Истребитель драконов - Шведов Сергей Владимирович. Страница 49

– Петр Сергеевич, дорогой, – широко раскинул руки Вацлав Карлович Крафт, – какими судьбами?

Увы, сердечной встречи старых друзей не получилось, досточтимый царь Цемир был хоть и вежлив, но сух. В дом он нас, впрочем, пригласил, однако предупредил заранее, что переживает сейчас не лучшие времена.

– Не извольте беспокоиться, – утешил хозяина Ираклий Морава. – Мы плотно позавтракали в замке Горгон у почтенного Амкара.

– Так этот негодяй жив?! – взвился невесть от чего Петр Сергеевич. – Но ничего, скоро и до него дотянется рука Люцифера.

– А почему же сразу негодяй? – обиженно прокашлялся Макар Ефремович Сусанин. – Я лично ни в каких бесчинствах не участвовал.

– Извините, – спохватился Петр Сергеевич. – У меня от всех этих метаморфоз голова кругом идет. Но я ей сразу сказал – не получится. Хватит с меня. Эти бабы просто одержимые. Психопатки, смею вас уверить. Да вы садитесь, господа, в ногах правды нет.

Парадный зал, куда нас привел Петр Сергеевич, почти не пострадал от погрома и был обставлен с вызывающей роскошью. От золотых бычьих голов просто в глазах рябило. Даже кресла, в которые мы наконец уселись, венчали головы этих суровых представителей фауны.

– Вы, собственно, о ком речь ведете, Петр Сергеевич?

– О Горгонах Медузах, о ком же еще?

– Вы, значит, в курсе, кем на самом деле является ваша жена?

– Не морочьте мне голову, Чарнота, – раздраженно выкрикнул Петр Сергеевич. – Мне этот сумасшедший дом уже надоел. То, что Верка стерва, я знаю и без вас. А вы знаете, кем на самом деле была ее матушка титанида Кето? Сексуальной маньячкой, вот кем. А о ее папаше и говорить не хочется.

– Но ведь это же мифы, Петр Сергеевич, – мягко попытался вернуть его к действительности Вацлав Карлович.

– Да пропади оно все пропадом, – всплеснул в отчаянии руками Смирнов. – Я уже сам запутался, где здесь реальность, а где сказка.

В принципе я Петру Сергеевичу сочувствовал. Невинное увлечение астрологией и оккультными науками завело его в такие дебри бесконечных перевоплощений, что он рисковал утратить себя, очнувшись однажды в бычьей шкуре.

– Как вы познакомились с Дракулой?

– С Дракуновым, что ли? – подхватился с места Смирнов. – Это все из-за Верки. Но кто же знал, что этот мелкий аферист несет в себе такую магическую силу? Я уговорил его, чтобы он выпотрошил Верку.

– Это в каком же смысле? – не понял Ключевский.

– Я имею в виду деньги, – отмахнулся от него Петр Сергеевич. – Эта женщина проклятие всей моей жизни. Но она от меня зависела, хотя бы материально, до той самой поры, когда у нее не появился этот самый миллион. Надо отдать должное Дракунову, он провернул операцию с блеском. Верка не только потеряла все деньги, но и поначалу даже не заподозрила, кому она обязана этой потерей. И пока ее не укусил какой-то вампир, она пребывала в счастливом неведении по поводу того, кому она обязана своими материальными потерями и кем на самом деле является Дракунов.

– А вы когда узнали, что под маской мелкого афериста Дракунова скрывается Влад Тепеш по прозвищу Дракула?

– Буквально на днях. Мне об этом сказал Купцов. Этот сукин сын уже успел стать вампиром. В общем, меня поставили перед выбором: или я переселяюсь сюда, или становлюсь кровопийцей, в буквальном, естественно, смысле. Один укус – и со мной все. В смысле был Петр Смирнов – да весь вышел.

– А зачем Дракуле понадобилось, чтобы вы переместились сюда?

– Так ведь я здесь являюсь главой могущественного клана, пусть и потрепанного дружиной морского царя Форкия, но еще не потерявшего своего значения. Я даже успел принять участие в Высшем Совете, где заседают все цари Атлантиды и Гипербореи, и, естественно, выступил в поддержку верховного жреца Люцифера, затеявшего тут преобразования.

– А под личиной этого реформатора скрывается не кто иной, как Дракула?

– Да.

– И вас не мучает совесть, Петр Сергеевич? – укоризненно покачал головой Крафт.

– Да какая там совесть, Вацлав Карлович?! – взорвался Смирнов. – Это же бред, миф, сказка. Эти люди умерли многие тысячи лет тому назад. Неужели вы думаете, что мой голос мог что-то изменить в здешнем раскладе?

– Вашим оппонентом был царь Аталав?

– Да. Но они оказались в меньшинстве. Меня поддержали Граам и Варлав. Я имею в виду Варламова. Черт его знает, откуда он здесь взялся, но так или иначе победа осталась за нами.

– Дракула знал, что ваша жена Вера является по совместительству дочерью морского царя?

– Знал, конечно. Она ведь была вашей любовницей. А о том, что вы и есть тот самый царевич Вадимир, внук Велеса-Чернобога, он догадался в Камелоте.

– Вера была у вас?

– Улетела буквально за пять минут до вашего появления. Грозила мне концом света и мучительной смертью. Вот ведьма! Еще и на ступе летает, как последняя Баба-яга. А ей ведь еще и тридцати нет.

– Куда она полетела в этот раз?

– Понятия не имею. Сорвалась с места, после того как я ей сказал о гибели крепости Туле.

– А вы откуда об этом узнали?

– У меня был гонец от Люцифера. Эти атланты поразительно быстро передвигаются по своей стране, вы не находите, Чарнота?

В общих чертах ситуация становилась мне понятной. Дракула рвался к Алатырь-камню и устранял всех, кто вставал на его пути. Возможно, он был уверен, что действует по собственному почину, но у меня были все основания полагать, что он всего лишь марионетка в куда более могучих руках. Уже однажды имевшие место быть события разыгрывались как по нотам, с привлечением на нужные роли новых актеров, более покладистых, чем прежние. Непонятно мне было только одно – чего добивались дочери морского царя Форкия и почему они с таким энтузиазмом включились в предложенную игру.

– Вы полетите с нами, Петр Сергеевич.

– А как же Саматрия? – встрепенулся Смирнов. – Как-никак я исполняю здесь роль царя.

– Саматрия обойдется без вас, а вот человечество нуждается в вашей помощи, гражданин Смирнов.

– Не спорьте с чекистом, уважаемый, – поддержал меня Ираклий Морава. – Конторе лучше знать, как использовать человека в трудный для Родины час.

– Эх, – вздохнул Смирнов, – если б он действительно был чекистом. Вы еще не знаете, гражданин хороший, на что способен внук Чернобога.

Мы отправились в логово Варлава. Скорее всего, Людмила с ребенком находилась именно там. И уж конечно расчетливый ведун не просто так обхаживал нимфу. Возможно, все дело в ребенке, в прадедах у которого ходили сразу два бога, морской и подземный. Получалась совершенно невероятная комбинация различных врожденных качеств, способных испугать до икоты даже самого Люцифера. Об этом младенце я знал только то, что ему суждено стать великим волшебником Мерлином. Но очень может быть, Вацлав Карлович опять ошибался в своих прогнозах.

Мрачный замок Варлава ничем не напоминал ни легкое, ажурное жилище сына морского царя Амкара, ни полуразрушенное, но тем не менее ласкающее глаз своими пропорциями пристанище новоявленного царя Петра Сергеевича Смирнова. Это было гнездо барона-разбойника, всегда готового как к нападению, так и к обороне. Мой личный и весьма умелый пилот Ворон долго кружил на своей платформе над выстроенным в готическом стиле замком, но так и не рискнул опуститься в центре двора.

– Собьют, – коротко пояснил он мне. – В клане царственных Львов суровые нравы. Придется вам, благородный Бер, стучаться в ворота.

– А меня пустят?

– Если Варлав жив и успел вернуться домой, то перед вами, конечно, откроют ворота, чтобы убить вас во дворе замка, а если предатель погиб в Туле, то вас погонят от порога магической стрелой. Его дружинники очень хорошо знают, кто такой царевич Вадимир и какое оскорбление он нанес их хозяину, благородному Варлаву.

Я окинул соколиным взором сначала свою дружину, потом замок, расположенный на холме, у подножия которого мы благополучно приземлились, и пришел к выводу, что вдевятером подобные фортификационные сооружения не штурмуют. Да, компания вокруг меня собралась разношерстная. В серьезной драке я мог положиться разве что на царевича Мрака да на Вацлава Карловича Крафта. Что касается менестреля и драматурга, то здесь были проблемы. Ираклий уже показал себя человеком храбрым, но недостаточно умелым в бою, а вот с Шарлем де Перроном все было наоборот. Мечом он орудовать умел, но твердостью духа не отличался. Менестрелю мешало живое воображение, которое способно было повергнуть его в трепет еще до того, как дело действительно примет скверный оборот. О бойцовских качествах Макара Ефремовича Сусанина я имел смутное представление. А вот что до Шварца и Смирнова, то здесь рассчитывать было просто не на что. Впрочем, в отношении царя Цемира в моей светлой голове созрел блистательный план.