Шестая глава «Дон Кихота» - Штерн Борис Гедальевич. Страница 4

И еще одна встреча...

Но это между нами...

Она проходила в строжайшей тайне («никому ни слова»), в отсутствие Аэлиты, которая в это время вышивала с врачом на «скорой помощи». Позвонил в дверь представитель «Откуда Надо» и, не переврав фамилии, спросил, имеет ли он дело с товарищем, скажем, Борисовым-Завгородовым?

Ответ был утвердительным.

Тогда, предъявив удостоверение... (Все-таки придется открыть секрет: это было удостоверение бурильщика из конторы глубоководного бурения нефтяных скважин.) Предъявив этот солидный документ, представитель конторы пригляделся к красноусому Магомету и сказал с похвалой:

– Славный был рубака в наших краях!

– Да, немало порубал своих соотечественников! – согласился Федор Федорович.

К портрету всесоюзного старосты представитель тоже отнесся благосклонно. С недоумением осмотрел огнетушитель, спросил:

– В доме никого нет?

– Кроме нас с вами.

– А где эта... ваша...

– Ушла в библиотеку, надолго.

Федор Федорович остался очень доволен тем, что его фамилию впервые в этом городе не переврали. Он показал гостю кухню, похвастался библиотекой, усадил в почетной раскладное кресло, сам уселся на пачку книг. Представитель глубоководной конторы почему-то медлил, помалкивал и заглядывался на посиневшие от холода достоинства скифских идолов.

– Так вот и живу, – начал разговор Федор Федорович. – Один... Пока один. Хочу дочь прописать.

– Значит, она вам дочь?

– Приемная.

Весь разговор долго описывать...

Серьезный был разговор, представитель конторы в самом деле глубоко бурил, сразу видно, что не из военкомата. С Аэлитой все прояснилось, с этим стиральным порошком вопрос снимается. О Рее Бредбери почти не вспоминали, потому что кто же не знает Рея Бредбери!? Рей Бредбери действительно выдающийся и прогрессивный человек, о нем только в «Водоканализации» могут не знать. А «451 градус по Фаренгейту», о том, как книги жгут, даже в пожарной части читали и с похвалой отозвались о работе американских коллег. Так что насчет письма Рея Бредбери к Федору Федоровичу у глубоководной конторы нет никаких претензий. Мосты, понтоны и переправы на подручных средствах с американцами можно и нужно наводить. Как на Эльбе. Только не удирать туда через нуль-пространство, а культурненько... Зато с Гербертом Уэллсом вопрос спорный, неясный...

– Так ведь Герберт Уэллс тоже прогрессивный! – тут же ввязался в спор Федор Федорович. – Прогрессивный великобританский писатель-фантаст!

– И выдающийся, – напомнил гость.

– Он Ленина видел!

– Кто спорит? Но дело в том, что этот прогрессивный писатель-фантаст давно умер.

– Как это «умер»? – вкрадчиво спросил Федор Федорович. – Где? Когда? Вы присутствовали на похоронах? Докажите!

– 13 августа 1946 года. Я специально уточнял.

– Он бессмертен! – с тихим пафосом произнес Федор Федорович.

– В каком смысле «бессмертен»? – тоже шепотом спросил бурильщик. – В морально-литературном? В этом никто не сомневается.

– И в биологическом смысле тоже.

– Вы это серьезно?

– Герберт Уэллс живой. Как мы с вами.

Представитель конторы беспомощно посмотрел в глаза пьяного Конфуция, ища поддержки у великого философа древности. Тот ему подмигнул: держись, мол!

Представитель перевел взгляд на многорукого Шиву. Одной из множества своих рук тот крутил пальцем у лба, другой – показывал на Федора Федоровича.

«Сумасшедший...» – догадался бурильщик. – «Или баптист-адвентист седьмого дня...» – тоскливо предположил он.

– Вы, наверно, верующий? В загробную жизнь?

– Бога нет! – с ходу отверг эту версию Федор Федорович. – Но жизнь после смерти существует на научных основаниях. Это доказано.

– Кем? Конкретно! Когда? Факты! – прорвало бурильщика, но он тут же взял себя в руки. – Извините, погорячился. Ну, хорошо... Может быть... Пусть жизнь существует в любых видах. Пусть после смерти. Пусть после жизни. Но вы написали в письме к Герберту Уэллсу... Цитирую по памяти: «Приезжайте к нам через десять лет... Наш Райцентр вы не узнаете. Он станет столицей Великого Кольца. Все будут жить в современных квартирах, решится продовольственная проблема...» Это вы написали?

– Нехорошо читать чужие письма, молодой человек, – погрозил пальцем Федор Федорович.

– Работа такая, – развел руками представитель конторы. – Но вы не ответили.

– Да, это я написал. А что, собственно? Почему бы Герберту Уэллсу к нам не приехать? В Мамонтовке многие бывали, даже Исаак Бабель бывал. А вот Ильф с Петровым, к сожалению, не удосужились...

– Наверно, вы правы, – задумался бурильщик. – Если предположить, что Герберт Уэллс живой, почему бы ему не приехать к нам? Я это упустил из виду.

– Вот именно. Кстати, вынужден вам сказать, что ваша организация с Бабелем очень погорячилась. Очень! – бесстрашно заявил Федор Федорович.

– Меня тогда еще в живых не было, но я все равно приношу вам извинения за Бабеля. Если хотите, можете и его пригласить в гости, – продолжал идти на уступки представитель конторы. – Давайте все-таки вернемся к Герберту Уэллсу... Вы уверены, что продовольственная проблема к приезду Уэллса будет решена?

– Абсолютно.

– И жилищная?

– Каждому по квартире!

«Безумец...» – поставил окончательный диагноз представитель.

Они еще долго беседовали. Глубоководный бурильщик особенно интересовался Великим Кольцом:

– Это что за Кольцо такое? Кооператив? Нет? Такая организация писателей и любителей рыцарских романов?.. То бишь, научной фантастики? Неформальная? Ах, всемирная! Всемирная и неформальная? Очень интересно! И каковы ее цели, задачи, намерения? Структура? Финансы? Фонды? Членские взносы?

Интересовался, а думал о другом... Надо что-то делать с Федором Федоровичем, надо как-то помочь отставному майору. Райцентр бурлит, отвлекается от насущных проблем и не варит сахар из свеклы, тогда как в стране сахара не хватает – весь изводят на самогон. Мужик он, видать, безобидный, хороший, жить с ним в Райцентре стало веселее; но, если даже испанский административный аппарат в XVII веке не смог выдерживать безумные выходки своего Дон Кихота, то тем более в наше время – кому это понравится?..

Прощаясь, представитель конторы обратил свой взор за советом на Буденного и Калинина.

«Надо человека спасать», – кивнул командарм Первой Конной.

«Надо спасать человека», – согласился с ним Всесоюзный Староста.

«Так и сделаем», – решил представитель.

Часть вторая

В апреле, когда Федор Федорович по обыкновению начал маяться и отлучился на день в Одессу по поводу закупки нового чемодана для очередной нуль-транспортировки в Зауральск, прямо в его квартире был созван тайный консилиум из всех заинтересованных граждан и организаций.

Позвонили. Открыла дверь Аэлита. Кто такие?

На нее не обратили внимания, прошли, поморщились – книгами воняет. Расселись на книгах и стали думать.

Надо что-то делать, надо человека спасать. Оставлять в таком виде опасно. Жаль, человек хороший. Доверчивый. А тут всякие шляются... Из химзоны иногда уголовники бегают... Или, чего доброго, утонет в луже...

Ничто не ново под Луной. План спасения Федора Федоровича всем был виден издалека. Он, этот план, лежал на поверхности, как полуживой кит, потерявший ориентацию. Дело в том, что в этом городе не один такой Дон Кихот был...

Был, был до Федора Федоровича прецедент в лице сумасшедшего краеведа. Всю свою сознательную жизнь Райцентр назывался Мамонтовкой, а переименовали его после гражданской войны по подозрению в родственных отношениях с известным деникинским генералом, которого расколошматил Буденный где-то в этих краях. Так вот, после разоблачения культа генералиссимуса, которому Буденный приходился ближайшим дружком и соратником, краевед стал писать письма во все инстанции: мол, Мамонтовка с тем диким генералом никак не связана, а несет свое честное имя из глубины веков от вымершего лохматого слона, водившегося в изобилии в этих краях. Подтверждение тому – отдельные кости, осколок бивня и даже кусок рыжей шкуры, найденные здесь в прошлом веке Пржевальским (или не Пржевальским, не в том дело). Местная легенда также гласит, сообщал безумный краевед, что в древние времена мамонтов у нас консервировали в смоле каким-то особенным способом, – а это уже научное открытие, не уступающее открытию колеса. Поэтому поиски копченых мамонтов следует продолжить, найти хотя бы одного и тем самым доказать, что местное русско-украинско-еврейское население произошло не от русскоязычных кроманьонцев из пещеры во Франции, как предполагает писатель-фантаст Владлен Чердаков, а еще глубже: напрямую от неандертальцев из Мамонтовки, которые, понятно, говорили на суржике. По ходу дела наша страна утвердит свой приоритет в открытии мясокопчения, а незаслуженно переименованная Мамонтовка опять займет место на картах земного шара.