Томек на тропе войны - Шклярский Альфред Alfred Szklarski. Страница 24

- Ниль'хи! Ниль'хи!

Лошадь вздрогнула, будто почуяв шпоры. Вытянула длинную белую шею и бешено понеслась. В несколько минут она обошла двух мустангов, потом догнала лошадей, идущих за лидерами. И тут молодой индеец, находившийся впереди Томека всего лишь на расстоянии корпуса мустанга, широко размахнулся длинным толстым хлыстом из бизоньей кожи. Хлыст, сухо щелкнув по спинам "красно-желтых" наездников дона Педро, скользнул по крупам лошадей. Удар, по-видимому, был сильный, потому что один наездник чуть не вылетел из седла. От боли он рванул поводья. Резко остановленная лошадь ударила боком соседнего скакуна, который споткнулся и грохнулся наземь. А виновник всего, индеец, прорвался через образовавшийся просвет.

Но из-за этого чуть-чуть не упала Ниль'хи. Когда индеец замахнулся, Томек скакал слева от него. Лошадь дона Педро упала прямо перед Ниль'хи, преградив ей путь. Все произошло так быстро, что Томек уже не мог обогнуть свалившегося скакуна. Машинально он рванул удила и Ниль'хи с ходу великолепным скачком перемахнула через живую преграду, и, плавно опустившись, помчалась дальше.

Когда перед Ниль'хи открылся свободный путь, Томек оглянулся. Из клубка людей и лошадей стали вырываться отдельные всадники. Томек не мог видеть, что происходит с упавшей лошадью дона Педро, через которую только что перескочила Ниль'хи.

Убедившись, что преграда из наездников дона Педро прервана, Томек занялся только своей лошадью.

В каких-нибудь тридцати метрах впереди скакал индеец, в двухстах-трехстах - шел вороной дона Педро.

Старый навах, объезжавший Ниль'хи, был прав, утверждая, что, услышав свое индейское имя, она станет настоящим ветром прерий.

Подавшись вперед, Томек скакал, опустив поводья. Ниль'хи, вытянувшись в струну, неслась с необыкновенной легкостью. В пять минут она поравнялась с последним скачущим мустангом. Несколько десятков метров лошади шли рядом.

- Ниль'хи! - крикнул Томек, коснувшись левой рукой ее шеи.

Метр за метром отставал индейский мустанг. Белая шерсть Ниль'хи взмокла от пота. На повороте кобылица не замедлила хода, пронеслась мимо столба с американским флагом и вышла на прямую, ведущую назад к арене.

Наездник на вороном оглянулся и, заметив соперника, ударил коня хлыстом. Некоторое время кони шли на одинаковом расстоянии. Томек оглянулся. Сзади в каких-нибудь двухстах метрах шли три лошади. Остальные растянулись длинной цепью.

- Ниль'хи! Ниль'хи! - крикнул Томек в третий раз. - Быстрее, Ниль'хи!

Кобылица напружилась и, склонив стройную голову, пошла еще быстрее. Ноги Томека, стискивающие ее бока, чувствовали, как дрожат конские мускулы. Длинная белая грива развевалась на бегу и щекотала лицо юноши.

Томек впился взглядом в вороного. Расстояние между ними с каждой минутой сокращалось. Ниль'хи была в поту. С морды ее на пурпурную поверхность прерии летели куски белой пены.

Наездник на вороном ежеминутно оглядывался, не переставая погонять коня хлыстом, но Томек явно обходил его. За милю от арены оба скакуна сравнялись. Ниль'хи уже устала, но достаточно было одного взгляда Томека, чтобы убедиться, что и вороной совсем выбился из сил. Сомнений не было: Ниль'хи должна выиграть!

И вот Ниль'хи начала выходить вперед. Мексиканца охватила ярость. Чтобы бросить своего коня вперед, он ударил его хлыстом по голове.

Томека затрясло от возмущения. Он даже готов был допустить, чтобы вороной обошел чудесную Ниль'хи, лишь бы помешать этому варварскому истязанию коня.

Как вдруг жгучая боль на миг ослепила Томека. Это разъяренный наездник дона Педро размахнулся и ударил его хлыстом по лицу. Томек судорожно закрыл лицо рукой, когда тот ударил его второй раз.

- Ниль'хи! - крикнул юноша не своим голосом.

Хлыст змеей свистнул по руке Томека, располосовав ее до крови. И в этот момент, Ниль'хи, подстегнутая голосом седока, прыгнула, словно беря препятствие. Что-то рвануло Томека назад, но что, он не знал, потому что левой рукой крепко держался за луку седла.

Ниль'хи была уже не ветром прерии. Теперь, когда она мчалась по прерии в облаке пыли, ее можно было сравнить только с настоящим американским торнадо [35]. Коварный мексиканец остался далеко позади. Только тут Томек понял, почему чуть не свалился с лошади от удара. В правой, окровавленной и судорожно стиснутой руке, у него был зажат толстый ремень хлыста. Видимо, когда он заслонился от удара, хлыст мексиканца обвился вокруг ладони и он судорожно зажал его. И как раз в этот момент Ниль'хи рванулась вперед, так что Томек невольно выдернул хлыст из рук мексиканца.

Вот-вот уже и финиш. Крик зрителей на трибунах нарастал с каждой минутой. Ниль'хи, роняя комья белой пены, влетела на арену и первой пересекла белую черту.

Оглушенный радостным ревом, Томек сполз с седла прямо в объятия шерифа Аллана. Потом принялись его обнимать боцман Новицкий, миссис Аллан, Салли, восторженные ранчеро. Давно уже здесь не случалось, чтобы такой молодой паренек выиграл скачку на десять миль. В конце концов боцману пришлось разгрести наседающую толпу и заслонить Томека. Взгляд моряка сразу же заметил багровый рубец на лице приятеля. А когда увидел еще рассеченную кожу на правой руке, сжимающей хлыст, глаза его зловеще сверкнули.

Боцман наклонился к Томеку и осторожно тронул ручищей синюю полосу на его лице.

- Кто это тебя? - хрипло спросил он.

Томек взглянул на его суровое лицо и понял, что, если скажет сейчас правду, боцман не колеблясь убьет дона Педро. Он еще раздумывал, что сказать, как вдруг на трибунах вновь раздались приветственные возгласы. Это шел на финиш второй наездник.

- Кто это тебя? - снова спросил боцман.

- Я слишком близко был от мексиканца, а тот лупил свою лошадь, ну, нечаянно и по мне пришлось! - быстро ответил Томек. - Потом расскажу подробнее... А ну, посмотрим, кто второй?

Толпа ранчеро окружила всадника, занявшего второе место. Одни держали под уздцы вспененного мустанга, другие помогали наваху сойти с седла, и все вопили, как одержимые.

Индеец пожимал протянутые к нему руки. Медно-бронзовое его лицо не выражало никаких чувств, хотя он наверняка был рад получить второй приз. Пять тысяч долларов - можно купить целое стадо или хорошее ранчо. Когда Томек подошел к нему, навах задержал его руку, скользнул взглядом по багровому рубцу на лице юноши и сказал:

- Браво, Нах'тах ни йез'зи!

По-видимому, это было одно из немногих английских слов, известных наваху, но Томек внутренним чутьем уловил, что краснокожий воин похвалил его поведение в стычке с мексиканцем.

Третьим пришел конь ранчеро из Аризоны. Томек не мог понять, что же случилось с вороным дона Педро. Все больше и больше коней подлетало к финишу, а вороного все не было. Слуги шерифа заботливо занялись измученной Ниль'хи. С нее сняли седло, вытерли пучками травы и укрыли попоной. Ниль'хи тянулась к ведрам с водой, но индейцы только смочили ей морду мокрым полотенцем и принялись вываживать по арене. Только так разгоряченная долгим бегом кобылица могла прийти в себя.

Через полчаса, когда уже почти все лошади прибыли на арену, Ниль'хи совершенно успокоилась.

Шерифу Аллану и Томеку выпала честь обойти арену, ведя под уздцы победительницу скачек. Шею Ниль'хи украсила лента с памятной надписью. Кобылица дергала головой, слыша громкие приветственные возгласы, шла боком и дичилась. Это было лучшим доказательством, что она уже отдохнула.

Перед самыми трибунами представители организационного комитета должны были вручить призы победителям. Шериф и навах уже получали деньги, когда к ним подошел дон Педро и остановился в трех шагах от наших друзей, которые еще раз поздравляли шерифа с победой. Надменно смерив сияющего Аллана взглядом, мексиканец спросил:

- Сеньор Аллан, сколько вы возьмете за эту лошадь?

Шериф взглянул через плечо на высокомерного богача.

- Лошадь не продается, дон Педро, - коротко ответил он.