Шутник - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 20

— Как вы думаете, Марлинг мог подпасть под влияние Гарло?

— А кто в мире может устоять против власти Гарло? — резко спросил нотариус. — Я очень мало знаю о том, что делается вне моей профессии, но я пришел к заключению, что мистер Гарло тиран. Я употребляю это слово в его оригинальном и историческом значении, — поторопился он прибавить.

Джим попытался узнать что-нибудь о прежней жизни Гарло. Он был особенно заинтересован завещанием, но тут Стеббингс оказался тверд, как адамант. Он намекнул, что если бы у полиции был ордер от судебного следователя, он должен был бы рассказать все, что знает о своем прежнем клиенте, иначе же…

Когда Джим уходил, Эйлин не было в ее комнате, и он покинул Блумсбери, полностью сознавая, что из его визита ничего не вышло.

На углу у тротуара стоял блестящий лимузин, но Джим так был поглощен своими мыслями, что не заметил бы его, если бы сидящий в автомобиле человек не позвал его по имени. Джим вздрогнул и повернулся.

— Я узнал вас, — веселым голосом сказал Гарло; его манеры были образцом любезности. — Вот счастливая встреча!

— Для кого из нас? — улыбнулся Джим, опираясь локтем об оконное отверстие и смотря прямо в лицо Гарло.

— Надеюсь, для обоих! Садитесь, я отвезу вас, куда вам надо. У меня есть к вам приглашение и предложение.

Джим сел в автомобиль. Гарло был отличный шофер,

— Не согласитесь ли вы зайти ко мне? Может, у вас найдется время?

Джим согласился. Пока они не вошли в библиотеку, Гарло не говорил ни о чем серьезном.

— Кто-то следил за вами, — сказал он, — я видел краешком глаза. Конечно, кто-нибудь из Скотленд-Ярда. Закон очень дорожит вами, мой милый, — слегка засмеялся он. — Но я на вас не сержусь за то, что вы не доверяете мне! По моей теории лучше подвергнуть полицейскому надзору дюжину невинных людей, чем упустить одного преступника. Только это слегка действует на нервы, если вы знаете, что за вами следят. Хотя я, конечно, мог бы сразу прекратить это: мог бы купить газету «Курьер», как раз продается, и сделать вашу жизнь очень неприятной; мог бы подстроить так, что дюжина членов парламента сделала бы запрос, чем вы, черт возьми, занимаетесь. Да, есть такое множество способов сломить вас и ваше непосредственное начальство, что они даже не умещаются в голове.

У Джима было тревожное чувство, что это не только хвастовство.

— Но не беспокойтесь, — продолжал Гарло, — это мне немного надоедает, но еще более забавляет. Я почти выше закона! Звучит глупо? — Он хлопнул себя по колену и громко рассмеялся. — Конечно, выше, и вы это знаете. Пока я не выкину какой-нибудь штуки, так что даже полиция поймет, что я нарушаю закон, вы не коснетесь меня!

Он ожидал возражений, но Джим молчал, он был доволен, что Гарло много говорит.

Вошел лакей, катя перед собой небольшой ящик на колесах. В нем оказался серебряный чайный прибор, бутылка виски, сифон и стаканы.

— Я никогда не пью, вернее сказать, очень редко, с детства я приобрел неприятную привычку пить чай. — Гарло поднял бутылку. — Может быть, вам?

— Тоже чаю, — сказал Джим.

Гарло в знак согласия наклонил голову.

— Вы очень умный юноша, — сказал он. Джим скептически улыбнулся, — Я не люблю скромности, которая заключается в самоуничижении. Вы умны. Я следил за вашей карьерой и заинтересовался ее началом. Если бы вы были обыкновенный полицейский чиновник, я бы и внимания на вас не обратил. Но вы нечто особенное.

Он снова умолк, словно ожидая протеста, но ни словом, ни жестом Джим не опроверг его.

— Я богатый человек, — продолжал Гарло. — Но мне нужна ваша помощь. Вы, кажется, не обладаете средствами, мистер Карлтон? У вас двести фунтов дохода, кроме жалованья, а ведь это маловато для человека, которому рано или поздно захочется обзавестись семьей?

Опять он внушительно замолчал, и Джим спросил:

— Как же вы думаете исправить такое положение дел?

Мистер Гарло улыбнулся.

— Я слышу в вашем голосе сарказм. Вы ведь выше денежных вопросов, вы смеетесь над ними. Но, друг мой, деньги серьезная вещь. Я предлагаю вам пять тысяч фунтов в год.

— А каковы будут мои обязанности? — поинтересовался Карлтон.

— Охранять мои интересы, способствовать достижению моих целей, защищать меня, когда я — шучу. Я люблю шутку, настоящую шутку. Пять тысяч в год и все ваши издержки на мой счет. Что вы скажете?

— Нет, — коротко ответил Джим, — я плохо понимаю шутки.

Гарло сделал гримасу.

— Как жаль! Вы могли бы заработать миллион. Я вовсе не стараюсь заставить вас делать что-нибудь против ваших принципов, но очень жаль.

Чуткому уху Джима послышалось что-то искреннее в тоне Гарло, а тот быстро продолжал:

— Я уважаю вашу точку зрения. Вы не хотите служить у меня; может быть, я вам антипатичен?

— Я предпочитаю свою работу, — сказал Джим.

Гарло улыбнулся широкой, добродушной улыбкой.

— Тогда остается приглашение: прошу вас прибыть в следующий четверг на обед, который я даю в честь македонских делегатов, и на прием после обеда. Пусть это будет оливковой ветвью.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, мистер Гарло, — сказал с улыбкой Джим и сразу же спросил: — Где я могу найти Марлинга?

Не успел он сказать эти слова, как уже проклинал свою опрометчивость. Он готов был поколотить себя за глупую несдержанность, которая в мгновение ока испортила деликатную махинацию его розысков.

Ни один мускул не дрогнул на лице Гарло.

— Марлинг? — повторил он. — Где я слышал эту фамилию? Неужели вы говорите про моего гувернера? Я ничего не знаю о нем с тех пор, как он уехал в Южную Америку.

— В Аргентину? — спросил Джим.

— В Аргентину? Может быть… Да, в Пернамбуко, и там умер от холеры.

Гарло выпятил нижнюю губу и продолжал с неудовольствием:

— По правде, Марлинг и я никогда не были друзьями. Он обращался со мной, как с ребенком, я не могу вспомнить о нем без злобы. Марлинг! Сколько тяжелых воспоминаний будит во мне это имя! Почему вы спрашиваете меня о нем?..

У Джима объяснение уже было наготове. Конечно, он не может вернуть потерянной позиции, но, возможно, ему удастся удержаться от дальнейшего отступления. Он упомянул имя современника Марлинга, учившегося в одном с ним колледже. Джим все утро провел за рассматриванием университетских списков.

— Теперь я вспомнил Марлинга. Двадцать лет достаточно долгий срок, чтобы затмить память. Насколько я знаю, он умер, но, если хотите, я наведу справки, аргентинское правительство сделает для меня все, что я попрошу.

— Вы счастливый человек, — Джим со смехом протянул Гарло руку.

— Хорошо, если бы это так было. А может быть, и вы счастливый человек, мистер Карлтон, — медленно прибавил Гарло, — или будете?

Но Джим не смог на это ответить. Когда он был уже у порога, Гарло позвал его.

— Я должен перед вами извиниться, — сказал он.

Джим думал, что он извиняется за свое предложение, но оказалось совсем не то.

— Это было грубое, унизительное дело, мистер Карл-тон, но у меня страсть производить опыты. Такие методы были хороши во времена наших предков, но я вижу, что природа человеческая мало изменилась. Я стыжусь самого себя.

Карлтон слушал, ошеломленный.

Только на полдороге в Скотленд-Ярд он сообразил, за что так таинственно извинялся перед ним Гарло: он выражал сожаление по поводу ночной атаки, произведенной его агентами.