Дераи - Табб Эдвин Чарльз. Страница 9

Глава 4

Дело затягивалось. Сидя в кресле с высокой спинкой, Устар Кальдор чувствовал, как тяжелеют его веки от жары и от скуки. И от усталости тоже, надо признаться; он провел бессонную ночь и предыдущую спал плохо. Не так часто он наведывался в город, и у него не было намерения понапрасну тратить время. Сейчас он бы охотно поспал, готовый к удовольствиям надвигающейся ночи.

Он выпрямился, уже сожалея о том внезапном порыве, который заставил его настаивать на праве вытеснить местного судью из его кресла. И поскольку такие права часто практиковались, они быстро забывались. Забвение таких правил никого не тревожило.

— Милорд. — Адвокат узника в своей мантии был весь в поту. Его клиент был безусловно виновен, но он рассчитывал на короткое заключение с применением принудительных работ. Что теперь? Кто мог бы сказать, что этот хладнокровный молодой человек внезапно решится? — Милорд, — вновь обратился он к Устару. — Должен сообщить вам, что суд не сможет доказать всю полноту вины моего клиента. Я понимаю, что одним из доказательств было бы показать нашу невиновность, но этого-то мы и не сделали. В таких обстоятельствах, милорд, мы видим только одну альтернативу: отдаться на вашу милость.

Устар сидел, размышляя. «Им бы следовало сделать это с самого начала, — подумал он, — и избавить нас от ненужной траты времени и от дискомфорта». Он посмотрел на обвиняемого — маленького комиссионера, который обманул его в своем отчете и таким образом украл у торгового дома ожидаемый доход. Как же следует наказать этого человека? Как сразу показать и силу и справедливость семейства Кальдор?

— Штраф должен в шестьдесят раз превышать украденную сумму, — заявил он. — Наш вердикт — три года принудительных работ.

Подсудимый побледнел.

— Милорд! — возмутился адвокат. — Приговор слишком суров, — произнес он. — Я прошу вас пересмотреть ваше решение!

— И вы миритесь с этим воровством? — Устар был разочарованно мягок. — Вы — член торгового дома Кальдор, и вы считаете, что этот человек не заслуживает наказания?

— Нет, милорд, но…

— Он обокрал торговый дом, — отрезал Устар, перебивая. — Он украл у меня, у вас, у всех нас. Сколько — не значит ничего. Приговор остается в силе.

— Милорд. — Адвокат поклонился, соглашаясь со своим поражением. День действительно выдался неудачный для всех присутствующих на суде.

Утро тянулось медленно. Вскоре после полудня Устар отложил суд, чтобы принять ванну и пообедать. Он занимался своим главным делом, когда на его поднос упала тень. Подняв голову, он увидел судью.

— Могу ли я переговорить с вами, милорд?

— Садитесь. — Устар указал на пустое кресло. — Давайте сразу договоримся. Я не собираюсь обсуждать с вами принятое мною решение. Понятно?

— Я и не собирался говорить с вами об этом. — Судья был стар и приучен к терпению. — Как поживает ваш дедушка? — спросил он. — Мы редко видим его в городе. Как его здоровье?

— Отлично, как и следовало бы ожидать.

— А здоровье вашего отца?

— Тоже великолепно. — Устар оттолкнул пустую тарелку. Его забавлял чужой дискомфорт, но он ничего не делал, чтобы смягчить неловкость. Именно таким людям, как судья, следует напомнить, кто их истинные хозяева. — Я думал, — сказал он неожиданно, — что лестница штрафов, применяемая судом, слишком низка. Как источник доходов, их не рассматривают.

— Штрафы не рассматриваются как доход, милорд. Они только служат средством наказания мелких расхитителей.

— Пусть так, все равно они низкие. Я предлагаю незамедлительно их утроить. — Устар налил себе вина. — Вердикты тоже. Следовало бы увеличить и их.

— Вердикты меняются, милорд, — терпеливо произнес судья. — Такие преступления. Правосудие должно всегда уметь понять и простить. Годы научат вас этому, — добавил он. — И опыт.

Устар отпил немного вина. «Этот старик довольно смел, — подумал он, — может, даже излишне смел».

— Я молод, — сказал он. — Справедливо, но это не значит, что я дурак. Дому Кальдор необходимы деньги, и суд — средство их получения. Мы можем простить преступников, — предложил он. — Сильно ударить богатых людей, а затем позволить им выкупать друг друга. И это будет длиться не день, а неделю, даже год. Это вполне возможно.

Он, подумал судья, как ребенок с новой игрушкой. Порочный ребенок с очень хрупкой игрушкой. Порочный или, скорее всего, неосторожный— результат один. Для Кальдоров юстиция становится бранным словом. Он был вынужден сменить тему.

— Долго ли вы намерены оставаться в городе, милорд?

Устар отпил еще немного вина, пытаясь потянуть паузу, затем внезапно решил выйти из игры.

— Я жду леди Дераи, — пояснил он. — Ее корабль должен скоро прибыть. Фактически, — добавил он своим отдавшимся от неба голосом, — он может прибыть прямо сейчас.

Но у него в запасе было еще много времени, чтобы покончить с едой.

Агента звали Хауши — толстый, вкрадчивый, улыбчивый, похожий на кота, с кастовыми отметинами, ярко выделяющимися на его черной как смоль коже. Он стоял в ослепительном солнечном свете на полпути от корабля к краю поля и веселым голосом выкрикивал свое предложение:

— Пять! Пятерка в день! Для работы сгодится мужчина любых габаритов!

Дюмарест остановился, глядя на него. Рядом с ним шла девушка с неутомимым нетерпением.

— Пойдем же, Эрл. Он приглашает людей на уборку урожая. Тебе это совсем неинтересно.

Дюмарест ничего не ответил ей. Его глаза были заняты, обыскивая небо, поля, границу города за ними. Небо было высокое, светло-голубое, солнце — огненный диск, сеющий повсюду свой свет, жаркий воздух, режущий своей тропической теплотой. Поле было покрыто гравием, сильно уплотненное, содержалось в чистоте и с ровной поверхностью. Группа мужчин работала на нем, наклонив головы, шурша привычным им образом. Другие стояли группой и смотрели на них. Узники и их охрана. Для поддержания порядка на поле всегда использовали труд заключенных.

— Идем же, Эрл! — нетерпеливо окликнула его Дераи. — Поедем поскорее домой.

— Секунду.

Город был интересен. Он подступал к краю поля — скопление разваливающихся магазинчиков, домиков, маленьких заводиков, складов. Казалось, всякая планировка отсутствовала. От города разбегалось несколько дорог. У края поля вокруг центральной площади горбились склады с длинными, низкими односкатными кровлями. Все это больше походило на непомерно разросшуюся деревню, чем на крупный город.

Ему придется заняться работой, а потом снова лететь. Инстинкт подсказывал ему, что Хайв не так уж хорош, чтобы на нем стоило задерживаться.

— Вы в первый раз на Хайве, сэр? — Агент был любезен. — Здесь довольно интересно. Один из тех миров, которые, пожалуй, больше воздействуют на чувства, но то из немногих со своей хрупкой красотой. Я мог бы провести экскурсию для вас и вашей дамы. Современный воздушный транспорт и прекрасный гид. Транспорт мой, сэр. Меня зовут Ямаи Мбомбо. Меня хорошо знают в городе, сэр. Спросите в любом отеле или таверне, и вам скажут мой адрес. Не внести ли вас в список трехдневной экскурсии по городу?

Дюмарест отрицательно покачал головой.

— Спасибо, не надо.

— Как вам угодно, сэр. — Хауши посмотрел на плотную группу людей, медленно идущих от корабля. — Пятерка! Пятерка в день! Сгодится любой мужчина!

— Пятерка. — Дюмарест задумался. Сумма казалась такой незначительной. — Скажи мне, — попросил он девушку, — сколько можно купить на эту сумму на Хайве?

— Откуда же мне знать?

— Постарайся узнать, — предложил он. — Прочитай, что у него в голове. — И, мгновение спустя: — Ну?

— Много, — сказала она, передернув плечами. — Ах, как ужасно, — пожаловалась она. — Животное!

— Он, возможно, женат не на одной женщине, — сказал Дюмарест спокойно. — Он, возможно, еще и голоден. Когда ты поймешь, что подсознательные мысли не имеют ничего общего с поступками? Мы все и каждый из нас — животные, — добавил он. — Многие учатся правильно воспринимать то, что видят и слышат. — Это был урок, который он пытался преподать ей в течение путешествия, но мало преуспел.