Дипломат особого назначения - Щеглов Сергей Игоревич. Страница 15

Далее Церен подробно излагал и анализировал обстоятельства этих самых четырех мятежей. Каждый раз — Олег отметил неоднократное упоминание имени Демилье — принц спасался буквально чудом. Чего стоил, к примеру, побег из Данхельма шесть лет назад, когда запряженная четверкой лошадей карета пронесла принца по буквально набитому солдатами Дагсбургу! И ни одному посту, ни одному патрулю почему-то не пришло в голову остановить экипаж. Церен не поленился проверить, насколько это возможно, и сам трижды отправлялся в путь — и все три раза был задержан уже у наружной стены. Остальные приключения принца были под стать этому побегу.

Но не сами по себе чудесные спасения принца встревожили Церена. Каждый раз после исчезновения принца у короля внезапно появлялись новые, ничуть не менее важные заботы. Болезни, заговоры, войны шли следом за каждым выступлением принца с неотвратимостью судьбы. Или — с удивительно атеистическим подходом добавлял Церен — с неотвратимостью хорошо организованных отвлекающих акций.

Олег кивнул, соглашаясь с соображениями Церена. Все эти события повторялись слишком регулярно, чтобы быть простым совпадением. За принцем стояла некая организация, способная вызволить его из любой передряги, и, более того, за считанные дни организовать такие масштабные события, как восстание северных провинций или войну с Апсором.

Но о существовании такой организации Высокая Церковь не знала ровным счетом ничего.

Теперь, с полностью включившейся психомаской, Олег мог оценить значение этого утверждения. Высокая Церковь по праву гордилась своей осведомленностью. Ни одно из происшествий в Энее не проходило мимо взоров ее вездесущих слуг. Полки архивов ломились под тяжестью тысяч томов, содержащих разнообразные донесения о действиях и высказываниях всех сколько-нибудь известных людей Энеи. Сотни агентов Церкви служили в шпионских сетях потенциальных конкурентов, таких как братство вольных лесорубов, финансируемое Апсором, или тайное общество меча и розы, мечтавшее о восстановлении Древней Империи, поставляя информацию второго порядка — кому, как и что стало известно о тех или иных происшествиях.

И во всей этой бездне сведений не содержалось и намека на какую бы то ни было организацию, помогавшую принцу.

По донесениям, поступавшим к Церену, все выглядело так, как если бы принцу периодически являлась на подмогу нечистая сила, начисто исчезавшая, как только надобность в ней отпадала.

— Мистика какая-то, — пробормотал Олег, качая головой.

Мистика? Если даже мне пришла в голову нечистая сила, то где, черт возьми, обвинения в сношениях с дьяволом?! Церен, как-никак, по совместительству еще и верховный инквизитор!

А сам стиль «Записки»?! Разве так пишут средневековые грамоты? Где бесхитростное перечисление событий, в котором откровенное вранье не отделено от правды даже запятыми? Где ссылки на авторитеты и священное писание? Откуда у здешних жителей стиль мышления, куда более подходящий эпохе промышленной революции?!

— Вот тебе и учебная модель, — фыркнул Олег. — Да здесь любой верховный инквизитор умнее половины нашей Школы!

— Ваш ужин, — прервал его рассуждения слуга. — И ваш собеседник.

Олег повернулся, чтобы рассмотреть брата Арнольда, и замешкался. Два человека, стоявшие перед ним, выглядели совершенно одинаково. Закрытые монашеские одеяния, капюшоны, скрывающие лица. Только небольшой поднос в руках того монаха, что стоял слева, выдавал в нем давешнего слугу.

Слуга поставил поднос на столик, рядом с бумагами. Брат Арнольд молча прошел в келью — на комнату этот закуток два на три метра явно не тянул — и бесцеремонно присел на кровать. Олег посмотрел на поднос — большое блюдо с какой-то овощной смесью, краюха хлеба и большая кружка с вином. Бывает и хуже.

Когда он поднял глаза, дверь за слугой уже закрылась.

— Ужин скромен, — произнес брат Арнольд, — потому как у нас — недельный пост. Церковь замаливает грехи принца Леона.

Олег кивнул, подцепил на ложку тягучего овощного пюре и снова взялся за «Записку». Итак, принца поддерживала мощная организация; но какая?!

Церен методично перечислял все известные Церкви государства, союзы, ордена, политические и религиозные движения. Одни из них были слишком слабы, другие — контролировались Церковью; Альмарис, по донесениям нескольких агентов, равно недолюбливал как короля, так и его брата. Продравшись через добрый десяток страниц, Олег нашел наконец заключение. Единственной мощной организацией в Дэчелоре, могущей быть причастной к поддержке принца, оказался орден Молчаливых. Располагая сетью монастырей, разбросанных по всей Энее, и обширными связями своих обращенных, он имел все возможности для активного участия в политике. Имел — но агенты, внедренные в орден, слали однообразные дежурные отчеты о скудости питания и тяготах многочасовых ритуалов.

Олег перевернул лист бумаги и обнаружил, что каллиграфический текст, к которому он уже успел привыкнуть, заканчивается на первых же строчках. Дальше шла короткая фраза, написанная размашистым неудобочитаемым почерком: «Заняться всерьез. Церен». И ниже стояла дата — двухгодичной давности.

Олег поперхнулся овощным пюре.

— Два года?! — изумленно воскликнул он и повернулся к брату Арнольду. — Они уже два года, как в разработке?!

— Ты читаешь мою записку? — переспросил брат Арнольд, присматриваясь к лежащим на столе бумагам. — Да, я передал ее мессиру весной позапрошлого года. Но существуют и более поздние документы…

— Так это — твое донесение?! — сообразил Олег. Брат Арнольд заметно вырос в его глазах. — А кто руководил разработкой ордена?

— Тоже я, — брат Арнольд опустил глаза. — Все это есть в документах…

Похоже, подумал Олег, он не слишком преуспел в оперативной работе.

— Хорошо, — сказал он. — Я дочитаю до конца, а потом задам вопросы.

Олег отхлебнул вина из кружки и продолжил чтение.

В конце своей «Записки» брат Арнольд предлагал Церену хитроумный план прощупывания ордена. Он рассуждал предельно просто — для умеющего рассуждать, разумеется. Если орден Молчаливых и впрямь занимается лишь постом и молитвой, пренебрегая столь необходимой в наше время контрразведкой, то агентам Церкви не составит труда выполнить на его территории какое-нибудь специальное задание. Например, организовать потерю лица какому-нибудь иерарху ордена. А если контрразведка все-таки существует, и все агенты Церкви находятся у нее под контролем, то выполнить специальное задание им не удастся. Отдача такого приказа вызовет несколько иные последствия. И по тому, какими они окажутся, можно будет судить о могуществе Молчаливых.

Олег поднял глаза от листа бумаги и усмехнулся. Если б я взялся судить о могуществе Молчаливых, мне пришлось бы признать их богами. По крайней мере, захватить трех резидентов Содружества для них — дело нескольких часов. Интересно, что они сделали с агентами Церкви?

Олег взял следующий лист и принялся читать дальше.

Своей резолюцией Церен полностью одобрил план Арнольда. Двум агентам — из соображений секретности в отчете отсутствовали даже их позывные — было поручено организовать грехопадение мессиру Игнару, посвятителю Дагсбургскому и Вернскому, попечителю монастыря Святого Жюстина. В случае успеха этого предприятия место изгнанного мессира должен был занять человек, «благосклонно относящийся к Церкви» — очевидно, еще один агент. В этом случае, полагал брат Арнольд, дело Молчаливых можно было бы отправить в архив.

Агенты получили задание и приступили к его исполнению.

Подготовка грехопадения — а в ордене этим словом именовались проступки столь своеобразные, что непосвященный вроде Олега даже не понял бы, что в них, собственно, греховного, — заняла у агентов целый год. Олег даже присвистнул, взглянув на дату следующего документа.

Текст его был краток: «Все готово. Приступаем». И чуть ниже, крупно, словно наспех — «Уже два дня никаких известий; возможно, чума?».

— Какая еще чума?! — мысленно поинтересовался Олег.