Горыныч - Штерн Борис Гедальевич. Страница 2
— Стой!!!
Стали.
К хвосту процессии примчалось мрачнейшее чудище в две дюжины голов, с плеткой.
— Кто зачинщик?!
Горыныча сразу же выдал хмурый сосед, чудовище выволокло его из рядов и взревело:
— Ты кто такой?! Кричать без разрешения?!
Спереди закричал предводитель:
— Расстрелять, и на конкурс! И так опаздываем!
Разные голоса подхватили:
— Чего с ним возиться? И так опаздываем!
Чудовище вцепилось в три шеи Горыныча и поволокло его вдоль процессии, выискивая место поудобней. Горыныч с недоумением озирался, но не встретил ни одного сочувственного взгляда.
Горыныч понял, что смерть близка, а он еще не женился! Он затормозил когтями и провел боевой прием — как учила мать: опрокинул чудовище на спину и свернул ему мимоходом три головы.
Он свободен! Бежать! Лететь!
Но тут на истошный визг чудовища подоспели добровольные помощники, и с этой оравой Горыныч уже не мог справиться. Они подмяли Горыныча, скрутили и поволокли… Больше всех старался хмурый сосед:
— А, вот забор! Подходящий! Привязать к забору и спалить, к драконьей матери, экстремиста!
Горыныча прикрутили к забору. Раздалась команда:
— Добровольцы, ко мне! А ты отойди, сопляк! Лишние головы под крыло! Зажигательной смесью…
Вдруг над забором позади Горыныча выпрыгнула голова в черном платке и заголосила:
— Гады, дайте белье снять! Белье мне пожжете!
— Снимай скорей, и так опаздываем!
— Все им некогда… — причитала голова в платке.
Горыныч не соображал ни Главной, ни Младшей, зато Средняя голова уже разрывала канаты и собирала всю Горынычеву мощь, чтобы вырвать забор из земли и накрыть этим забором добровольную команду. Сзади, снимая белье, что-то продолжала бормотать голова в черном платке. Горыныч прислушался.
— Не пойму, парень, ты из наших, что ли? За что они тебя? Держись! Тут у нас засада… Сейчас мы забор повалим и по тебе пойдем.
— Снял белье? Убирайся!
— Снял, снял… Лови!
Над забором будто змея зашипела — какой-то сверток взлетел и упал в толпу. Взрыв разнес процессию; мимо Горыныча проплыла оторванная и удивленная голова хмурого соседа; Горыныч упал мордами в лужу, на него упал забор, по забору пошли, хлеща огнем, драконы в черном. Визги, стоны раненых, схватка в тумане…
Когда Горыныч очнулся, его куда-то волокли с завязанными глазами. Он услышал: «Осторожно, яма! « и свалился в какую-то яму. Наконец с него сняли повязки, и он зажмурился от яркого света направленной в глаза лампы.
— Отвечать, не раздумывая! — раздался властный голос за лампой. — Имя!
— Драконыч, — ответил Горыныч, не раздумывая.
Потом подумал и поправился:
— Горыныч.
— Хорошенькое начало… У вас два имени? Какое из них настоящее?
— Последнее.
— Ваш паспорт!
— У меня нет паспорта!
— Еще лучше! Что вы делали позавчера на площади Вымерших Динозавров?
— Я там никогда не был, — удивился Горыныч. — Я только что прибыл в Дракополь.
— С какой целью?
— Понимаете ли, я решил жениться…
— Ты, парень, здесь не притворяйся, — угрожающе сказал голос.
Горыныч поспешил объяснить:
— Дело в том, что моя мать завещала мне жениться по любви… Уберите, пожалуйста, лампу, я вас и без лампы хорошо вижу.
— Лжете! Вы не можете меня видеть!
— Но это так. Клыки у вас растут не во внутрь, а наружу. Ваша левая голова такого нездорового цвета, будто вы второй год сидите в этом подземелье. Ваша правая голова выглядит не намного лучше. Вам, определенно, надо погулять, проветриться…
Дракон Нездорового Цвета выругался и выключил лампу.
— Третий, третий год я здесь сижу, — пробурчал он. — Я сижу здесь ради вас, а вы не цените. Уже и словесный портрет составили.
— Мы даже не знакомы, а вы ради меня сидите в этой конуре! — Удивился Горыныч. — Идите, полетайте!
— Ну, не то, чтобы буквально ради вас, — поправился Дракон Нездорового Цвета. — Но и ради вас тоже. Я сижу здесь во имя счастливого будущего всех цивилизованных драконов. Вернемся лучше вот к чему… Я готов поверить, что вы не инкубаторный. Похоже, вы действительно из натуральных драконов. Вы проявили отменную выдержку, когда вас чуть живьем не сожгли. И вообще… вы мне нравитесь. Вы могли бы за сто шагов попасть в фиалку из арбалета?.. А за двести? Или, скажем, экспромтом сочинить оригинальное стихотворение на заданную тему?
— Наверное, смог бы… Но к чему такие странные условия?
— Сочините четыре строки на тему «бессонница».
— В рифму или белым стихом?
— Как угодно.
Главная и Средняя головы с сомнением посмотрели на Младшенькую, а та, прикрыв глаза и пошевелив губами, продекламировала:
Мысли мчатся бешеным галопом, Пред глазами бабочки мелькают, В головах пчелиное гуденье, Ни одна не спит.
Дракон Нездорового Цвета три раза тупо моргнул, поскреб когтем под крылом и неуверенно пробормотал:
— Ничего, по-моему…
— Зачем вам стихи?
Нездоровый Дракон не ответил и вскочил. В отверстие в потолке просунулись две персоны. Первая, семиголовая, то ли в куртке, то ли во френче с накладными карманами, из которых торчали носовые платки и карандаши, скромно присела в сторонке, а Дракон Нездорового Цвета подбежал к персоне и что-то зашептал. Горынычу сразу стало понятно, кто тут хозяин. Второй прибывший, в кепке, одеждой походил на первого, но был, конечно, не персоной, а мордоворотом. Он имел всего лишь одну голову, да и ту с каторжным клеймом. Вместо остальных голов торчали аккуратные культяпки. Похоже, это был телохранитель, но, ежу понятно, не своего тела. Он повесил кепку на рогатую вешалку, пристроился за спиной Горыныча и принялся тщательно вычищать когти напильником.
Пока Дракон Нездорового Цвета шептался с важной персоной, Горыныч осматривал помещение. Несомненно, здесь когда-то находился овощной склад. пахло картофельной гнилью, в углах пузырилась плесень. Скудная меблировка: стол, сейф, вешалка, под вешалкой теплые тапочки, еще один стол, урна, мордоворот, над мордоворотом…
На стене над головой мордоворота висел портрет прекрасной дракулы. Двумя своими прелестными головками она грустно смотрела в окно, а взгляд третьей был устремлен прямо на Горыныча. Художник постарался — изгибы шеек, прозрачные крыльчатые перепонки, тонкие роговые пластинки на хребте
— все было натурально. С Горынычем что-то стряслось — Средняя голова подавилась, потому что вечно что-то жевала, у Младшенькой потекли слезы из глаз, а из Главной вылетели все ее умные мысли, и их пришлось долго собирать.
— Он или шпик, или тот, кто нам нужен — шептал в это время Дракон Нездорового Цвета.
— Ну, это мы сейчас проверим, — ответила персона и обратилась к мордовороту: — Спроси у него, дружок, не шпион ли он.
Дружок вставил напильник в нагрудный карман, не спеша приблизился к Горынычу и влепил ему такую оплеуху, что Младшая голова опрокинулась навзничь. Тут же последовал второй удар, и в Главной голове все закружилось. Дружок размахнулся в третий раз, но Средняя голова уже взяла командование на себя. Она схватила мордоворота за шею и завязала ее на узелок, из которого, как бантик, торчала изумленная голова. Затем Горыныч наступил мордовороту на хвост. Тот заверещал, затрепыхался и взмыл к потолку; Горыныч направил его полет по кругу, раскрутил и бросил.
Дружок врезался в стену, расплющился на ней, как мокрая тряпка, разрушил ее и придавил в соседней кладовке какого-то зелененького дракончика с записывающей аппаратурой, которую тот пристроил на днище перевернутой грязной бочки.
Ошеломленные Персона и Дракон Нездорового Цвета боязливо заглянули в пролом. Там, засыпанное штукатуркой, что-то падало, кряхтело и распутывалось.
— Ну и силища! — восхитилась персона.
— Что вам от меня нужно? — рявкнул Горыныч.
— Чтобы вам было понятней, начну издалека, — ответила персона, демократически усаживаясь прямо на стол.
— Издалека будет долго, — сказал Горыныч, дотянулся до персоны и сгреб ее головы в букет. — Отвечайте, пожалуйста, только на мои вопросы. Имя?