Дерзкое обольщение - Барбьери Элейн. Страница 3

– Милая, вы прекрасно знаете, что это моя каюта. Нет никакого смысла строить из себя оскорбленную добродетель. Если уж вам так хочется привлечь мое внимание, выберите более мирный способ. А так первым моим порывом будет перебросить вас через колено, а вторым… – Его взгляд, прикованный к губам девушки, был красноречивее слов.

Потрясенная его наглостью, Моргана не сразу нашлась что ответить.

– Да как вы посмели… как вам только в голову могло прийти, что я пытаюсь привлечь ваше внимание? Все совсем наоборот: это вы вломились ко мне, вы нарушили мой покой! Уж поверьте мне, мистер… как вас там зовут, что вы самый наглый человек из всех, что мне приходилось встречать! И прошу вас, немедленно освободите мою… Стюард! – Заметив мелькнувшую в коридоре белую форму стюарда, Моргана окликнула его.

Не прошло и нескольких секунд, как стройный мексиканец возник на пороге.

– Si, senorita [1], вы чего-нибудь желаете?

– Да, желаю! Меня зовут Моргана Пирс. Я путешествую с компаньонкой, Агатой Макхортер. Буду очень признательна вам, если вы скажете этому… джентльмену, что это моя каюта и я хочу, чтобы он немедленно покинул ее!

Замешательство удивленного стюарда зародило первые сомнения в душе у Морганы, и ощущение неловкости только усилилось, когда маленькие карие глазки мексиканца переместились с высокого незнакомца на нее.

– Прошу прощения, senorita, но я сам несколько минут назад направил сюда сеньора Говарда. – Стремительно вытащив из кармана поношенной куртки сложенный пополам лист бумаги, он взволнованно потыкал пальцем в кривые цифры в квадратах, обозначавших расположение кают. – Вот видите, senorita, senior Говард путешествует в этой каюте, а senorita Пирс и seniora Макхортер в каюте побольше в конце коридора.

– Я senorita Макхортер!

Не обращая внимания на слова Эгги, Моргана чувствовала только, как краска стыда заливает ее лицо. Собрав волю в кулак, она заставила себя встретить насмешливый взгляд незнакомца.

– Я… – через силу процедила девушка, – я, кажется, должна извиниться перед вами, мистер… Говард. Раз это ваша каюта, то мы с Эгги немедленно освободим ее. Мне очень жаль, что я… что я…

– …выставила себя полной идиоткой? – закончил фразу мистер Говард, по-прежнему глядя на нее в упор, и мрачным голосом добавил: – У вас это здорово получилось.

Густо покраснев, не в силах долее терпеть его вызывающее самодовольство, Моргана поспешно отвернулась в поисках шляпки и накидки. Кивнув Эгги, чтобы та быстрее начала собирать сумки, Моргана повернулась к смущенному стюарду:

– Если вы соблаговолите проводить нас до каюты, то мы оставим мистера Говарда в покое!

С трудом сдержав порыв отхлестать этого надменного Говарда по щекам, Моргана развернулась и, напустив на себя как можно более невозмутимый вид, покинула каюту. Ее лицо пылало от гнева, когда она королевской походкой шествовала по коридору.

Вверх-вниз… вверх-вниз… от этих медленных перекатов по волнам не было никакого спасения. Палуба пустовала, и это дало Моргане возможность насладиться редкими минутами одиночества. По прошествии первых двух дней девушка поняла, что морское путешествие на самом деле вовсе не такое приятное времяпрепровождение, каким она его себе представляла. Вот и сегодня, на третий день, небо по-прежнему было затянуто тучами и дул колючий ветер. Вид удаляющегося берега, которым они с Эгги вышли полюбоваться, когда корабль покидал гавань, произвел тягостное впечатление, несмотря на красоту бухты. Перед их глазами встали берега, до самой воды покрытые тонкими скелетами деревьев, еще не успевших одеться листвой после зимы; белые домики Статен-Айленда; матрос, готовящийся отдать команду поднять трап, последнюю ниточку, связывающую их с землей; горы Нейвсинка; маяк на Сэнди-Хук… И все это постепенно терялось вдали…

Моргана оказалась не готова к тем условиям, в которых они вынуждены были находиться по дороге в Гавану. В каютах стояла страшная духота, повсюду сновали пассажиры, страдающие от морской болезни и непрекращающейся качки.

Пассажиров на борту «Хельги» было немного. Список людей, с которыми Моргане приходилось общаться во время своего, к счастью короткого, путешествия до Гаваны, ограничивался следующими именами: сеньор и сеньора Акоста, богатые супруги с Кубы; миссис Белва Тейт, молодая вдова, и ее тетушка, миссис Гортензия Мартин; мистер и миссис Герман-Уоллетт вместе со своими двумя на редкость глупенькими и влюбчивыми дочерьми; несколько испанцев, с которыми Моргана еще не успела познакомиться да и, честно говоря, не хотела этого делать; два американских торговца, явно интересовавшихся сахарным тростником; презренный Девон Говард и, наконец, неизменно вежливый и внимательный Эдгар Моррисон.

Моргана редко встречалась с другими пассажирами за исключением Девона Говарда, который, слава Богу, похоже, куда-то испарился, и Эдгара Моррисона. Кроме того, из-за низкого уровня обслуживания на корабле коридоры наполнились такими странными запахами и звуками, что Моргана почувствовала облегчение, оказавшись на свежем воздухе. Ее не испугал даже пронизывающий ветер. Девушка инстинктивно поплотнее укуталась в плащ и подняла руку, чтобы поправить капюшон. Ее пока миновал всеобщий недуг, чем и объяснялось ее одиночество на палубе. Бедная Эгги! Не будь она так больна, она бы непременно сопровождала воспитанницу, но даже ее закаленный шотландский дух был бессилен перед изматывающей качкой.

Но этот человек… Девон Говард! Стиснув зубы от бессильной ярости, Моргана попыталась отогнать от себя образ, в который раз преследовавший ее воображение. Эти строгие и суровые черты лица, чья мужественность подчеркивалась цветом кожи, обветренной и позолоченной солнцем, особенно темной на выдающихся скулах и по контуру волевого подбородка. Эти светлые глаза, насмешливо взирающие на нее из-под густых темных бровей. Эти красиво очерченные губы, изогнутые в бесстыдной всезнающей улыбке, которая одновременно раздражала и притягивала. Низкий, сводящий с ума баритон по-прежнему звучал у нее в ушах. Джентльмен из южных штатов! Как бы не так! Что за глупости! Да ни один мужчина с Севера не позволил бы себе так бесцеремонно рассматривать незнакомую женщину. При воспоминании о том, как его взгляд медленно скользил по ее телу, Моргана почувствовала, что краска стыда снова заливает щеки. Подумать только, он вообразил, что она пытается привлечь его внимание! Да уж, этот человек от скромности явно не умрет! Он прирожденный ловелас!

Она приложит все усилия, только бы не встречаться с ним на корабле.

И судя по тому, как вели себя остальные дамы, стоило ему только появиться, недостатка в женском обществе мистер Говард испытывать не будет, если, конечно, он к этому стремится. Несмотря на свое «чувство утраты», чопорная вдова Белва Тейт бросала на него откровенно одобрительные взгляды, а уж сестры Уоллетт при его появлении на палубе и вовсе превращались в сплошные подрагивающие ресницы и томные вздохи. Следовало признать, Моргана их понимала. Это был высокий мужчина… но не великан, и, вопреки первому впечатлению девушки, когда он довольно грубо сгреб ее в охапку, спасая от несущихся во весь опор лошадей, он оказался широк в плечах, но не чересчур огромен и мускулист, как те работяги, которых ей приходилось встречать. У Девона Говарда была гордая осанка, гибкое стройное тело… Он одевался по моде, но, как ни старался, не мог скрыть, что привык заниматься физическим трудом. Об этом свидетельствовали мельчайшие детали: несколько выгоревших на солнце прядей в густых каштановых волосах, неглубокие морщинки, залегшие в уголках этих проклятых проницательных глаз, загорелая кожа, натренированное тело, узкая талия, сильные бедра, обтянутые плотной тканью брюк. Но кроме всего этого было в облике Девона Говарда нечто неуловимое, что отличало его от всех мужчин, с которыми Моргане случалось иметь дело. И это была странная аура, которую он излучал, его способность владеть собой и, как подозревала девушка, умение взять контроль над любой жизненной ситуацией. Под его взглядом ей становилось тревожно и неловко. Он передвигался с мягкой грацией сильного красивого зверя, и в каждом его жесте чувствовались скрытая сила и отвага. Моргана до сих пор ощущала прикосновение его рук…