Чистое пламя любви - Барбьери Элейн. Страница 56
Наконец Уильям заставил себя отстраниться и горячо воскликнул:
— Дорогая, дорогая моя Аметист, я знал, что рано или поздно ты вернешься! Мы сейчас же отправимся ко мне домой, на плантацию, пока не явился Стрейт: я должен быть уверен, что ты в безопасности и ему до тебя не добраться. После я смогу спокойно вернуться и разобраться с ним!
Мало-помалу Аметист приходила в себя. Пытаясь освободиться, она невнятно повторяла:
— Нет, Уильям, я не могу… не могу поехать с тобой!
— Можешь! — возразил он неожиданно суровым тоном. — Ты сегодня же вернешься ко мне. Дэмиен Стрейт гнусно воспользовался тем, что я был не в состоянии тебя защитить. И как только ты смогла поверить ему, дорогая? Обеа… черная магия… ты же всегда первая смеялась над этой чепухой! Ты отлично понимала, чего стоят Есе эти смешные сказки и суеверия, и все же позволила ему себя запугать! Черт побери, даже если что-то было на самом деле… — Уильям с трудом перевел дух и продолжил, понизив свой голос до хриплого прерывистого шепота: — Разве ты сомневалась, что я скорее готов был умереть, нежели позволить тебе выкупить мою жизнь за такую ужасную цену? — Его голос предательски дрогнул, и Уильям на минуту умолк, а затем снова прижал к себе Аметист. — Дорогая, это был настоящий ад!
— Но, Уильям, поверь, я не могу уехать вместе с тобой…
На какой-то миг молодого человека сковала нерешительность, но он тут же овладел собой и повторил, сурово глядя в мокрое от слез лицо своей несчастной возлюбленной:
— Мы сейчас же возвращаемся домой, и я не приму от тебя иного ответа!
— Нет!.. — Аметист резко качнула головой. Ее голос с каждой минутой звучал все решительнее и тверже. — Нет, это невозможно. Уильям, да посмотри же на меня наконец! Через две, самое большее через три недели я рожу ребенка от Дэмиена! Неужели тебе хватит совести притащить меня к себе домой с ребенком от другого мужчины? Твои родители не признавали меня и прежде, а теперь у них есть отличный повод говорить, что они были правы!
— К черту моих родителей! — Уильям побагровел от ярости. — Я сам могу распоряжаться своей жизнью и принимать решения! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой! Без тебя мне был свет не мил, я не находил себе места от тоски, но я знал, что ты вернешься, знал…
— Послушай, Уильям, Дэмиен сам привез меня на Ямайку, чтобы я родила его ребенка. Он не отказался от меня и не говорил о том, что собирается это сделать. Но даже если бы я была свободна, ты должен уяснить одну вещь. Я никогда не выйду за тебя, никогда. Слишком поздно.
— Что значит «слишком поздно»? Да ты рехнулась! Стрейт все равно не женится на тебе — он просто использует тебя и бросит, когда увлечется другой женщиной. Ты же знаешь, какая у него репутация! Неужели ты могла вообразить…
— Нет и нет! — Аметист больше не могла слушать эту сумбурную речь, полную угроз и обвинений. — Я не могу стать твоей женой!
Уильяма настолько ошеломила эта гневная вспышка, что он растерялся:
— Но как ты… Неужели ты любишь его?..
— Увы, нет, — с горечью призналась она. — Любовь — это слишком нежное и трепетное чувство… оно совсем не похоже на то, что я испытываю к Дэмиену. Я не люблю его, а он не любит меня. Это больше похоже на какое-то временное наваждение, одержимость. Он не в силах избавиться от меня, а я не в силах избавиться от его обеа.
— Опять этот обеа, эта глупость!
— Нет, Уильям, ты ошибаешься! Я сама видела, как действует его черная магия! На моих глазах ты чуть не расстался с жизнью, пока Дэмиен не согласился снять с тебя порчу, и он до сих пор властен надо мной! — Аметист покраснела от смущения, но упорно продолжала: — Наверное, это свело бы меня с ума, если бы я не верила, что рано или поздно он бросит меня, как бросал других женщин… Иначе я не выдержала бы так долго и нашла бы способ избавиться от него любой ценой!
— Но в таком случае… если ты привыкла подчиняться грубой силе… у меня не остается иного выхода, кроме…
— И думать не смей об этом, Шеридан! Только тронь ее — и ты покойник! — Низкий угрожающий голос Дэмиена застал Аметист и ее гостя врасплох. — Она ясно сказала, что не хочет возвращаться к тебе. Ты слышал это собственными ушами: она выбрала меня, а не тебя. К тому же она носит моего ребенка, и я ни за что в жизни не расстанусь с ней!
— Но у меня есть право…
— У тебя нет никаких прав на меня, Уильям! — перебила его Аметист, стараясь не обращать внимания на то, какую боль причиняют ей эти жестокие, чужие слова. — То, что было между нами раньше, давно миновало. Ты навсегда останешься для меня самым дорогим и близким другом… но не более того. А теперь будь так добр, оставь нас.
— Аметист… — Горе, исказившее выразительное лицо юноши, было столь трогательным, что чуть не разорвало ей сердце.
— Пожалуйста, уходи!
Уильям резко повернулся и бросился к двери, не разбирая дороги, так что Дэмиен едва успел отойти в сторону.
Через минуту они услышали, как по мостовой застучали копыта Нерона.
В комнате повисла напряженная тишина. Внезапно Дэмиен увидел, что Аметист покачнулась от слабости, и поспешил прийти ей на помощь.
— У тебя выдался нелегкий день, дорогая, тебе не помешает немного вздремнуть. Я разбужу тебя к ужину.
Аметист молча кивнула, и капитан отнес ее в постель. Выйдя из спальни, он снова и снова повторял про себя случайно услышанные слова Аметист о том, что только вера в их неизбежный разрыв удерживает ее от безрассудного бегства, бегства любой ценой. Ну что ж, пусть тешит себя этой верой — лишь бы она помогла ему удержать упрямицу при себе. Он не станет уверять ее в обратном и уж тем более признаваться в любви — довольно и того, что он может говорить о своих чувствах в те минуты, когда она спит и не слышит его слов.
Когда Аметист почувствовала первые схватки, Дэмиен отправил Тилли за доктором Мартенсом, а сам осторожно перенес роженицу на кровать.
Аметист с трудом вспоминала то, что происходило потом. Спазмы повторялись все чаще и усиливались с каждым разом, пока не стали причинять ей мучительную боль. Доктор Мартене с непроницаемым видом сидел возле ее постели, однако его короткие фразы необъяснимым образом вливали в нее новые силы.
— Тилли… я больше не могу! Скорее бы все кончилось!
Мулатка оглянулась на доктора. Тот коротко кивнул, и она прошептала на ухо своей хозяйке:
— Потерпи еще немного, дитя! Скоро у тебя будет маленький…
Схватки все усиливались. Аметист показалось, что ее выворачивает наизнанку. Комната задрожала от пронзительных воплей. Неужели это она так кричит? Не может быть! Но отчаянный крик повторялся снова и снова, пока ее внимание не отвлекла дверь в спальню, которую чуть не снесли с петель.
Доктор Мартенс сердито оглянулся и рявкнул:
— Вон отсюда, капитан Стрейт! Ребенок вот-вот появится!
Но Дэмиен ничего не слышал. Он не отрывал глаз от лица Аметист. Тилли попыталась перехватить его, но не тут-то было: капитан уже стоял на коленях возле кровати и шептал:
— Милая, постарайся еще немного, совсем чуть-чуть! Ребенок вот-вот родится!
Он бережно сжал ее руки. Еще одна серия схваток — и фиалковые глаза закрылись, а темноволосая головка без сил откинулась на подушку.
— Аметист! — в панике воскликнул Дэмиен.
Его сдавленный возглас заглушило торжественное сообщение доктора Мартенса:
— У вас родилась чудесная здоровая девочка, капитан!
Дэмиен резко обернулся и увидел крошечное розовое существо, барахтавшееся в руках у доктора Мартенса и громко запротестовавшее, когда его звонко шлепнули по попке.
— Дочка? — Аметист выдохнула это слово еле различимо, но Дэмиен тут же повторил его:
— Да, милая. У нас родилась дочка!
Аметист посмотрела на него затуманившимся взглядом и пробормотала:
— Слава Богу, это девочка…
Едва дыша от нетерпения и в то же время стараясь действовать как можно осторожнее, Аметист поднесла дочку к груди и помогла ей найти набухший молоком сосок. Маленький ротик жадно зачмокал, а молодая мать невольно охнула и зажмурилась от удовольствия, вслушиваясь в совершенно новые ощущения. Малютка сосала молоко, и ее тело откликалось на это радостной дрожью. Она кормит грудью своего ребенка…