака медный котелок. Пройдет немного времени, и он оценит практичность этой утвари на охоте и в походах. Приготовление пищи у вахпекутов отнимало много времени. А вот чиппева вешали котелок над огнем, наполняли посуду чистым снегом, который быстро превращался в воду. Потом опускали в него кусок мяса и горсть риса. И еда уже готовилась сама.

Дальнейшие наблюдения были прерваны появлением чиппева. Юноша сразу узнал в нем того, кто одолжил ему нож во время схватки с медведем.

— Он все еще без сознания? — спросил Ах'мик.

Миш'ва вак оставил котелок и, подойдя к лежанке, наклонился над пленником. Он разглядывал вахпекута молча и внимательно.

Техаванка лежал неподвижно, закрыв глаза. Притворяться становилось все труднее. Запах готовящейся пищи остро щекотал ноздри. Для Техаванки, слабеющего от голода, он был пыткой. Сильная судорога привела в движение мускулы его лица, сдавила горло. Видимо, Миш'ва вак что-то заметил. Техаванка почувствовал его жилистые руки на своих щеках.

— Дух вернулся в тело, — наконец сказал Миш'ва вак.

— Значит, он притворяется? — спросил Ах'мик.

Миш'ва вак кивнул.

— Никуда не отлучайся, стереги его, — наказал Ах'мик. — Наши скоро пойдут в обратный путь. В деревне все хотят есть. С пленником останемся мы двое В таком состоянии он не сможет идти самостоятельно.

— Ах'мик правильно сделал, поручив отнести мясо в деревню. Они дойдут еще до захода солнца, — ответил Миш'ва вак. — Пленник должен отдохнуть и набраться сил, если тебе он нужен живым.

— Дай ему поесть. Только не слишком много.

— Не волнуйся, я знаю об этом.

— Пойду отправлю наших. Твои глаза должны быть широко раскрыты.

Ах'мик вышел из шалаша. Одни чиппева ели испеченные над огнем куски мяса, другие готовили поклажу к дороге. Прежде чем солнце достигло зенита, индейцы отправились в путь, взяв добычу. Забрали они и голову медведя, насаженную на длинную палку.

Ах'мик засыпал снегом догорающий костер, летом долго смотрел вслед уходящим, пока последний не скрылся в лесу. И потом еще долго стоял, внимательно вслушиваясь.

Это было беспокойное время для чиппева, которые в процессе миграции с запада на восток вели упорные бои с племенами, осевшими на границах Великих Озер. Дакоты не были их единственными врагами. На севере Висконсина жили еще племена лисов и сауков 28, которые — хотя и не имели больших военных успехов — оказывали чиппева упорное сопротивление.

Фоксы и сауки время от времени обращались за помощью к дакотам. И сейчас Ах'мик думал о том, что искал в лесу молодой пленник? Только ли голод привел его на территорию врага? Необычно холодная зима разогнала животных, от голода страдали все индейцы. Однако его появление могло быть вызвано и другой причиной. Может, это все-таки разведчик противника?

— Разведчик не был бы так худ и слаб, — шепнул самому себе Ах'мик. — Скорее всего, он просто охотился или искал чудесные сны и видения.

Лицо Ах'мика прояснилось. Одиночество, строгий пост, страстные молитвы, заточение в стволе дерева могли вызвать то состояние, в котором находился пленник.

— Может, он обращался к своему Духу-Покровителю?

Подумав об этом, Ах'мик проникся к юноше еще большей симпатией. Человек, ищущий видений, сам становится частицей волшебных сил, к помощи которых прибегает. Этим он вызывал в индейцах и уважение, и суеверный страх, как все, что было таинственно и непонятно.

Ах'мик вошел в шалаш. Пленник спал. Грудь его неровно вздымалась. Ах'мик присел у огня рядом с товарищем.

— Вахпекут действительно спит? — спросил он.

— Я дал ему немного поесть, и он сразу же уснул, — ответил Миш'ва вак. — Он очень изможден.

— А не пытался ли он вызвать Духа-Покровителя во время одинокого блуждания в лесу?

— Кто знает? Могло быть и так, — согласился Миш'ва вак.

— Он говорил что-нибудь, когда ты кормил его?

— Нет, даже не глядел на меня.

Ах'мик улыбнулся и с любопытством посмотрел на пленного. Воин ценил мужчин, проявлявших мужество и гордость.

— Ты будешь сторожить первым, — сказал Ах'мик, устроившись на приготовленной в шалаше лежанке. Он устал и заснул сразу же, как только закрыл глаза. Но это не был сон, приносящий отдых после дневных трудов. Ах'мик переживал во сне нападение лисов на свой лагерь. И несколько лун назад, когда это случилось, и теперь он услышал, как на рассвете раздался боевой клич лисов, вторгшихся в вигвамы чиппева. Ах'мик, вырванный из объятий сна, попытался было подняться с лежанки, чтобы схватить оружие, но не мог сбросить покрывавшие его оленьи кожи. Тем временем враги ворвались в его вигвам. Один из них схватил единственную дочь Ах'мика, Мем'ен гва 29, за длинные черные волосы и выволок из хижины.

Ах'мик слышал крики о помощи, но был бессилен. Мягкие кожи, как веревки, опутали его. Крик и шум сражения скоро прекратились. Ах'мик не знал, попали ли его близкие в плен или враг был отбит. Вдруг в вигвам вошла Мем'ен гва. В руке она держала перо орла. Ах'мик еще раз собрал все силы. Наконец, ему удалось избавиться от пут.

Ах'мик проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, он сразу же сел и чуть было не опрокинул склонившегося над ним Миш'ва вака. Воин сразу же потянулся к томагавку: в его ушах все еще гремело сражение.