Звериный круг - Щупов Андрей Олегович. Страница 25

— Как дела с ботаникой?

Виктория сердито отмахнулась. Тема учебы ее совершенно не привлекала.

Вышло бы еще забавнее, если бы она притопнула каблучком, и Валентину даже показалось, что она вот-вот сделает это.

— Вообще-то школу я уже того. — Она выразительно присвистнула.

— Да ну? Неужели бросила?

— Вовсе нет. Почти закончила. А теперь вот снова учусь. В медицинском училище.

— Вот так новость! Признаться, про училища я и забыл.

По мелькнувшему на ее лице выражению он решил, что она бросится на него с кулаками. Валентин даже приподнял руки.

— Ладно, больше не буду. Прости… И все-таки давай выясним раз и навсегда. Так сказать, для обоюдного спокойствия.

— Что выясним?

— А то, что, во-первых, мне двадцать семь. Во-вторых, терпеть не могу Тату, Витаса и прочих слюнявых уродцев. Они, может, и симпатичные, но не для меня. К браку отношусь отрицательно. К любому. Не танцую, не курю, зато люблю выпить. Редко, но крепко. Не вожу шумных компаний, не помню анекдотов, уважаю скучные книги. Ну вот… Для начала, наверное, хватит.

— Для начала, пожалуй, да.

Валентин прикусил губу. Последнее слово опять осталось за ней.

— Что ж, тогда выражусь более прямо. Сколько тебе лет, вежливая и красивая? Пятнадцать, шестнадцать? Или того меньше?

На этот раз выдержка ей изменила. Румянец густо залил щеки, глаза яростно засверкали. «Очень мило», — подумал Валентин. Подобных вещей ему не приходилось видеть уже давненько. Во всяком случае, рассердилась она не на шутку.

— Паспорт у меня есть!

— Это я уже слышал.

— Надо продемонстрировать? — Пальцы ее сжались в кулачки. — Если желаете, могу показать заодно и свидетельство о рождении.

— Да нет, зачем же, я верю. — Голос его прозвучал фальшиво. Да и вообще Валентин чувствовал, что переборщил.

На глазах у нее выступили слезы. Румянец переместился выше, до укрытых золотистыми локонами висков. Не сказав больше ни слова, она застучала каблучками вниз по лестнице.

— Эй, Вика! Подожди!.. — Валентин перегнулся через перила. Хотел крикнуть что-то еще, но удержался. Стало отчего-то обидно, словно собственными руками взял да и плюхнул в стакан с чаем ложку с солью. Зачем? Смущенно оглядев пакет, Валентин развернул плотную бумагу, надорвал одну из пачек. Машинально отсчитав несколько купюр, сунул в карман. Приблизившись к пропыленному окну, выглянул наружу. Виктория вышагивала по тротуару, но уже не одна. Трое патлатых брели рядом и, судя по жестам, о чем-то ей наперебой рассказывали. Возможно, делились дневной порцией анекдотов. Она их, похоже, не слушала, но кавалеры не отставали. Ощутив внезапный укол ревности, Валентин отвернулся.

А может, оно и к лучшему? В конце концов, ее молодость — это ее молодость, и ничья больше. И зачем ему лезть в чужую жизнь со своими проблемами? Он вздохнул.

Глава 10

Они условились встретиться в кафе, точно оговорив время, и, как обычно, Юрий опаздывал. Вчерашний однокашник и нынешний аспирант органически не переваривал такое качество, как пунктуальность. «Взгляни на немцев, старик. Или на американцев. У них же юмор — дурнее не придумаешь! Это когда-то у них был Чаплин, а сейчас покажи им косоглазого мужичка или женский лифчик — они со смеху готовы умереть. Все от того, старик, что съела их пунктуальность. Со всеми их потрохами. Можешь мне поверить, скрупулезность — та же болезнь. Вроде чахотки. Только от чахотки едут лечиться в Швейцарию, а скрупулезность излечивается исключительно здесь. Помяни мое слово. Россия еще станет страной курортов!..»

Скучая в одиночестве за столиком, Валентин рассматривал помещение и многочисленных посетителей. Чтобы не вызывать раздражение, попросил себе бутылку пепси. Крутобокая официантка в белом кружевном передничке безмолвно оставила на столе одинокую бутылку и пластмассовый стаканчик. Валентин торопливо поблагодарил. Его присутствие здесь выглядело и без того двусмысленно. Все места в кафе оказались занятыми, и двое пареньков, теснившихся у стойки, поглядывали в его сторону с откровенной недоброжелательностью. Минут пять назад он категорически отказал им, заявив, что столик занят и что вот-вот подойдет знакомый товарищ. «Знакомый товарищ» задерживался, и взгляды пареньков становились все более красноречивыми.

Юрий заявился, когда обозленные парни успели покинуть кафе. Повертев кудлатой головой, он не сразу заметил Валентина. Пришлось помахать рукой.

— Туточки я, тута!

— Хари Рама! — отсалютовал Юрий. — А где вино, жаркое и прочее?

— Вино, жаркое — выпил и съел. Все прочее перед тобой. — Валентин кивнул на бутылку.

— Не густо. — Юрий тут же набулькал себе полный стакан. — Но, как говорится, чем вы богаты, тому мы и рады. За что будем пить?

— За то, чтобы убраться отсюда живыми. — Валентин выложил пакет на стол, подтолкнул Юрию. — Забирай, аферист.

— С удовольствием. — Юрий кинул пакет в принесенный дипломат, щелкнул замками. — Ну а тост твой не принимается. Очень уж мрачный.

— Такая уж наша жизнь.

Юрий со вкусом отхлебнул газированный напиток.

— Хорошо все-таки освежает американское пойло. — Юрий икнул от шибающих в нос газов и продолжил:

— Любят себя ублажать капиталисты.

— Тоже мне, великая радость — пепси, — хмуро сказал Валентин, словно и не обращаясь к Юрию.

— Не скажи. Мы, Валь, лучшей доли не знали. И потому не капризничаем. — Юрий подмигнул блондинке, посасывающей коктейль за соседним столиком.

— Понятно. Давай о деле. — Валентин стиснул кисть приятеля.

— Эй! Больно же!.. Ну?

— Вчера я разговаривал с Яшей. Этот тип в открытую вербовал меня.

Лицо Юрия враз стало серьезным.

— Даже так?

— Все раскручивается быстрее, чем мы думали. И малость не в том направлении. Грызня превращается в войну, а вокруг имени Алоиса, похоже, вырисовывается траурная рамочка. Про Люмика народ помалкивает. Значит, надо понимать, тоже запретная тема. И подозревается, судя по всему, тот же Алоис.

— Быстро же они поставили на нем крест. — Юрий опустил глаза.

— Ты не считаешь, что мы перегнули палку?

— Хочешь сказать — поторопились?.. Кто ж его знает? В таких делах иногда лучше поспешить, чем промедлить.

— А почему Яша спрашивал меня о Люмике?

— Возможно, просто проверял. Так сказать, на всякий пожарный. А в общем…

— Юрий внимательно взглянул на приятеля. — Давай-ка, брат, подробненько обо всем. Чую, наломал ты без меня дров.

* * *

Александр Петрович Заварский не доверял лифтам. Барабаны, трос, электричество — все это легко останавливалось и выводилось из строя. И потому, имея в доме лифт, чаще всего он предпочитал все же обыкновенную лестницу.

Причем винтовая каменная была по окончании строительства забракована. С одной стороны — красиво и прочно, с другой — именно на таких глухих спиралях проще простого затаиться за поворотом, карауля жертву с оружием в руках. Поэтому строительная бригада вторично взялась за отбойные молотки и кувалды. Новая лестница была сделана из дырчатого железа и просматривалась насквозь — с верхнего этажа и до самого подземелья. Сейчас по этой самой лестнице Алоис спускался вниз. Несколько пролетов — и вот он уже в подземелье. Стальные створки с гулом разъехались, и он очутился в ярко освещенном тоннеле. На лабиринт это пока не тянуло, но земной крошки его рабочие «кроты» перетаскали наверх порядком. Теперь он мог похвастаться капитально обустроенным тиром, небольшим цехом с десятком разнообразных станков, надежнейшими кладовыми и казематами. Кроме того, из подземелья имелись секретные выходы наружу — в канализационную сеть и подвал соседнего дома. Планировались и новые ответвления, но очень уж много требовалось сил и денег. Временно работы были приостановлены.

Бугда, заметив входящего босса, поднялся из кресла. Двое его подручных торопливо выключили телевизор. Только висящий на дыбе человек так и не поднял головы. Да Алоис особенно и не старался его рассматривать. Вида крови и ран он не любил.