Дерзкое обольщение - Барбьери Элейн. Страница 5

Девон с улыбкой вспомнил, с каким воодушевлением выступали на заседании патриоты Техаса: Стивен Остин, получивший хартию на основание англо-американского поселения; Бранч Арчер, Дэвид Бернет, Сэм Хьюстон и многие другие менее известные техасцы, составлявшие костяк конвента. Все вместе они разработали проект конституции, республиканской по своей сути, по образцу конституции Соединенных Штатов, но адаптированной к условиям мексиканской федерации.

Дэвид Бернет составил прошение в адрес правительства Мексики, описав текущее положение Техаса и поставив вопрос об отделении от Коауилы. Девон скрепя сердце согласился выступить в роли делегата на северо-восток США. Его задачей было испросить средств у американских промышленников, которые оказывали Техасу поддержку. Он прекрасно понимал, насколько опасно отсутствие рабочего капитала. К сожалению, все богатство техасцев заключалось в земле. Но из трех делегатов, направленных в Мехико, туда добрался только Стивен Остин.

Новая вспышка гнева исказила его лицо. Девон не мог не злиться, перебирая в памяти последние события. Стивен Остин, честный и преданный до глубины души человек, был обвинен мексиканским правительством в измене! Невероятно! Отдавая дань уважения соглашению, подписанному между Техасом и верховным правительством Мексики, Остин прибыл в столицу, чтобы вручить президенту прошение об отделении Техаса. Ему пришлось много месяцев ждать ответа, в то время как в Мехико разворачивалась ожесточенная борьба между двумя оппозиционными партиями. Наконец в ноябре Остину удалось встретиться с президентом Санта-Анной. Он отправился домой, но в Салтильо был арестован по обвинению в измене и отправлен в Мехико, где его посадили в камеру в старом здании полицейского участка. Он по сей день оставался в тюрьме, подвергаясь грубому обращению, унизительному для человека его положения.

Весть о том, что случилось со Стивеном, достигла ушей Девона всего несколько недель назад, и тогда же делегаты конвента приказали ему немедленно отправляться в Мехико, чтобы просить Санта-Анну за Остина. Установить местонахождение президента было нелегко, ибо этот лукавый мексиканец имел привычку часто менять адрес. «Хельга» оказалась единственным пароходом, направляющимся в Гавану, и, страдая от многочисленных проволочек в пути, Девон в последний момент купил билет на это утлое суденышко. И снова задержки, против которых он был бессилен. Восемь дней… а берега Багамских островов по-прежнему далеко. Учитывая время, затраченное на путешествие – по прибытии в Гавану ему предстояло пересесть на корабль до Веракруса, а потом отправиться по суше в саму Мексику, – он уже начинал сомневаться, что члены конвента поступили мудро, отправив его сюда. Вне всякого сомнения, на их решение повлияло то, что Девон лично знаком с Санта-Анной. Они со Стивеном несколько раз встречались с мексиканским лидером, и члены конвента, естественно, полагали, что только Говард сумеет убедить президента употребить свое влияние для освобождения Остина. Таким образом, перед Девоном Говардом стояла неприятная задача вести переговоры с человеком, которого он в глубине души считал ловким и хитрым манипулятором, во всем руководствовавшимся соображениями личной выгоды. Презрительно фыркнув, Девон подумал о том, что, умей Санта-Анна читать мысли, он, Говард, сам быстренько последовал бы за Остином в тюрьму без малейшего шанса когда-нибудь выйти на свободу.

Его слуха коснулся отзвук мягкого женского смеха, спутав мысли и заставив выругаться. Глупая девчонка! Ему даже не надо было поворачивать голову, чтобы представить себе развернувшуюся на палубе картину. Маленькое, изящно очерченное личико в обрамлении блестящих каштановых кудрей; чистая нежная кожа, легкий загар, хотя с момента выхода из порта солнца практически не было; большие карие глаза, искрящиеся смехом; соблазнительные губы, изогнутые в улыбке, от которой на щеках появляются ямочки… Когда погода переменилась к лучшему и Моргана Пирс избавилась от широкой накидки, защищавшей ее от пронизывающего ветра, Девон в полной мере почувствовал ее женскую привлекательность: нежный овал плеч, грациозные движения тонких рук и красивых кистей, изгиб полной груди и невероятно тонкую талию, которую подчеркивало модное розовое платье из хлопка, отлично гармонировавшее с цветом ее кожи. Моргана Пирс – хрупкая, изящная, как китайская статуэтка, – не давала покоя Девону Говарду.

В этот момент чувство глубокого отвращения пришло на смену очарованию. Девон напомнил себе об одной черте ее характера, которая с самого начала неприятно поразила его. Сразу было видно, что Моргана Пирс происходит из богатой семьи. Она как две капли воды походила на тех испорченных богатых детей, с которыми ему часто приходилось и меть дело во время короткого пребывания в Нью-Йорке. Помимо дорогой одежды, которую она носила совершенно естественно, ее положение выдавало то, как она держала себя: высоко поднятая голова, презрительный взгляд, как будто весь мир принадлежит ей, властный голос, непревзойденная надменность. Ни малейшей благодарности за то, что он не дал погибнуть под копытами лошадей.

Она, похоже, не поняла, что была на волосок от смерти. Вместо этого она продемонстрировала свое врожденное высокомерие и уверенность в том, что какая-то там судьба не посмеет помешать ее планам.

И как этой возмутительной девчонке удалось завладеть его мыслями? Виноват ли в том огонек беззащитности, промелькнувший в поднятых на него испуганных глазах? Если и был какой-то огонек, то он мгновенно уступил место надменности, которая лишь усугубила раздражение Девона, разожгла в нем гнев на ее безалаберность, чуть не стоившую ей жизни. При воспоминании об этом Девона передернуло, и он снова разозлился на себя за то, что позволил этой легкомысленной девчонке так легко обрести контроль над его чувствами.

Следовало честно признать, что Моргана Пирс не делала никаких попыток сблизиться с ним после того первого дня на борту. В отличие от испорченных молодых богачек, с которыми он встречался в Нью-Йорке и которые без зазрения совести пускались во все тяжкие, только чтобы привлечь внимание «интересного техасца», Моргана, потерпев неудачу при попытке отвоевать его каюту, по всей видимости, оставшееся время решила провести в обществе Эдгара Моррисона. Сама природа способствовала замыслу беззастенчивой девицы! Судя потому, с каким вниманием Эгги Макхортер следила за своей воспитанницей, эта шотландка помешала бы планам мисс Пирс завоевать сердце Эдгара Моррисона, не стань она жертвой морской болезни. Да уж, эта надменная маленькая богачка снова сделала все по-своему и скорее всего не нуждалась в его опеке. В таком случае почему он до сих пор чувствует себя обязанным оберегать ее?

Незаметно скользя взглядом по ее прелестному личику, Девон заметил, как соблазнительно затрепетали ее густые каштановые ресницы, когда она прошептала что-то в ответ на шутку, над которой смеялась несколько мгновений назад, и как притягательно изогнулись ее теплые розовые губы, прежде чем широкая сияющая улыбка озарила лицо. Каждый раз, как видел Моргану Пирс, Девон чувствовал себя все хуже и хуже. Дьявол! В свои двадцать восемь лет он мог похвастаться бесчисленными романами с женщинами, к которым редко испытывал что-то, кроме физического влечения. Тогда почему эта глупенькая избалованная девчонка так запала ему в душу? Как случилось, что ее свежий сладкий аромат, который он ощущал те несколько секунд, что держал ее в объятиях, до сих пор щекотал ему ноздри? Почему перед внутренним взором стояли эти испуганные карие глаза, подсвеченные золотыми искорками? Почему он постоянно искал взглядом эту девушку, чтобы каждый раз расстраиваться, видя, как она открыто флиртует с Эдгаром Моррисоном?

Проклятие! Да она просто упрямый, своевольный ребенок! Больше Девон Говард не станет беспокоиться за нее, несмотря на слухи, ходившие в высшем обществе об этом молодом холостяке из Гаваны, с которым кокетничала Моргана Пирс. Отпрыск семьи, сколотившей на Кубе огромное состояние на торговле, Эдгар Моррисон до поездки в Нью-Йорк питал склонность к горячим гаванским мулаткам, а когда в романах случались перерывы, он убивал скуку, забавляясь со скучающими женами плантаторов. Поговаривали, что у какой-то мулатки родился от него ребенок, а Моррисон без малейшего стыда бросил обоих прозябать в нищете. Но по иронии судьбы – то ли вследствие изменчивого характера женщин, то ли из-за поистине рокового обаяния – похождения Эдгара Моррисона ни в коей мере не повлияли на его светскую жизнь в Нью-Йорке. Более того, если верить разговорам, которые велись на светских мероприятиях, где Девону приходилось бывать и где Эдгар всегда был почетным гостем, его репутация способствовала еще большему успеху у женщин.