Сдвиг - Щербаков Александр Александрович. Страница 9

— Без истерики! И так тошно!

— Опишите в воззвании хотя бы то, что произошло у нас!

— Мы думали об этом. Но решили, что это надо сделать позже, — попытался ответить Спринглторп кому-то, кого расслышал и понял, но голоса продолжали спор.

— И правильно!

— Нет, неверно! Кто даст средства, когда нет фактов?

— Постойте, постойте. Есть предложение. Давайте утвердим пока так. Самолет полетит только утром. Если до утра что-нибудь дополнительно выяснится…

— Вот-вот! Господа центристы во всей своей красе!

— Прекратите! Вам что здесь, дискуссионный клуб? Я считаю, обращение написано правильно, и надо его утвердить. И оповестить об этом немедленно. Всех. К подписи «Временный правительственный совет» может присоединиться любой. Кто к ней сейчас не присоединится? Капитан, голосуйте! Есть описание, нет описания — какая разница! По сути дела возражений нет? Нет.

Это был голос Куотерлайфа. «Куотерлайф», — запомнил Спринглторп.

— Не курите здесь! Сколько можно просить! — отозвался кто-то.

«Больше никто ничего не скажет», — понял Спринглторп и громко объявил:

— Тише! Спокойней. Я ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы утвердить текст обращения, прошу поднять руку.

— Без слов, что у нас нет правительства и с подписью «Временный правительственный совет республики»! — настаивал Куотерлайф.

— Да. Без этих слов и с этой подписью. По-моему, это разумно. Как ваше мнение, мисс Дэвисон, мистер Кэйрд, отец Фергус?

— По-моему, Куотерлайф прав, — сказала Памела.

— И этот балаган я должен считать правительством? Нет уж, увольте! — крикнул кто-то; последовала короткая возня, и в тишине отчетливо раздалось: «Дурак!»

— Кто против? Нет. Текст утвержден, — нерешительно сказал Спринглторп. — Мисс Дэвисон, исправьте текст и подпись. Теперь мистер Кэйрд ознакомит нас с положением в округе. Прошу.

Мартин-отец грузно поднялся и оперся рукой о шест. Дребезжание утихло.

— Что в округе? Худо в округе. Домов, пригодных для жилья, много, но кто в них войдет, пока все это не кончится? Сто тысяч народу без крова. И какой народ? Все старики да детишки. Сами знаете, кто тут живет. У нас тысяч десять рабочих рук. Декабрь на носу, а жить можно только в палатках. Мы тут придумали утеплять их фуражными брикетами. Сена в округе полно. Наш экспорт. Оно же и резерв топлива. Надо объявить полную реквизицию брикетов и сена россыпью…

У входа в палатку раздался шум. Спринглторп с трудом, всем телом, обернулся и увидел парня с приемником в руках.

— Слушайте, слушайте! — кричал тот, подняв приемник над головой.

— …всему населению острова и его властям. По данным, полученным от геодезических спутников, ваш остров, как географический массив, пришел в движение. Он смещается на юго-запад со скоростью пятьдесят-семьдесят метров в час и, по-видимому, дополнительно поворачивается по часовой стрелке. Точные измерения затруднены неустойчивостью конфигурации берегов. По полученным снимкам наибольшие изменения произошли на восточном побережье. По просьбе вашего представителя в ООН назначено внеочередное заседание Совета Безопасности. Заседание, однако, отложено в связи со срочной эвакуацией городов восточного побережья Соединенных Штатов после цунами, вызвавшего значительные жертвы и разрушения по берегам Северной Атлантики. Внимание, внимание! Мы ведем для вас непрерывную передачу на частотах ваших центральных радиостанций. Мы примем от вас любые сообщения на частотах пять тысяч сто восемьдесят, шесть тысяч двести десять и шесть тысяч восемьсот сорок килогерц при любом уровне мощности. Мы будем повторять эту передачу каждый час до получения ответных сообщений. Сейчас будет передана инструкция по сборке коротковолнового передатчика. Затем мы расскажем об устройстве сейсмоустойчивых убежищ для гражданского населения и к вам обратятся архиепископ кентерберийский и кардинал Патрик О’Клеллан. В течение ближайших суток начнет работать программа телевидения. Вы примете ее на ваш телевизор, если из подручных средств сделаете специальную приемную антенну. Мы сообщим, как ее сделать. Внимание, внимание! Ваш представитель в ООН Лойгайр О’Брайд призывает всех граждан страны довести до сведения правительства, что он ждет инструкций. Во Франции начата эвакуация Нормандии, Бретани и Аквитании. В Голландии толчки причинили серьезный ущерб водоотливным сооружениям. В Лондоне объявлено о больших разрушениях на западном побережье. Рассматривается вопрос о частичном введении осадного положения и оказании помощи пострадавшим районам. Внимание! Мы повторяем наше сообщение! По данным, полученным от геодезических спутников, ваш остров…

— Боже мой, боже мой, да что же это! Мы же все погибнем здесь! — раздался чей-то пронзительный крик. — Люди! Люди! Помогите! Да сделайте же что-нибудь, люди!

Голос захлебнулся рыданием, но вся палатка взорвалась всеобщим воплем, тени взметнулись, и Спринглторп, не в силах совладать с собой, рухнул на стульчик и вместе с ним наземь. Памела Дэвисон вскочила, выхватила пистолет и, держа его в поднятой руке, стала мерно стрелять вверх, пронзительно крича:

— Молчать! Молчать! Мужики вы или бабы! Перестреляю! Подонки! Ложись! Ложись, я сказала! Встать!.. Ложись!.. Встать!..

«Она права! — сообразил Спринглторп. — Иначе не совладать. Паника…»

«Сансонне», полупрозрачный перепончатый самолетик, стоял на шоссе, облитый розовым светом зари. Утро наступало с неспешной постепенностью, словно ничего не произошло, словно не разверзается под ногами земля, внезапно ставшая устрашающей коварной хлябью. И словно не мечутся по ней люди, пораженные распадом жизни, захлестнутые безумием безысходности.

Как странно! Пока они были одни лицом к лицу с катастрофой, все как-то держались. Но вот раздался голос человечества, обещание помощи и поддержки, и все потеряли рассудок. Дэвисон знала лишь одно средство от этого безумия: труд, неимоверно тяжкий, непроизводительный, но осмысленный. В три часа ночи поднять лагерь, наливающийся динамитом истерии, разослать сотни людей на реквизицию сена — больше ничего не пришло им в голову. И они сделали это. И напряжение ослабело, рассосалось. Нет, оно не исчезло, оно просто перешло на них самих. Спринглторп чувствовал, что весь дрожит, что чуть что — и он начнет кричать, кидаться на людей И он изо всех сил старался найти и для себя какой-то труд. Не думать о других и за других, а просто схватить лопату и копать, копать, пока не обнажится в земле пульсирующее напряжением ядро — средоточие всего этого ужаса. Копать…

Было холодно, сыро и безветрено. Вокруг самолетика хлопотали люди, чуть поодаль сбилась кучка солдат с карабинами. Капитан Двайер, которого он, Спринглторп, назначил командовать батальоном вместо тяжело раненного полковника Уипхэндла, видимо, прошел ту же школу по предотвращению гражданских беспорядков, что и сам полковник. Словно это не армия, а полиция. Да, кстати, полиция! Куда она подевалась? Было-то ее раз, два и обчелся. Кому она была тут нужна? Ее надо возобновить и привести в действие. Пусть займется… Хотя бы учетом источников воды и соблюдением порядка возле них. Вода — это… Спать! Как хочется спать! Вот Гийом улетит, и он пойдет спать. А кто останется за него? Памела? Нет, отец Фергус. Да, он.

Мотор «Сансонне» взревывал, стрелял, затихал и снова взрезывал. Наконец кто-то побежал оттуда, и Спринглторп увидел, что это Гийом и что он бежит к нему.

— Все в порядке, шеф. Я могу лететь. Спринглторп молча протянул ему руку.

— Я… я понимаю, я должен вернуться, шеф. Но… не знаю.

Он хороший парень, этот француз, но шел бы он ко всем чертям. Он что, хочет, чтобы ему пали на грудь, благодарили и великодушно дозволили считать себя свободным? От упряжи, которую сам на себя напялил? Пусть сам разбирается. Пижон!

Подошла санитарная машина. «Сансонне» возьмет трех раненых. Один из них — полковник Уипхэндл. У него поврежден позвоночник от удара о рукоять несгораемого шкафа. Они полетят без сопровождающего. Гийом, подлетая к дому, вызовет санитарную машину, а в воздухе им все равно никто и ничем не поможет.