У дороги - Банг Герман. Страница 15
Черноглазая, как автомат, встряхивала протянутой копилкой, и вид у нее был такой, точно она слепая и глухая.
— Сахару, черноглазая.
Черноглазая снова взяла щепоть сахарного песку. Вышли на площадь.
— Я просто оглохла, — сказала Катинка, затыкая уши. На высоких подмостках профессор черной магии Ле Тор под аккомпанемент двух литавр пытался перекричать музыку с трех каруселей. Белолицый Пьерро втаскивал громадный барабан на самую большую арену мира:
— Величайшая арена мира, милостивые дамы и господа, всемирно известная арена…
Он извлекал звуки из барабана, опускаясь на него увесистым задом.
— Мисс Флора — Мисс Флора на высокой трапеции… Аттракцион был прямо перед ними.
— Мисс Флора — королева воздуха, десять эре, господа… — Зазывала правой рукой энергично встряхивал колокольчик.
— Королева воздуха — всего десять эре… Профессор Ле Тор был уязвлен. Он до хрипоты кричал что-то о всемирно известных чудесах и под конец объявил, что решил без дополнительной платы сотворить шелковую ленту длиной в пятьсот локтей… Он начал рыгать, извлекая из глотки длинные полосы папиросной бумаги, и так при этом побагровел, что казалось, еще минута, и его хватит удар.
— Королева воздуха — всего десять эре…
На величайшей арене мира Пьерро стоял вверх ногами на барабане и черепом выбивал дробь…
Под звуки труб и шарманок вертелась карусель…
— Любезные дамы, королева воздуха… королева воздуха — десять эре.
Солнце палило, пахло медовыми коврижками, вокруг толкались и шумели.
— Как хорошо! — сказала Катинка. Она подняла глаза на Хуса и чуть выгнула спину, как котенок на припеке.
— Вот она, — сказала Катинка.
— Кто она?
— Женщина, которая стирала.
Это была королева воздуха — она поднималась по лестнице в сапожках и розовом трико, покачивая широким задом.
— Мисс Флора, прозванная королевой воздуха, — всего десять эре.
Королева воздуха держала в руке веер, которым прикрывалась, как фиговым листком. Прежде чем войти в палатку и подняться на трапецию, она наспех проглотила несколько слив.
— Может быть, зайдем, посмотрим, — предложила Катинка.
— Тик! — кричал Бай. Он хотел посмотреть укротительницу змей. Они стали протискиваться сквозь толпу и оказались возле карусели. Мария каталась верхом на льве, почти в объятиях какого-то кавалериста.
Катинке тоже захотелось прокатиться на карусели. Бай сказал — вот еще, платить деньги, чтобы тебя вывернуло наизнанку. Катинка села рядом с Хусом на лошадку ближе к центру круга, и они завертелись, сначала медленно, потом быстрее. Она кивала Баю и улыбалась лицам, которые мелькали вокруг.
— Сколько народу! — сказала она. С карусели было видно море голов.
Они решили прокатиться еще раз.
— Ловите кольцо! — сказала Катинка и наклонилась к Хусу.
— Осторожней, — сказал он, обнимая ее рукой за талию. Катинка улыбнулась и откинулась назад. Лица начали расплываться у нее перед глазами. Только что-то черное, черное и белое, продолжало мелькать вокруг.
Она по-прежнему улыбалась, но закрыла глаза.
Ярмарочный шум, музыка, голоса, пронзительные звуки рожков сливались в ее ушах в какой-то общий гул, и все тихонько покачивалось.
Она приоткрыла глаза.
— Ничего не вижу, — сказала она и снова зажмурилась. Раздался звонок, карусель замедлила ход.
— Еще разок, — сказала она. Они закружились снова. Хус чуть подался к ней — она не замечала, что опирается на его плечо.
— Кольцо! — крикнула она, они пронеслись мимо кольца, и она засмеялась у самого лица Хуса.
Катинка приоткрыла глаза и стала смотреть внутрь круга. Казалось, будто все лица нанизаны на один шнурок.
Катинка почувствовала головокружение — Мария, — вот она появилась снова в коляске со своим кавалеристом…
Она сидела у него на коленях…
Какой у нее вид — точно она вот-вот упадет в обморок…
И все остальные — они просто лежат, полумертвые… Привалились к мужчинам…
Катинка резко выпрямилась: вся кровь вдруг бросилась ей в лицо. Карусель остановилась.
— Пойдемте, — сказала она. Она слезла с лошади.
Бай стоял у лесенки с карусели. Катинка оперлась на его руку.
— Голова кружится, — сказала она и ступила на землю. Она сильно побледнела от долгого катания на карусели.
— Хус, поддержите Тик. А я тут заместо подпорки. — Бай ущипнул за руку Марию, которая спускалась по лесенке с кавалеристом.
Мария застеснялась, увидев господ, и тут же куда-то исчезла со своим синим мундиром.
— Крепко она его заарканила, — сказал Бай и двинулся вперед.
— Это тут, рядом, — сказала Катинка. Хус предложил ей руку.
Укротительница змей фрекен Теодора показывала своих ленивых питомцев неподалеку от карусели. Это были жирные склизкие гады, она вынимала их из ящика, выстланного шерстяной ветошью. Фрекен Теодора щекотала гадов, чтобы их немного расшевелить.
— Они переваривают пищу, фрекен, — «кавалеристским» тоном сказал Бай.
— Что? — переспросила фрекен Теодора. — Вы что ж, думаете, они дохлые, что ли? — Фрекен Теодора восприняла замечание Бая как оскорбление.
Она обмотала змею вокруг своей шеи и почесала ей голову, — та разинула пасть и зашипела.
Фрекен Теодора называла змею своей деточкой и прятала ее на своей груди. Фрекен Теодора была богатырского телосложения и затянута в костюм пажа.
Хвост змеи уныло свисал между коленями фрекен Теодоры.
— Какие противные! — с отвращением сказала Катинка. — Уйдемте, — и потянула Хуса за руку.
— А как же, — сказал хозяин аттракциона. Он решил, что Катинка испугалась, и был польщен. — Страшные звери… милая дамочка… Но она и не такое проделывала — да еще со львами.
Катинка вышла из палатки на улицу.
— Как она только может, — сказала Катинка, содрогнувшись.
— Н-да, — говорил Бай с видом знатока, проверяя фокус «на ощупь»: хозяин предложил господину удостовериться, что змеи ползают «прямо по голому телу». — Точно, — говорил Бай, — по голому телу…
Укротительница змей самодовольно улыбалась, укладывая своих «проказников» в ящик.
— Да, сударь, она проделывала такие же штуки со львами.
— Восемь лет подряд, сударь, — подтвердила фрекен Теодора.
Хус и Катинка вышли на площадь. Начало смеркаться, зазывалы с упорством отчаяния наперебой старались перекричать друг друга с подмостков.
— По сниженной цене, любезная дама, по сниженной цене, — приглашал профессор Катинку, отирая пот «волшебным платком», — всего двадцать эре на двоих, заходите с сердечным дружком…
Катинка ускорила шаги. Бай с трудом их нагнал.
Толпа заметно повеселела. Пошатывающиеся мужчины с пением вклинивались в девичьи цепочки, и те с визгом рассыпались, у палаток стали миловаться парочки.
Громкий шум доносился из трактира и от жаровни черноглазой, где, кроме вафель, продавался уже и коньяк.
Прихрамывая, проковыляли три полицейских сержанта с палками. Это были инвалиды, получившие легкие ранения на войне, — надзирая за порядком, они держались вместе. Покрывая общий гул, из-за палаток и в толпе по временам раздавался вдруг пронзительный свист гимназистов.
Катинка с Хусом шли от палатки к палатке, де Аая покупки, а сумерки тем временем все сгущались.
В палатках уже зажгли фонари — они бросали скупой свет на пряничные сердечки и коврижки. Торговки за высокими стойками натирали коврижки ладонью, чтобы те блестели, и на длинном лотке подавали их Хусу и Катинке.
Бай присоединился к жене и Хусу и тоже стал делать покупки.
Хус подарил Катинке маленький японский поднос. Она подарила ему медовую коврижку.
— Что же это ты, — сказал Бай. — Даришь Хусу коврижку… Подарила бы пряничное сердце… Хозяюшка! — крикнул он. — Дайте-ка нам пряничное сердце…
— Пожалуйста, сударь, вот сердце… и со стихами…
— Бай… — сказала Катинка.
— Сейчас хлынет дождь, — произнес Хус за их спиной.
— Черт побери! — Бай отошел от прилавка. Упали первые капли.