Дипломат особого назначения - Щеглов Сергей Игоревич. Страница 16

— Местная, — кратко ответил компьютер. — Легочное вирусное заболевание; регулярные сезонные эпидемии. Смертность не превышает трех процентов, заболеваемость — сорока. В прошлом году эпидемия в Дэчелоре случилась на три месяца раньше обычного срока — в июне, а не в сентябре.

— И часто случается такой перенос сроков?

— За известный мне период — это первый случай.

— Это что же, — предположил Олег, ежась от внезапного холода, — они ее специально вызвали?!

— Маловероятно, — возразил комп. — Местная чума передается исключительно капельным путем, от человека к человеку. Чтобы ее вызвать, нужны десятки больных, которые появляются лишь при сезонном ослаблении иммунитета. Данный вирус не годится на роль биологического оружия.

— А ослабление иммунитета? — тут же сообразил Олег. — Его можно вызвать искусственно?!

Ну разумеется, можно, подумал он. Если у тебя уже есть ключи от нашей штаб-квартиры.

— Можно, — согласился комп. — И весьма многими способами. Пожалуй, я проанализирую информацию по июню прошлого года…

Комп отключился, и Олег вернулся к изучению документов.

Как он и предполагал, оба агента Церкви оказались в числе злополучных трех процентов. Июньская чума была воспринята как конец света, и по всему Дэчелору начались волнения. Церену, по всей видимости, стало не до операции — Олег обнаружил несколько пометок «Отложить», «Позже» и даже «В архив». Кроме того, потеря двух агентов лишила брата Арнольда всякой возможности следить за событиями в ордене; при всем желании что-то сделать ему пришлось ждать, когда новые шпионы протиснутся сквозь сито отбора послушников и после осеннего посвящения будут допущены в стены монастыря.

«Не в силах человеческих призвать на землю болезнь, посылаемую господом», — прочел Олег на следующей странице. «И все же слуга Церкви обязан искоренить сомнения. Повторить!» — гласил приказ Церена, датированный маем текущего года.

А дальше начиналось собственно донесение.

«Эмнезир прекрасно осведомлен о случившемся этим летом, — писал Церен. — Разговор агента и связного был случайно услышан одним из Молчаливых; оба были переданы в руки светской власти с обвинениями в преступных намерениях. Глава ордена Молчаливых Гофор обратился к королю с просьбой об аудиенции, и был принят. Расследование велось с должным рвением, и после недолгих пыток агенты во всем признались. Дворяне и простолюдины получили еще один повод обвинять Церковь в причастности к мирским делам; несколько человек были убиты как „шпионы Церкви“. Я признаю свою вину и с радостью приму любое наказание. Все, чего я хочу — чтобы эмнезир знал причины, толкнувшие меня на этот шаг. Все случившееся слишком напоминает „иные последствия“, упомянутые в „Записке“; сейчас я уже не могу считать все это простым совпадением. Молчаливые неподвластны нашему влиянию, и, что самое неприятное, мы не знаем даже предполагаемых границ их возможностей. Я спешу сообщить об этом, поскольку противник, мгновенно разоблачающий самых искусных агентов и даже насылающий болезни, угрожает не просто нашим планам, а самому существованию Высокой Церкви».

Мда-с, хмыкнул Олег, откладывая бумаги. Интересно, знал ли Коннер, в какое осиное гнездо сует свой любопытный нос? Обряды в ордене, видите ли, интересные… да этот орден не этнографам изучать, а криминологам, да притом с боевыми полномочиями!

Олег дотянулся до кружки и не спеша допил вино.

— Ты закончил свой ужин? — осведомился брат Арнольд.

— Как видишь, — Олег со стуком поставил кружку обратно на стол. — Не каждый день приходится читать такое!

— И не каждый день — писать, — кивнул брат Арнольд. — Я думаю, у тебя появились вопросы.

Олег пожал плечами. Разумеется, подумал он, но вряд ли на них найдутся ответы. Прочитанное мало что проясняло в главном: что же, собственно, происходит в монастыре святого Жюстина?

Хитроумный план компьютера сорвался на первом же ходе. Высокая Церковь знала об ордене едва ли не меньше, чем растяпы-резиденты, а помощь ее агентов могла обернуться мгновенным провалом. Опять все самому делать, вздохнул Олег, и задал первый вопрос:

— Что еще ты знаешь о Молчаливых?

— Немногим больше других, — ответил брат Арнольд. — Это древний орден, основанный еще святым Германом. Его монастыри разбросаны по всей Энее, всего их насчитывается сто сорок шесть. В отличие от других орденов, Молчаливые практикуют очень сложную подготовку своих послушников, посвященных и рыцарей — знаменитые девяносто девять ступеней.

— Ты присутствовал на каких-нибудь ритуалах ордена?

— Дважды, на ритуале первичного посвящения. — Брат Арнольд присел обратно на кровать, подпер голову руками и прикрыл глаза. — Раз в год двери всех монастырей Ордена открываются, чтобы принять ищущих истину — так в ордене называют новичков, не прошедших ни одной ступени. На широких площадях — такие есть в центре любого монастыря, все они похожи друг на друга, — проводится ритуал первой ступени, или первичного посвящения. Ищущие истину становятся на колени, и от рассвета до заката созерцают огромный черный шар высотой в два человеческих роста, расположенный в центре площади. Все это время надлежит провести в одной и той же позе, на одном и том же месте. После захода посвященные высших ступеней отмечают тех оставшихся, кто, по их мнению, оказался достоин, и провожают прочих за стены монастыря. Я ни разу не смог досидеть до заката, — вздохнул брат Арнольд.

А вот Коннер смог, сообразил Олег. Ох и собачья работа у этнографов!

— А как насчет других ритуалов? — поинтересовался он. — Или на них допускают только посвященных?

— Устав ордена гласит, что истина не терпит суеты, — ответил брат Арнольд. — В стены монастырей допускаются только члены ордена. Первичное посвящение — единственное исключение, и оно делается раз в год.

— А если я попробую проникнуть в монастырь тайно? — усмехнулся Олег. — Ну, скажем, с целью прицениться к тамошним винам?

— Ты окажешься во Внешнем Доме монастыря, — ответил Арнольд. — Там содержатся до выдачи королю те безумцы, что посягнули на уединение Молчаливых. Я допрашивал нескольких воров, пытавшихся сделать это. Едва они проникали за стены монастыря, как попадали в руки караульных. Один из них попробовал оказать сопротивление, но не успел даже вытащить кинжал.

Неплохо, подумал Олег. А вот Савиных удалось аж до подвала дойти. Правда, в десантном костюме.

— А как насчет штурма? — поинтересовался он для очистки совести. — Наверняка в смутные годы монастыри ордена подвергались захвату и разграблению?

Брат Арнольд пожал плечами.

— Последний раз это произошло в Апсоре, лет десять назад. Монастыри ордена — нелегкая добыча. Посвященные сражаются до последнего человека, а сокровищницы оказываются пустыми. И потом, существует поверье, что напавший на Молчаливых теряет свою удачу.

— Ну хорошо, — Олег понемногу увлекся разговором. — А как насчет Глаз Государевых? Что, если кто-то из Молчаливых совершит преступление и укроется в монастыре?

Брат Арнольд покачал головой:

— Если кто-то из Молчаливых совершает в миру нечто противозаконное, он тут же сам попадает во Внешний Дом. Но это происходит достаточно редко. Выход за пределы монастыря дозволяется лишь посвященным, то есть членам ордена, достигшим тридцать третьей ступени посвящения. Им нет нужды совершать преступления.

— То есть?! — не понял Олег. — Что значит — нет нужды?

— Послушник, вступая в орден, передает ордену управление всем своим имуществом, — терпеливо пояснил брат Арнольд. — Тридцать третьей ступени достигает лишь один из двадцати членов ордена. Любой Молчаливый в миру слишком могуществен и слишком занят делами, чтобы тратить свое время на преступления.

Олег припомнил справку компьютера — существует на средства обращенных, привлекает обеспеченные слои населения… То есть, пока они там на черный шар смотрят, посвященные наводят справки о благосостоянии кандидатов? А почему бы и нет? Вон сколько монастырей понастроили!