Возвращение оракула - Шведов Сергей Владимирович. Страница 27

– А когда вы в последний раз видели этого самозванца?

– К сожалению, он не самозванец, Василий, – поправил коллегу Рябушкин. – В глазах оракула он истинный гайосар, на протяжении чуть ли не целого века правивший окрестными племенами.

– Как сказал один классик марксизма-ленинизма, все в этом мире повторяется, сначала как трагедия, потом как фарс, – вздохнул начитанный Кравчинский. – Мы с вами, господа, участвуем в Фарсе. А что касается Иванова, то мы с Анатолием

Сергеевичем видели его в последний раз на поляне, сразу после ухода оракула. С тех пор он нас избегает.

– И даже пытается убить, – напомнил Сухарев.

– Ему нужны два перстня, которые носят на пальцах мои приятели, вот этот жезл, что сейчас у меня за поясом, и диадема, украшающая голову избранницы Ярослава Мудрого, прекрасной Катерины.

– Вы не можете изъясняться попроще, господин поэт? – нахмурился Сухарев.

– Могу и попроще, – пошел навстречу покладистый Кравчинский. – У нас есть возможность, чтобы отключить компьютер, но для этого нужно добраться до оракула, а сделать это удастся только после устранения гайосара Йоана.

– И каким образом вы собираетесь его устранить?

– Ну, во-первых, у нас есть Брут, горячий республиканец, правда с подмоченной репутацией и дурной наследственностью… Я имею в виду Коляна Ходулина. Во-вторых, у нас есть свой кандидат на роль гайосара… Я имею в виду Ярослава Кузнецова. В крайнем случае можно задействовать Катюшу – это уже последний наш шанс, когда все средства будут использованы.

– Я все-таки не понимаю! – раздраженно воскликнул Сухарев. – Зачем вашему гайосару Йоану понадобились мэр с губернатором? Что он собирается с ними делать?

– Прежде всего он собирается просканировать их мозги, – охотно объяснил Кравчинский. – Таким образом он определит их потайные мысли. А потом оракул их перепрограммирует на достижение нужного Иванову результата.

– Но ведь они станут неадекватными окружающему миру!

– Да ничего подобного, Василий Валентинович! – возразил Кравчинский. – Это ведь политики. А для политика главное власть. Во все эпохи и во все времена. В свое время нам с Ярославом только чудом удалось спасти Петра Васильевича Хлестова от мстительной руки его злопамятной супруги – та, заручившись поддержкой оракула, тем не менее осталась вполне адекватной нашему миру стервой.

– Но ведь они могут не согласиться?

– Если вас пару раз поставить к стенке, то в третий раз у вас пропадет всякое желание к сопротивлению.

– Но можно же обратиться в органы…

– К майору Сидорову, например, – ехидно подсказал Кравчинский. – Или к прокурору Лютикову. Да и с какой стати? Подумаешь, цезарь поменялся. Главное, принцип функционирования власти остался прежним: я начальник, ты дурак, ты начальник, я дурак. Все очень просто, и не надо шевелить извилинами. Полная вертикаль власти. Был президент, а теперь на его месте оракул. А разве для нашего мэра президент не оракул? Да и не в одних только мэрах дело. Народу в принципе тоже все равно. Главное – порядок. А кто еще может обеспечить порядок, как не гайосар Йоан Грозный.

– И в кого это наша молодежь такая циничная?! – слегка поморщился Рябушкин.

– Да вроде как действительно не в кого, – покачал головой Сухарев.

– Карета готова? – бодро встал с кресла Аполлон Кравчинский.

– Готова, – вздохнул Рябушкин. – Преображенцы уже в седлах.

– Ну, Василий Валентинович, ни пуха нам, ни пера.

Сухарев с удовольствием бы послал к черту профессионального авантюриста, но в этом уже не было никакого смысла. Ибо, как ни крути, они оба находились у черта на посылках, с чем Василий Валентинович себя и поздравил. За свою долгую служебную деятельность Сухарев побывал в разных передрягах, но ничего подобного нынешней ситуации он не помнил. Во всяком случае, чиновников такого высокого ранга, как глава администрации области, ему арестовывать еще не доводилось.

– Так они настоящие? – поразился Сухарев, оглядывая сытых, ухоженных коней.

– Здесь все настоящее, – усмехнулся Кравчинский, открывая дверцу кареты. – Садитесь, Василий Валентинович, это, конечно, не роскошь, но вполне надежное средство передвижения. Или вы предпочитаете верховую езду?

Сухарев окинул взглядом то ли конвой, то ли эскорт рослых молодцов на сытых конях, качнул отрицательно головой и полез в карету.

– А нас милиция не остановит? – спросил он у раскинувшегося на противоположном сиденье Кравчинского.

– Об этом можете не беспокоиться, ваше превосходительство. У оракула все под контролем.

Гриня с Веней не успели скрыться. Собственно, ожидать от Стеблова такой расторопности и не приходилось, поскольку после встречи с призраком он пребывал в глубокой прострации и на бьющую через край суровую российскую действительность почти не реагировал. А вот Клюев дал маху. Точнее, замешкался, выбивая долги из одного незадачливого знакомого. Это было его роковой ошибкой. Бежать надо было прямо по выходе из прокуратуры. К сожалению, умные мысли не сразу приходят в дурные головы, а только после того, как к их лицевой части подносят увесистый кулак. В данном конкретном случае Грине грозили по меньшей мере четыре кулака одновременно, это не считая тех, которые пока еще находились в тени, но в полной боевой готовности. В этой квартире Клюева уже били, и воспоминания о пережитых тогда болевых ощущениях стимулировали его умственную активность.

– А я-то тут при чем? – попробовал он отбояриться от наседавших Кудряша и Бульдога. – Мне велено было доставить Кузнецова в особняк, я его и доставил. Может, Субботин его пришил, а тело спрятал.

– Ты кому горбатого лепишь, козел? – мягко пожурил зарапортовавшегося Гриню крестный отец губернского масштаба. – Ты что, за лохов нас держишь, придурок? Кто в прокуратуру на нас настучал?

– Хлестов настучал, – попробовал вывернуться Гриня, за что немедленно получил кулаком под ребра.

Быть бы Клюеву и в этот раз битым, но, к счастью, его выручил ворвавшийся в квартиру мафиози не к добру помянутый Петр Васильевич. На финансисте буквально не было лица. Он и слово-то вымолвил не сразу, а только после того, как расторопный Антоха поднес ему стакан минеральной воды.

– Губернатора арестовали, – сказал он, падая в кресло, любезно пододвинутое Бульдогом.

– То есть как это арестовали? – не понял Кудряшов. – Генеральная прокуратура, что ли?

– Нет, Тайная канцелярия.

– Слушай, Петя, ты эти свои шутки брось. Я сегодня и так на взводе.

– Да какие там шутки, Миша?! Я тебе все как на духу.

Рассказ Хлестова потряс аудиторию. Нет, сам по себе факт ареста губернатора вполне укладывался в рамки нынешней действительности. Тем более что у нас в чиновничьих кабинетах не ангелы сидят. Потрясали воображение как раз подробности душераздирающей сцены. Начало было вполне мирным и благопристойным. Ну, собралась компания близких к главе администрации людей в его загородном домике с бассейном. Посидели, выпили, пошутили с девушками. Сходили в сауну. И тут, словно в дурном сне, подваливают громилы, одетые как для костюмированного бала, обезоруживают немногочисленную охрану и берут губернатора еще тепленьким, прямо из бассейна. Естественно, гости в шоке. Пробуют протестовать, но получают от обозленных гвардейцев по мордасам и героически отступают кто куда.

– Даже одеться ему не дали! – всхлипнул от полноты чувств Хлестов. – Так в одних плавках и повели.

– И что теперь будет? – спросил потрясенный падением одного из великих мира сего Бульдог.

– Повесят, видимо, или четвертуют. Этот подонок, граф Калиостро, зачитал нам указ цезаря Йоана Грозного, где много чего было. И высочайше повелеваю, и властью, дарованной мне Богом… Слушайте, мужики, я сам был императором, пусть и недолго, но до такого свинства, как этот Йоан Грозный, не опускался. Арестовать губернатора – это же уму непостижимо!

– Петя, – ласково позвал Кудряшов и щелкнул перед лицом Хлестова пальцами, – смотри сюда. Не зарывайся. Каким императором? Мы с тобой о чем сейчас говорим?