Зона зла - Щелоков Александр Александрович. Страница 71

Мишин поставил левый локоть на землю, покачал рукой, добиваясь хорошего упора. Потом медленно, как в тире, подвел мушку к спине солдата. Потянул спусковой крючок. Автомат дернулся, словно пытался вырваться из рук. Ни громкого звука, ни вспышки, слепившей глаза…

Часовой, не издав ни крика, ни стона, рухнул, как срубленное дерево, головой вперед. Оружие, вылетевшее из его рук, загремело на камнях.

Мишин на долю секунды опередил Демина. Второй караульный, услышав неожиданный шум, успел сделать пол-оборота и был поражен точным выстрелом в корпус. Огромная сила, таившаяся в нескольких граммах свинца, толкнула его на стену ангара. И уже по ней бездыханное тело сползло на землю.

Быстрым шагом Мишин и Демин пересекли открытое пространство и оказались у склада. Демин широкими махами дважды скрестил руки над головой, подавая сигнал своим.

Легкость, с которой был достигнут успех, не давала права расслабляться. Это хорошо понимал каждый. В таких делах действует суровое правило: вход – рубль, выход – два. Ввязаться в схватку и первым добиться успеха проще, нежели выйти из боя победителем.

Пригибаясь и держа оружие на изготовку, Мишин перебежал к воротам ангара. Из-за угла, где должен был находиться Крюков, вышел человек. Мишин видел только его спину – широкую, с опущенными плечами. Фигура показалась Мишину знакомой, но он не был своим. Любого человека из своей команды Мишин мог узнать с большого расстояния и в сумерках. Но сбивала с толку белая повязка поверх локтя левой руки. Вряд ли кто-то из бойцов противника мог так быстро сориентироваться в обстановке и замаскироваться.

Мишин широким прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от незнакомца, вдавил ему в лопатку ствол автомата.

– Спокойно! Брось оружие! Лицом ко мне!

Человек беспрекословно выполнил команду: освободился от пистолета, который держал в руке. Медленно, не делая резких движений, обернулся.

Узкий бледный луч фонарика уперся в чужое лицо. Черты его показались страшно знакомыми. Черные проницательные глаза. Смуглое лицо. Темные волосы… Галеб? Акбаров? Неужели он?!

Было желание широко растянуть губы в дружеской улыбке, ткнуть кулаком в живот, протянуть руку: «Здорово, старик! Вот уж чего не ожидал никак!» Но желание погасло, едва родившись. Два раза об одну кочку спотыкаются только болваны. Однажды уже Мишин себя таким образом выказал, и хватит.

Случилось это в Москве после вывода наших войск из Афганистана. Мишин был в столице в командировке. Шел в военторговский магазин, что возле метро «Октябрьское поле». Поднялся по ступеням подземного перехода, а навстречу Гришка Новик – капитан, командир взвода спецназа. Идет в гражданском, серый и неприметный, как полевая мышка. Но если люди вместе терли животы о рашпиль камней пустыни Регистан, не узнать сослуживца просто нельзя.

– Гришка, ешь твою в барабан!

И рука с раскрытой лапой навстречу – лови, жми, радуйся, выражай свои добрые чувства.

Новик, однако, не расцвел улыбкой, не забурлил от счастья. Он просто сжался, будто воздушный шарик, который сдулся. Руку протянул стеснительно или растерянно, черт его знает.

Неприятно стало Мишину, разговора не получилось. Он отмахнулся, бросил пальцы под козырек и двинулся без оглядки дальше. На сердце стало гадко, будто в морду плюнули.

Вернулся в батальон, за стаканчиком беленькой, привезенной из столицы державы, пожаловался с горечью Духову. Тот стонов мишинской души не принял.

– Жопа, – сказал он с обнаженной, как всегда, откровенностью. – Он хоть один шел?

– Один.

– Все равно – жопа.

– С чего вдруг?

– Мог его макнуть мордой в грязь.

– Не понял. – Мишин и в самом деле не мог просечь, в чем его промах.

– Новик в ГРУ работает. Где-то за рубежами кантуется.

– И что?

– А то, что он, возможно, в миру уже не Новик, а какой-нибудь господин Перпетуев. И светиться ему совсем ни к чему. Говорят, что разведчика часто губят не умные враги, а глупые друзья. Ты бы его для начала спросил, как куда пройти. Узнал бы он тебя первый, тогда и толкуй…

Короче, урок пошел впрок. Узнавать Галеба Мишин не поспешил. И, должно быть, правильно сделал.

– Мишин, черт тебя подери! – Из-за угла склада появился Крюков. – Опусти автомат. Это наш человек – Салах эт Дин… Офицер иранской спецслужбы.

Сказав, он подошел к двери склада и начал возиться с замком. Салах эт Дин уколол Мишина локтем в бок. Шепнул по-русски:

– Ты меня не знаешь. Понял? Никогда не видел. – И тут же задал вопрос: – Давно знаешь Гольдмана?

– Кого? – Мишин не понял, о ком речь.

– Своего командира.

– Он Крюков.

– Имей в виду, с ним ухо надо держать востро. Он скользкий. Я потом тебе расскажу. Понял? Да, еще, я русского не знаю… И вообще…

О чем хотел предупредить Акбаров, Мишин так и не понял, но переспрашивать времени не было.

– Сюда, – позвал их Крюков.

Салах слегка подтолкнул Мишина в спину.

– Come on. Пошли.

– О чем болтали? – В голосе Крюкова сквозило подозрение.

– О чем с ним поговоришь, если он по-нашему ни бум-бум.

Крюков успокоился.

Внутрь хранилища вошли Демин и Лукин.

Ангар был большой, гулкий. Посередине пустого пространства стояли два металлических зеленых контейнера с большими красными крестами в белых кругах на бортах.

– Медикаменты?

Удивление Демина было искренним.

– Ага, – отозвался Крюков с озабоченностью. Он уже искал инструмент, которым можно было открыть запор. – Для хирургов, которых здесь готовили.

– Но… Красный Крест…

Демин за свою суетную карьеру не раз встречал жулье, которое вершило темные дела, прикрываясь корочками фальшивых документов – паспортов, удостоверений, военных и партийных билетов. Но ему почему-то казалось, что символы международных гуманитарных организаций застрахованы от подделок и незаконного использования.

Крюков нашел в углу нечто, напоминавшее лом, сунул его в проволочную закрутку запора.

– Найди краски, я тебе нарисую и Красный Полумесяц, и даже Красный Щит Давида.

Лукина, который помогал командиру вскрывать «консерву», заинтересовали последние слова.

– Не понял. Насчет Щита Давида.

Крюков поднатужился, нажал на рычаг, и проволочное кольцо со звоном лопнуло. Отдуваясь, ответил:

– Это безбожники не видят в Красном Кресте религиозного символа. А вот мусульмане в нем разглядели знак христианства и признавать отказались. Пришлось для них учреждать Красный Полумесяц. В Иране свои вкусы. Там своя пиктограмма – Красный Лев и Солнце. В Израиле избрали для себя шестиконечную звезду, но не в государственном голубом цвете, а в красном. Это называется Красным Щитом Давида.

– Короче, Красный Великан.

Теперь удивился Крюков.

– Что,что?

– Служил у меня матросик. Он родом из Забайкалья. Из Даурской степи. Там у них поселок в десятка два домов. И название – Красный Великан…

Они потрошили контейнер и разговаривали о пустяках. Профессионалы умеют отвлекаться от переживаний и снимать напряжение беседами на нейтральные, далекие от своего главного дела темы. Дверь контейера со скрипом открылась. Внутри просторного вместилища – влезай внутрь и ходи во весь рост – в наглухо закрепленных кассетах-держателях вертикально стояли толстые объемистые тела ракет голубого цвета.

– Они, – сказал Крюков и вошел в контейнер. Он откинул щеколду пластмассового черного ящика, прикрепленного к полу. Отбросил белые прокладки из пенопласта и вынул серебристый конус размерами с пивную бутылку. Протянул Лукину. – Держи, только осторожно. Это то, что нам нужно.

Лукин принял груз и быстро определил, что тот не так и тяжел, как показалось поначалу. Второй взрыватель Крюков передал Демину. Потом взял еще два.

– Выносите. – Он повернулся к Мишину. – Твой выход, Сергей. Минируй.

– «Принудиловку» или на «живца»?

«Принудиловка» предусматривала подрыв мины по команде со стороны. На «живца» ставилась мина-ловушка, которая должна сработать, когда в хранилище войдут его хозяева и попытаются определить ущерб, который нанесли им незваные гости.