Женское счастье - Шоун Робин. Страница 13

Роберт замолчал… поднял руку… длинные пальцы легонько погладили ее горло.

Абигейл выгнула шею, облегчая ему доступ к своему телу: единственное утешение, которое он, вероятно, способен принять.

— И что же? Ты наконец выучил марш?

— Нет. Сипай, рядовой бенгальской армии, наткнулся на меня, когда я упражнялся в овраге. Для него мятеж все еще продолжался. Мальчишка-барабанщик показался ему легкой добычей. Одним британским солдатом меньше! Он даже не соизволил потратить на меня пулю, предпочитая насадить на штык.

Абигейл едва сдержала крик ужаса, но, ничем не показав своего волнения, хладнокровно выдержала его взгляд и нежное прикосновения. И представила своего племянника, тринадцатилетнего подростка, лее еще игравшего в серсо, в далекой Индии, лицом к лицу со смертью.

— Что было дальше?

— Ты действительно хочешь знать?

— Да, — кивнула она.

— Сипай стал издеваться надо мной, наносил рану за раной, но втыкал штык недостаточно глубоко, чтобы убить меня. Хотел насладиться моими страданиями. И потерял осторожность, вообразив, что мальчишка, покрытый потом и кровью, с залитым слезами лицом не представляет никакой угрозы. Он забыл о барабанных палочках. Видишь ли, они заострены на концах и сделаны из твердого дерева. Я вонзил одну ему в живот.

У Абигейл перехватило дух. Сипай… на красном, как кровь, песке… а над ним стоит измученный подросток…

— Ты убил его? — бесстрастно осведомилась она.

— Нет. Но лишил способности сопротивляться. Палец прижался к тому месту на горле, где бешено колотился пульс.

— Вторую палочку я загнал ему в шею. Он схватился за нее и вытащил. Никогда не забуду его глаза. Он недоуменно уставился на фонтан крови. Воздух со свистом выходил из его легких. Я и не предполагал, что он умрет. Но кровь уже невозможно было остановить. Она продолжала литься, даже когда хрипы оборвались.

Горячий соленый пар обволок щеки Абигейл.

— Узнав обо всем, командир дал мне винтовку. Восстание так и не затихло до конца. Одна война сменялась другой. Нас послали в Индию не для того, чтобы нести мир. Чтобы стать оплотом британского владычества. Я убил впервые через три месяца после вступления в армию и с тех пор продолжал убивать.

— У тебя не было выбора, Роберт, — с трудом выговорила Абигейл, хотя всей душой жаждала утешить этого человека. Что-то блеснуло в серых глазах. Он сжал ладонями ее лицо, погладил подбородок большим пальцем. Абигейл напряженно ждала, пока он выговорится.

— Когда срок моего контракта истек, я вернулся в Англию, в надежде найти любую достойную работу. Но то ли все переменилось за время моего отсутствия, то ли сам я стал другим. Я не мог рассказать семье о всех ужасах, которые творил, сражаясь за любимую родину. Не мог наслаждаться простой жизнью и скромными радостями, зная, на что способны так называемые богобоязненные люди. Поэтому возобновил контракт.

Он нагнул голову. Легчайший поцелуй сомкнул веки Абигейл. Теплое дыхание ласкало ее ресницы.

— Есть некая близость в рукопашном бою… ты почти чувствуешь единение с врагом. Черные, белые, желтые, смуглые люди… какая разница? Когда человека ранят, глаза его изумленно распахиваются. Они неизменно удивлены тем, что невозможное стало возможным, что им предстоит умереть, в то время как враг выжил.

Слезы… Абигейл смутно распознала, что нечто горячее соленое, ползущее по щекам, это не пар, а слезы. Она плакала. Роберту даже в этом было отказано.

— Четыре месяца назад я не успел выстрелить первым и получил пулю в ногу. Меня отправили в Англию.

Он продолжал неутомимо вытирать ее мокрое лицо.

— Рана зажила, и я мог бы вернуться в армию. Но отчего-то знаю твердо: первый же бой кончится тем, что изумленно раскрыть глаза придется мне. Кроме того, за время выздоровления я узнал о себе еще кое-что.

Он говорил так тихо, что ей приходилось напрягать слух, скорее улавливая смысл, чем разбирая слова.

— Оказывается, я не хочу умирать, не зная, что это такое — забыться в женских объятиях. Внутри женского тела.

Он уперся подбородком в ее лоб, и Абигейл чуть поморщилась: щетина немилосердно кололась.

— Я не делаю тебе одолжения, Абигейл. Скорее наоборот, всем обязан тебе.

Господи, она так хотела узнать… и вот добилась своего. Абигейл проглотила застрявший в горле ком.

— Роберт!

— Хм-м-м, — проворчал он.

— Кажется, губка разбухла.

Глухой рык перешел в хохот. Голова Абигейл, лишившись поддержки, откинулась назад.

Роберт наклонился над ванной и протягивал ей руку. Абигейл, не колеблясь, вложила в нее ладонь. Он рывком поднял ее.

— А теперь присядь на корточки.

Забыв о слезах, Абигейл насторожилась.

— Доверься мне.

Мрачные глаза явно потеплели.

Она присела.

— Расставь ноги.

— Похоже, ты не заметил, Роберт, что ванна слишком узка. Здесь просто места не хватит!

И прежде чем она успела разгадать его намерения, он развернул ее и усадил вдоль.

— Ну вот, теперь откинься на меня и раздвинь ноги как можно шире, милая.

Милая. Он второй раз назвал ее милой. До сих пор она таких комплиментов не удостаивалась. Женщину ростом в пять футов девять дюймов никому в голову не придет осыпать нежностями. Кроме того, сейчас день. И все же он считает ее милой!

Возбуждение гибкой змеей свернулось в желудке. Опять ее кости превратились в воск!

Широко разведя ноги, дна прижалась спиной к его груди. Небольшая боль казалась чепухой в сравнении с тем, что должно произойти.

Роберт решительно, но осторожно сунул пальцы в ее пещерку.

— Расслабься, — прошептал он, потираясь носом о пряди мокрых волос и обводя языком ее ухо. — А теперь тужься.

Его язык проник в раковинку, пальцы нырнули еще глубже, причиняя боль, даря удовольствие.

Еще секунда — и губка оказалась в его руке, действительно огромная, набухшая водой, словно Абигейл мыла ею посуду.

— Все лучшая судьба, чем вечно скрести грязные кастрюли, верно? — усмехнулся Роберт. Абигейл прыснула и закатилась смехом.

Невероятно забавно! Чтобы обычная кухонная принадлежность могла служить подобным целям!

И совершенно неожиданно, что такой человек, как Роберт Коули, обладает чувством юмора!

Он прикусил мочку ее уха.

— Все еще саднит?

— Откуда мне знать? — сварливо буркнула она. — Я сварилась.

— Английское блюдо. Можно подавать на стол.

Глава 5

Абигейл с готовностью раскрылась, чтобы Роберту было легче вновь протолкнуть в нее пропитанную бренди губку. И запуталась пальцами в его невероятно мягких волосах, когда он приступил к «еде».

То, что она испытала прошлой ночью, не шло ни в какое сравнение с ощущениями, пронзавшими ее тело. Прошлой ночью она не знала, чего ожидать. Теперь же многому научилась.

Подняв голову с подушки, она посмотрела вниз. Вид его смуглых, пальцев, впившихся в ее белые ляжки, темной головы, зарывшейся между ее бедер, мгновенно вознес ее на вершину.

Когда она наконец нашла в себе силы открыть глаза, оказалось, что он наклонился над ней, пристально вглядываясь в лицо.

Абигейл улыбнулась, полностью готовая привести в исполнение свои намерения.

— Моя очередь.

— А губка? Жаль зря тратить такое верное средство.

— У тебя преимущество передо мной.

Жесткие волосатые горячие ноги раздвинули ее еще шире.

— Интересно, в чем же?

— Ты видел меня всю, а я…

— И ты хорошо меня разглядела, перед тем как рискнуть выйти на улицу.

— Но не так подробно.

Абигейл подняла руку и коснулась его щеки, колючей от черной щетины. Ей не терпелось изучить этого человека, его кожу, каждый дюйм тела, запечатлеть в памяти все, вплоть до малейшей детали. Стать частью его. Точно так же, как он стал частью ее самой.

— В моих книгах говорится, что когда мужчина достигает… пика, у него цвет… меняется. Я хочу понять, так ли это.