Тайны острова Буяна - Шведов Сергей Владимирович. Страница 43

– Боже правый! – только и сумел вымолвить перепуганный де Перрон.

Зрелище было страшным. Но все же не настолько, чтобы ввергнуть нас в истерику, на что, видимо, рассчитывал господин Коломан. Марк Ключевский очень не к месту чихнул, – видимо, на него негативным образом подействовала царящая в храме сырость. Крафт откровенно зевал, благовоспитанно прикрывая рот ладошкой. И только я сохранил приличествующее торжественному случаю серьезное выражение лица.

– Да вы садитесь, господин Коломан, – посоветовал я метаморфизировавшей особи. – В ногах правды нет. Вы, кстати, самочка или самец – я плохо разбираюсь в земноводных?

Похоже, монстр был все-таки самцом, ибо дамы в подобных ситуациях ведут себя куда более благовоспитанно. А этот начал размахивать руками, всячески демонстрируя свою агрессивность. Пришлось вытащить свой незаряженный пистолет и прожечь ему верхнюю конечность, которую он неосторожно поднес чуть ли не к самому моему лицу. Вот такой у меня получился «крибли-крабли-бумс». Господин Коломан из серо-зеленого стал почти пепельным, – очевидно, это была реакция на полученную в результате столкновения травму.

– Я не сторонник жестокого обращения с животными, но вы сами виноваты, любезнейший. Садитесь же наконец, не вынуждайте меня прибегать к крайностям!

Господин Коломан таки внял моему совету. Кресло заскрипело под его сильно погрузневшим телом, но устояло. Минуты две жрец-оборотень приходил в себя, разглядывая свою поврежденную руку.

– Кто вы такой? – наконец сумел выдавить из себя монстр хриплым от боли и ярости голосом.

– Так ведь с этого и надо было начинать разговор, земноводный вы наш, – укорил я его. – А я ведь представился, но вы просто не захотели меня услышать. Исключительно из расположения к вам делаю это во второй раз: Магог, сын Гога. Есть у меня и еще несколько прозвищ. Отдельные несознательные граждане считают меня зверем апокалипсиса. Но на самом деле я Волосатый.

– Велес?! – вновь подхватился с места монстр.

– Сядьте! – рявкнул я на него. – Что вы дергаетесь как истеричка? Научитесь наконец вести себя пристойно в виду царствующей особы!

– Вы еще не царствуете, – нашел в себе силы огрызнуться Коломан, тем не менее подчинился приказу и опустился в кресло.

– Вопрос времени. Вы ведь знакомы с древним пророчеством?

– В общих чертах, – попробовал увильнуть от прямого ответа Коломан.

– Я вам его напомню. Когда придет Магог, закончится власть Гога. И Волосатый неизбежно сменит Ящера. Таков закон эволюции, дорогой мой. Конечно, жаль папу, но динозавры самой природой обречены на вымирание. Грядет эра млекопитающих. В частности, приматов.

– Грязные отродья!

– Дело вкуса. Но мать-природа сделала ставку именно на них. На месте папы Ящера я бы давно перестроился согласно новым веяниям.

– Никогда! – сверкнул глазами Коломан. – Никогда жалкие обезьяны не будут править миром!

– Поживем – увидим, – не стал я вступать в дискуссию с рассерженным на Дарвина земноводным. – Но в любом случае вас ждет жалкая участь. Вы измельчаете до полного безобразия. Будете метать икру в болоте и квакать на луну.

Нарисованная мной перспектива привела Коломана в неописуемую ярость. У него даже слюна закапала с клыков. А клыки те были весьма и весьма солидных размеров. Дабы слегка приглушить эмоции монстра, я нацелил на него дуло своего пистолета. Впрочем, до «крибли-крабли-бумс» дело, к счастью, не дошло. Мне жаль было бы отправлять на тот свет монстра с такими великолепными статями. Ему в зоопарке цены бы не было. Десятки тысяч людей пришли бы туда, чтобы им полюбоваться, и принесли бы питомцу тонны конфет.

– Вы любите конфеты, Коломан?

– Идите к черту, Магог.

– Я там уже был. И, представьте себе, заручился поддержкой некоего господина Асмодея. Тоже, знаете, претендент на звание владыки подземного мира. Вы с ним случайно не знакомы?

– Вам меня не запугать, – гордо вскинул к потолку паскудную морду Коломан. – Вы жалкий аферист.

По-моему, земноводный монстр, потерпев поражение в открытом противостоянии, решил прибегнуть к магии. Он начертил в воздухе здоровой левой рукой треугольник, который на наших глазах вспыхнул ярким, почти нестерпимым для глаз пламенем, а потом с шипением угас. На моем самочувствии этот дешевый прием никак не отразился, Марк Ключевский тоже сохранил бодрость духа, а вот Крафт с де Перроном впали не то в оцепенение, не то в спячку.

– Бросьте вы свои фокусы, Коломан, – остерег я расходившегося монстра. – Я ведь могу и рассердиться, и тогда вам не поздоровится.

– Хорошо, – сдался наконец жрец-оборотень. – Ваши условия?

– Вы отправитесь сейчас к папе Ящеру и передадите привет от Волосатого. А также мои горячие ему пожелания провалиться куда-нибудь пониже преисподней и окаменеть там на веки вечные.

– А кто поручится, что вы действительно Велес?

– Я, конечно, мог бы сослаться на господина Ключевского, что сидит справа от меня, но ведь он для вас не авторитет. Придется предъявить вам свою визитную карточку.

Я обнажил плечо и показал любопытному Коломану знаки, которыми наградил меня убитый мною зверь апокалипсиса. Самое интересное, что земноводный монстр в этих письменах разбирался гораздо лучше меня. Ибо он в ужасе отшатнулся с явным намерением бежать куда глаза глядят. И успокоился только тогда, когда я спрятал сатанинский знак под рубашку.

Прямо скажу, такая реакция далеко не трусливого монстра не столько позабавила меня, сколько озаботила. Захотелось узнать, что же он там прочел такого интересного, чтобы начать метать икру, даже не успев погрузиться в воду.

– Будь ты проклят, Волосатый, – с подкупающей искренностью выдохнул мой неразумный оппонент.

– Счастливого пути, – пожелал я ему.

Будучи человеком воспитанным, я проводил Коломана до бассейна и с интересом наблюдал, как монстр погружается в родную стихию. Сопровождавший меня Марк не удержался от предосудительного жеста и плюнул в пахнувшую тиной болотную воду:

– На вашем месте, Чарнота, я бы его убил.

– У вас еще будет возможность отличиться, Марк, – утешил я Ключевского. – Война только начинается. Кстати, вы владеете приемами магии?

– Увы, – развел руками актер.

– А как же «крибли-крабли-бумс?»

– Я вычитал это заклинание в детской книжке.

– Но монсеньор Доминго именно вас отправил со мной в град Катадж. Мне это кажется странным. Тем более что инквизитор очень хорошо знал, с кем нам здесь придется столкнуться.

– Вы считаете, что там, в замке на болотах, он нас проверял?

– Пожалуй. Мы все, включая де Перрона, успешно сдали экзамен.

– А при чем здесь Бернар?

– Нет, это я вас спрашиваю, Марк, при чем здесь трусоватый менестрель? Вы уверены, что он всего лишь жертва, обреченная монсеньором Доминго на заклание? Кстати, чуть не забыл – вы ведь заказали Ираклию Мораве две пьесы?

– Допустим.

– Вы читали вторую?

– Морава ее не успел написать. У него начался запой. А почему вы спрашиваете?

– Мне не хотелось бы оказаться в роли жертвы в спектакле, поставленном господином Асмодеем. Вы уверены, Ключевский, что сделали правильный выбор?

– Я признаю, что монсеньор Доминго не ангел, Чарнота. И его методы оставляют желать лучшего. Но ведь давно уже известно, что цель оправдывает средства.

– Смотря какая цель и смотря какие средства.

– И кто это говорит? Это говорит сын Ящера, претендующий на звание владыки подземного мира. Вы ведь Велес, Чарнота. Вы дьявол во плоти. Именно с такими, как вы, борется монсеньор Доминго. Вы ловец душ. Вы смущаете умы верующих дьявольскими наваждениями. Вот почему этому миру нужны инквизиторы. Вот почему я служу святой Инквизиции.

– Благими намерениями, Марк, вымощена дорога в ад. Советую вам не забывать эту истину.

– Должен сказать, Чарнота, что для атеиста и языческого бога вы совсем неплохо знаете Священное Писание.

Гераклус ждал нас на площади. Здесь же был и доблестный генерал Балдерук, сиявший, как начищенный к строевому смотру армейский сапог. Я поздравил Балдерука с победой, а Гераклуса с поражением. Великие полководцы настолько четко и слаженно провели хорошо спланированную операцию, что на каменные мостовые древней крепости не упало ни капли крови. Пленные, правда, были. Они стояли жалкой кучкой у стен храма и с ужасом ожидали приговора Великого Магога. Разумеется, я оказался на высоте и не стал казнить лютой смертью соглядатаев земноводного подлеца Коломана. Будучи гуманистом и по природе и по воспитанию, а также в ознаменование одержанной блестящей победы я даровал им жизнь, попутно приговорив к каторжным работам.