Война «невидимок» - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк". Страница 103

– Чистая работа, – спокойно произнес по-немецки статный белокурый офицер, судя по всему, – командир лодки. Он взял бинокль и стал рассматривать показавшуюся из-за клубов дыма шлюпку и сидящих в ней двух людей, которые вели себя так, словно не замечали всплывшей подлодки.

Элли, потрясенная происшедшей на ее глазах гибелью двух кораблей, не отрываясь, следила за поверхностью воды. Она надеялась найти хоть кого-нибудь из своих товарищей. Неужели весь экипаж «Пурги» погиб?

Она всматривалась в плавающие обломки. Тут смешались останки обоих кораблей, и трудно было сказать, что принадлежит «Пурге», что – немецкому катеру.

Матрос сильными ударами весел гнал шлюпку Элли то в одну, то в другую сторону. Так подгреб он к двум темным предметам, оказавшимся безжизненными телами в раздувшихся спасательных жилетах. Когда шлюпка приблизилась к ним, Элли издала громкий крик и вскочила так порывисто, что едва не упала за борт: она узнала Найденова! Голова другого человека была замотана мешком.

Занятая вытаскиванием из воды Найденова и Витемы, Элли действительно не заметила, как приблизилась подводная лодка. Когда же она и матрос, наконец, увидели стоящих на палубе подлодки немцев, – о сопротивлении уже не могло быть и речи.

Но вдруг новый возглас радости и изумления вырвался у Элли. В стоящем впереди всех командире лодки она узнала Житкова. Но что за странные знаки подает он ей! Его лицо замкнуто, у него чужие, холодные глаза… Да, да, ясно: он требует молчания.

– Сопротивление бессмысленно, – крикнула Элли. – Нужно сдаваться! – И первой выскочила на палубу лодки.

– Взять пленную, – раздались слова команды, отданной Житковым. Он обернулся к помощнику и тем же тоном приказал:

– Накормить и привести ко мне для допроса.

– Здесь есть больные… – робко сказала Элли и указала на Найденова и Витему, успев уловить при этом, какого труда стоило ее мужу не издать при виде друга крика радости.

Житков резко крикнул по-немецки:

– Буфетчика ко мне!.. – И, когда из люка показались квадратные плечи Мейнеша, указал на Найденова и Витему и тихонько сказал:

– Обоих возьмете под свою охрану и на свое попечение. – С этими словами рука Житкова крепко сжала плечо Мейнеша: – Головой своей ответите, если тот, кто в этом мешке, заподозрит, где находится. Понятно?

Мейнеш молча кивнул и потянулся было к мешку, но Житков резко отстранил его руку и повторил:

– Если он узнает, что за корабль его принял…

И опять Мейнеш ответил молчаливым кивком. Он легко поднял Найденова и перенес внутрь лодки. Вернувшись за Витемой, несколько мгновений в раздумье смотрел на мешок, потом поднял его и понес туда же. Житков смотрел ему вслед. Он дорого дал бы за то, чтобы знать, догадался ли Мейнеш о том, кого несет.

Второй план Элли

Житков приказал Мейнешу положить Найденова и Витему в командирской каюте. Койка и крошечный диванчик-рундук у столика оказались занятыми. Житкову предстояло спать на палубе или вовсе уйти из своей каюты. Но это его не пугало. Не хотелось только оставлять Витему: ведь кляп придется вынимать, чтобы тот мог поесть, а, это небезопасно, – Витема должен молчать.

Ключ от каюты Житков опустил себе в карман и всякий раз, когда Мейнеш ходил туда, сопровождал его. К его удивлению, ни Мейнеш, ни Витема не делали попытки заговорить. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что они никогда прежде друг друга и не знали. Но что, если Мейнеш проникнет в каюту, когда Житкова там не будет? Присутствие одного только Найденова может не смутить их.

С появлением на лодке Витемы положение усложнилось настолько, что Житков пришел к заключению: нужно отбросить мысль о продолжении плавания. Правда, он был теперь на лодке не одинок – у него появилось сразу два союзника, но один из них – Найденов – пластом лежит на койке и едва ли сможет быть полезен в борьбе; другой союзник – Элли. Этого слишком мало для того, чтобы завладеть лодкой в случае, если мистификация Житкова будет раскрыта.

Сидя у постели Найденова, Житков с волнением вглядывался в черты похудевшего, бледного лица друга. Скоро ли к нему вернутся силы?

После того, как Найденову и Витеме дали по стакану коньяку, они крепко спали. Пользуясь этим, Житков велел привести к себе Элли. Поминутно оглядываясь на Витему, которому он не стал бы доверять, даже если бы тот стоял на пороге могилы, Житков шепотом обрисовал жене положение.

Элли перебила его, не дослушав:

– Но неужели ты из-за угрожающей нам опасности поведешь лодку домой? – расстроилась она. – Нет, надо попытаться использовать этот исключительный случай. Понимаешь, немецкая лодка идет в немецкую базу! Лодка делает там, что хочет. – Глаза Элли горели, она говорила взволнованно: – Мы торпедируем немецкие корабли, стоящие в самых укрытых фиордах. Мы нанесем им такой удар!..

Житков обнял и крепко поцеловал жену.

– Нет, дорогой храбрец! Моя задача – привести эту лодку в нашу базу. Она должна быть изучена во всех подробностях, со всеми ее «тактическими особенностями». Как ни увлекательна нарисованная тобою картина, но я не имею права на такое приключение. Может быть, потом, если Ноздра позволит, нам и удастся совершить на этой же лодке такой поход, а теперь – домой. Но вот кто может испортить нам всю игру, – заметил Житков, указывая на спящего Витему. – Если он сумеет сговориться с Мейнешем…

– Витема ни звуком не перекинется с Мейнешем. Ты прикажешь мне, пленной женщине, ухаживать за больным. Он не будет знать, что это немецкий корабль.

– Но уверена ли ты, что Витема не попытается, обманув тебя, установить связь с экипажем?

– Запрети Мейнешу входить сюда. Об остальном позабочусь я.

– Пожалуй, ты права.

С этого времени Житков редко заглядывал в свою каюту. Уверенный в изолированности Витемы, он старался как можно больше быть среди офицеров, чтобы в случае чего уловить признаки опасности. Но пока ничего подозрительного в их поведении не замечал.

Найденов приходил в себя. Глядя на Витему, Житков вспоминал их безмолвное состязание в каюте «Марты»: кто раньше наберется сил для борьбы?..

Житков рассказал Найденову о своем плане. У Найденова не нашлось возражений, кроме единственного: Житкову трудно будет одному привести лодку в нашу базу. В последний момент, когда экипаж поймет, что происходит, лишняя пара пистолетов может решить исход.

– Через день-два я смогу встать. Значит, нужно выиграть время, – сказал он.

Войдя в кают-компанию, где он теперь ел вместе с офицерами, Житков объявил:

– Господа, я приступаю к выполнению операции. Мы нанесем врагу хороший удар в его собственной базе!

Чего хочет Мейнеш?

Витема лежал не двигаясь. Его серые глаза, казалось, заледенели. Он, конечно, не мог не понимать, что находится на подводном корабле, но при помощи его же любимого вермута, а то и больших доз снотворного, Элли постоянно держала Витему в полусонном состоянии.

Житкова занимало скорейшее выздоровление Найденова. Он должен был поправиться до того, как лодка будет подходить к бухте Сельдяной.

Улучив время, Житков уединился в штурманской рубке и снял на кальку копию с карты района операции… Штурман застал его за этим занятием.

– Сказали бы мне, я бы сделал это для вас, господин капитан!

– Ничего, – сказал Житков. – Я уже все сделал. – Он протянул штурману только что снятую копию. Тот глядел с удивлением, не решаясь, однако, задать вопрос. – Я буду сам прокладывать курс, – разрешил его сомнения Житков. – А вас попрошу контролировать меня по этой копии.

Штурман молча пожал плечами, но все же приколол полученную копию к столу для карт.

– Но попрошу вас, господин капитан, – сказал он, – занести в вахтенный журнал, что прокладка ведется именно вами.

– Можете сделать эту запись, – сказал Житков.

Житков изредка заходил к штурману и сверял свои расчеты. Все сходилось. Он удовлетворенно потирал руки.