Звериный круг - Щупов Андрей Олегович. Страница 27

— Это я уяснил и без тебя. Но если его сомнут? Я имею в виду — раньше срока?

— А вот этого нельзя допустить. Он еще не отдал обещанное. Кроме того, это единственный человек, который знает о тебе правду. Его знания плюс знания Сулика — и тебе крышка. Надо держать их на дистанции. — Состояние холодной войны?

— Вроде того. Валентин потер нос.

— Все бы ничего, только скользко становится, Юрий. Вкручивать вола Яше — дело опасное. Да и Дрофа вокруг шарит.

— Может, попытаться их как-то столкнуть?

— Думай! Ты у нас главный мозг. Но вообще-то дело сомнительное. Оба на доверии — и работают в ногу. Правда, кто под кем — не понять. Дрофа — сыскарь, Яша — чистокровный силовик.

Юрий поморщился:

— Значит, ускоряй дело с документами.

— Завтра все, вероятно, и решится.

— Вот и отлично! Тогда и с ОВИРом особых проблем не будет. Фактически тебя уже оформили. Анонимно — под честное мое слово.

— Черт! Как тебе это удается?

— Даже самому неподкупному человеку что-то все же нужно. — Юрий хмыкнул. — Комплименты, улыбочки, вздохи и денежные подарки. Вот такой, понимаешь, цирк.

Но за этот цирк мы получим то, чего хотели: безвизовые паспорта сроком на десять лет.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что мы уже почти ТАМ. Месяцок-другой — и ульды-ульды!

Прощай, родина-мать! И да здравствуют Елисейские Поля, Брайтон-Бич и зеваки Гайд-парка!

— Не верится. — Валентин покачал головой. — Даже не могу себе представить.

Юрий похлопал его по руке:

— И не надо, Валя. Все это ты увидишь наяву. Пусть только рохля Алоис не подведет нас. Нужны абсолютно чистые документы! С полным подтверждением на местах!

— Я предупреждал его. Между прочим, Яша поведал занятную новость: наш рохля Алоис, оказывается, уважает кошельки и портсигары из татуированной человеческой кожи.

— Что?

— Ну да! Мне даже продемонстрировали один из образчиков. Яша объяснил, что таким образом Алоис избавляется от неугодных людей. Дешево и сердито.

Юрий задумчиво уставился на бутылку с коричневой жидкостью.

— Хорошенькие новости!.. Жаль, что мы не знали этого раньше.

— По крайней мере, теперь мы в курсе, чем рискуем. Собственной шкурой — в буквальном смысле.

— И что же, он хранит эти штучки у себя в музее?

— Сомневаюсь. Яша упоминал о западных аукционах. Товар вроде бы старят и переправляют за кордон. Там их выдают за наследие концентрационных лагерей и продают за бешеные бабки.

— Значит, он все-таки идиот! — Юрий хищно прищурился. — И погорит даже раньше, чем я думал.

— Возможно. Вопрос только в том — когда именно это случится.

— Ну, во всяком случае, не раньше нашего отъезда. — Юрий пытливо взглянул на Валентина. — По крайней мере, так бы нам хотелось, верно?.. Слушай, может, стоит отменить операцию? Что нам эти пятьдесят кусков? И на Алоиса этот спектакль не сыграет. Еще больше в дерьмо вгонит. А денег у нас хватает. В крайнем случае загоним твой «УАЗ». Тому же Нашло.

— На кой ему черт этот танк?

— Возьмет. Из того же любопытства. Все ж таки экзотика. И для дорог кавказских годится.

— А оружие? Оружие тоже Наилю отдать?

— Ну, не Наилю, так в пруд какой-нибудь. Мало ли водоемов вокруг!

— Нет, братец кролик! «УАЗ» — он хоть и с козлиным норовом, но уж лучше пусть остается при нас.

— Зачем?

Валентин пожал плечами:

— Мало ли… Вдруг боднуть кого потребуется?

— Типун тебе на язык!

— Нет, Юрий, пусть все идет по плану. Операция на мази, так что поглядим, что получится. Может, и носы утрем кому следует.

— А если тебе утрут?

— Пусть попробуют!

— Господи, Валек! Пятьдесят тысяч погоды не делают, пойми! А Алоис твой после такой заварухи как пить дать залипнет. Как муха в патоке.

— Он не муха, он — паук.

— И что с того? Этого паучка на твоих глазах по стенке размажут. Кто там у вас заплечных дел мастера? Ароныч с Дрофой?.. Вот и напоет им бедный паучок все, что только их душеньки пожелают. А если и выкрутится, то уж, конечно, сообразит, кто его подставил. Или хочешь попасть за рубеж в виде портсигаров?

— Я хочу, — упрямо проговорил Валентин, — чтобы каждый получил свое законное.

— Ага, — ехидно протянул Юрий. — Вор должен сидеть в тюрьме. Слышали!

Красиво, романтично, но только где они, интересно, сидят? По-моему, исключительно гуляют. И у них, на Западе, кстати, тоже. Не зря светлые головы придумали освобождение под залог. Крупным авторитетам западло терять время за решеткой. Нате вам в зубы сколько надо, а нам, братцы, некогда. Чисто криминальная уловка. И сколько еще таких лазеек есть в законе.

— Ты другое пойми, — горячился Валентин. — Мы с тобой свалим, а эти курвы останутся. И сколько еще всего натворят!

— И что же? Терзаться угрызениями совести? А что ты можешь, Валь? Что?!

Пнуть под зад великану и спрятаться в щелку между кирпичиками? Действительно здорово! То-то он обозлится! А может, даже, испугавшись, завяжет. Нет, Валек, ничего мы с тобой не изменим. Это социум! Жуткая и неразрушимая система.

Позволят законники воровать — будет народ воровать, а престижно станет ходить в театры и сочинять стихи — поверь мне, половина людей будет толочься у театральных касс. Мы не президенты, а раздавать щелбаны стрелочникам — глупо.

— Ты ошибаешься, они не стрелочники.

— Ну, нехай будут не стрелочники. Зато мы с тобой обыкновенные людишки! — Юрий в сердцах пристукнул по столу, опомнившись, забормотал сбивчивым шепотом:

— Не надо обманывать себя, Валь, мы — пешки, пешками и останемся. По крайней мере здесь.

— Пешки — они тоже в ферзи вырываются.

— Один-единственный раз! Если дойдут и если не проморгают! А уж в случае неудачи сам знаешь, что с ними происходит.

— Но мы-то ведь ориентируемся на удачу, верно?

— Обдуманную и тщательно подготовленную! Кроме того, рисковать стоит, когда есть смысл. А в нашей ситуации… То есть я понимаю, после зоны все кажется черно-белым, но в том-то и беда, что это не так и все мы тут пестрые до головокружения. Расспроси любого и убедишься, что, мечтая о справедливости, мы попираем ее на каждом шагу, а крича о свободе, ведать не ведаем, что это такое.

Ты ничего не исправишь своим вмешательством. Ни-че-го! И Алоиса сменит другой Алоис, а Малютина — еще один Малютин.

— Пусть. Зато я получу удовлетворение.

— Веский аргумент, нечего сказать! — Юрий насмешливо фыркнул. — Но кроме желаний существуют еще обстоятельства, а они, боюсь, складываются не в нашу пользу.

— До сих пор все проходило чисто.

— Вот именно — до сих пор! У каждой игры, Валь, свое критическое время.

Как правило, оно не слишком велико. Это надо ощущать, потому что секундой позже начинаются предательства и автокатастрофы, роковые озарения и непредвиденные ситуации. А наша игра больше напоминает охоту, и выжить в ней суждено самому осторожному зверю.

Юрий протянул руку, похлопал Валентина по плечу.

— Мы не в той ситуации, чтобы заигрываться. Выклянчивай у Алоиса документы, а я подобью бабки с ОВИРом. — Он усмехнулся. — Когда-нибудь в Севилье или Майами обязательно расскажу тебе, каким образом выбивал все эти чертовы бумажки — приглашения, билеты и прочее.

— Ты говорил, что знаешь, кому что нужно… Комплименты, подарки…

— Если бы только это! К счастью или к несчастью, в наших всесильных конторах многое зависит от женщин, и тут уж одними подарками не обойдешься…

— Вы будете что-нибудь заказывать? —Перед ними стояла официантка. Валентин заметил, что она успела подкраситься и волосы на голове лежали уже как-то иначе. Влияние Юрия… Что находили в нем женщины — этого не понимал никто, в том числе и сам Юрий.

— Надеюсь, ты сыт? — Валентин с ехидцей взглянул на друга.

— Еще бы! Пол-литра пепси — не шутка. — Юрий сожалеюще взглянул на официантку. — Извините, мэм, но мы, пожалуй, пойдем. Дела, знаете ли…

Уже на улице он толкнул Валентина в спину и оглушительно гаркнул: