Зона желаний - Шорников Павел. Страница 20

— Фамилия. — Глаза у Петруни были остекленевшие, как будто он заснул и забыл закрыть их.

— Ну а имя-то у тебя есть? — не унимался Михаил.

— Зигфрид.

— Зигфрид Петруня?! Гениально!

Стрелка на спидометре качнулась за сто сорок километров.

— Чем занимаешься, Зигфрид? — продолжил допрос Михаил.

— Водку делаю.

— Что, подпольный цех?

— Четыре подпольных цеха.

— Ого! Да тебя прямо сейчас бери и сажай… Зигфрид! Мы устали и хотим есть. Как у тебя решен жилищный вопрос?

— У меня четырехкомнатная квартира на Вознесенском, трехкомнатная на Плеханова, двухкомнатная на Индустриальном…

— Достаточно. Нам подойдет четырехкомнатная на Вознесенском. Мы там поживем немножко. Ты вообще как, не против?

— Не против! Злата рассмеялась:

— Хватит приставать к человеку. Но насчет квартиры ты прав. Ко мне нельзя. Красавчик наверняка уже там. Честно говоря, я его побаиваюсь, хотя ни разу и не видела.

— И это говоришь ты?! Та, которая превращает независимых подпольных цеховиков в обыкновенных зомби?!

— Превращаю. Но это не всегда у меня получается. И самое главное, нужно время. Вот его-то может и не хватить в решающий момент…

— Смотри! — вдруг крикнул Михаил и показал на небо. Злата высунулась из окна, посмотрела вверх.

Прямо над джипом, на небольшой высоте, висело серебристое тело около десяти метров в диаметре. Объект не отставал и не обгонял машину. Летел беззвучно и от этого казался миражем. На Злату навалилась жуть — точно такая же, как тогда у бывшего Дома культуры пищевиков, когда она пропадала под взглядом странной девушки по имени Светлана.

Злата закрыла глаза.

— Мне это кажется? Или это действительно «тарелка»? — пришел в себя Михаил. — Да-а-а! Бессонная ночь дает о себе знать.

Злата вновь открыла глаза. Над ними было чистое небо, если не считать нескольких ленивых туч. Джип вдруг стал тормозить.

— Патруль, — сказал Михаил. — Надеюсь, время у тебя есть! Несколько гаишников и омоновцев с автоматами наперевес подошли к машине.

Они проверили документы у водителя и осмотрели салон.

— Никого не подвозили? — задал вопрос один из гаишников. — Мужчину и женщину.

— Да нет! Из Выборга гоню без остановок. А что случилось?

— Неподалеку опять разборки были. Восемь трупов. Если что-нибудь подозрительное — сообщите в ближайшее отделение.

— Есть, командир, — ответил Зигфрид, заводя мотор.

— Вот так! — прокомментировал Михаил, когда патруль скрылся из виду. — В милицию, в милицию… А на нас восемь трупов и перспектива оказаться за решеткой. А ты молодец. Экстрасенс без дураков… без дурочек!

Они с комфортом расположились в четырехкомнатной квартире на Вознесенском проспекте, которую им любезно «уступил» Зигфрид Петруня.

Видимо, Зигфрид в принципе ничего из вещей не воспринимал всерьез в единственном экземпляре. По нескольку телевизоров в каждой комнате. Четыре музыкальных центра… Два рояля! В платяных шкафах — меньше трех одинаковых «тряпок» не висело.

— Уникальный человек Петруня, — после беглого осмотра квартиры сказал Михаил. — Он напомнил мне моего однокурсника, который носил наручные часы на обоих запястьях.

Первое, что они сделали, — смыли с себя всю грязь, которая налипла на них за эту длинную ночь. Зигфрид жил на широкую ногу. Ванна оказалась не просто ванной, а мини-бассейном с гидромассажем, подогревом и прочими возможностями. Злата получила настоящее наслаждение, кувыркаясь в ней, подставляя под тугие водяные струи самые чувствительные части тела, сожалея о том, что не купила себе в дом на Каменном острове точно такую же.

Расслабиться окончательно мешала дверь. На ней не было ни задвижки, ни запора — ничего, что могло бы ее оградить от внезапного вторжения Михаила. Правда, она и сама не могла однозначно ответить себе, чего больше хочет: чтобы он вошел… вот сейчас, когда она, чистая, благоухающая, медленно, с наслаждением вытирается нескромным, как мужские руки, полотенцем, или чтобы он не смел входить ни под каким видом!

Закрутив волосы в узел, Злата повертелась перед большим, в человеческий рост, зеркалом, внимательно осматривая себя со всех сторон, нежно лаская свое похорошевшее после гидромассажа тело. Вздохнув, она надела только коротенький кокетливый махровый халатик, который выбрала из огромной стопки еще ни разу не надеванных халатов, и вышла из ванной.

— Твоя очередь, — небрежно бросила она Михаилу, как ни в чем не бывало сидевшему в кресле.

Михаил с готовностью поднялся. Прихватил полотенце, еще один махровый халат Петруни.

— А тебе без макияжа лучше, — заметил он. — Да, кстати, советую повнимательней исследовать квартиру. Наш Зигфрид, оказывается, большой проказник.

Михаил улыбнулся и скрылся за дверью.

Злата почувствовала подвох.

Исследования ее продолжались недолго. Рядом с кухней она обнаружила бывшую кладовку. Злата вошла в нее и обомлела. Она снова оказалась в ванной комнате. Вот ванная, в которой с блаженной улыбкой на лице плещется Михаил. Вот его махровый халат на вешалке… Злата покраснела до корней волос. Большое зеркало, перед которым она так долго демонстрировала себя, оказалось зеркалом только с той стороны! А с этой… С этой оно было обыкновенным стеклом в витрине!

В этот момент Михаил посмотрел на Злату и помахал ей рукой! Не помня себя от возмущения, она выскочила из кладовки и вмиг оказалась по ту сторону зеркала. Михаил смотрел на нее, пряча улыбку в переливавшейся всеми цветами радуги пене.

— Извращенец! — крикнула Злата, сделала шаг к Михаилу, размахнулась и ударила его по щеке. Нет, удара не получилось. Ладонь не нашла щеки — Михаил ловко увернулся. Злата потеряла равновесие… и полетала прямо в ванну. Пена и брызги разлетелись во все стороны.

Смех Михаила, его руки, крепко и нежно обнявшие Злату, вмиг не оставили от ее возмущения и следа. Она еще посопротивлялась немножко, совсем немножко, для вида. Сказала пару раз «отпусти», но это уже означало «не смей меня отпускать ни в коем случае».

Халат прилип к коже и никак не хотел сниматься. Михаил разорвал его на части и высвободил гладкое, горячее, скользкое тело Златы. То, что они делали потом, было сплошным безумием. Воды в ванне почти не осталось — она вся выплеснулась на пол.

Из ванной они перебрались на большую, как аэродром, постель и там продолжили свои игры, не обращая внимания ни на шум улицы за окном, ни на ругань соседей за стеной. Даже телефонные звонки, нагло нарушавшие интимность момента, не в силах были помешать им.

Чувство реальности вернулось к ним тогда, когда опять воцарилась белая петербургская ночь.

— Есть хочу! — объявила Злата. — Одной любовью сыт не будешь!

В трех холодильниках, которыми заботливо окружил себя Зигфрид Петруня, они нашли все, что требовалось для обеда, ужина и завтрака одновременно. Было и шампанское.

— За знакомство, Хранитель, — сказал Михаил, подняв изящный хрустальный фужер.

Злата сразу погрустнела, но повторила вслед за Михаилом:

— За знакомство! Раздался мелодичный звон.

— Не нравится мне твое настроение, — сказал Михаил, аппетитно вгрызаясь в куриную ножку, — м-м-м, ты прекрасно готовишь! Не понимаю, что ты скисла? Все отлично складывается. Завтра мы в Москве. А через неделю во Франции. Если тебе не нравится Европа, выбирай: Азия, Америка, Австралия… Что хочешь.

— Сегодня я должна была быть в клинике. У меня сотни пациентов. Завтра у меня занятия в школе экстрасенсов…

— Все, дорогая, — Михаил тоже посерьезнел, — можешь забыть про ту жизнь. Настоящая жизнь начинается только сейчас. Ты — Хранитель перстня!

На слове «перстень» Михаил сделал особое ударение. Злата поднялась из-за стола, встала у окна. — Что я должна делать? — спросила она.

— Прежде всего — кристалл… Если он настоящий…

— Что-что? — переспросила девушка, внимательно глядя в окно.

— Я говорю… Да куда ты все смотришь? — Михаил, вытерев руки о халат, тоже встал.