Пропавший легион - Тертлдав Гарри Норман. Страница 39

Он засмеялся от радости. Возбужденный гул прошел по толпе солдат. Один за другим, с мечами наготове, они пошли по коридору, узкому и короткому, не более четырех метров в длину. В конце его находилась дверь.

Сжимая рукоять меча, Марк шел к двери. Он уже больше не думал об Авшаре как о страшном колдуне, которого обрисовал ему Нейпос, — скорее как о злом и перепуганном дураке, который умудрился ускользнуть от них и в конце концов оказался заперт в ловушке, из которой не было выхода. Ему даже стало жаль казда, сидевшего по другую сторону двери.

Хемонд с силой толкнул ногой дверь, и она широко распахнулась. Наемник угадал правильно — это действительно была оружейная кладовая. Марк увидел связки копий, стрел, мечей, горы шлемов, а когда вошел, то заметил ноги неподвижно лежащего человека. В отличие от большинства присутствующих, он сразу узнал мертвеца — это был Мебод, испуганный слуга Авшара. Голова у него была повернута набок, шейные позвонки переломаны так же, как и у голубя на алтаре Скотоса в комнате Авшара. Бессмысленность убийства и страшная жестокость этого человека поразили трибуна. Но куда больше его удивляло другое — ведь Авшар только что был здесь. В комнате некуда спрятаться. Где же тогда беглый эмиссар Казда?

Пока он думал об этом, дверь за ними со стуком захлопнулась. Хотя раскрылась она легко, от одного толчка, сейчас открыть ее было невозможно — она не поддавалась под отчаянными ударами людей, оказавшихся взаперти. Холодок пробежал по жилам Марка: он понял, что из охотника сам стал добычей.

— А.. как приятно мне видеть вас. Вы — мои гости…

От этого глубокого, полного леденящей ненависти голоса руки солдат опустились. В недоумении и ужасе они повернулись. Труп Мебода со свернутой шеей и пустыми невидящими глазами встал, и голос Авшара вновь прозвучал из его мертвых губ.

— Вы оказались добры и умны, не пренебрегли моим приглашением, которое я оставил в комнате, вы пришли сюда, — продолжал колдун. — Я буду гостеприимен.

Мебод, дернувшись как марионетка, широко развел руками. Как бы подчиняясь приказу, оружие в комнате ожило и стало летать по воздуху, поражая ошеломленных людей, еще минуту назад вообразивших, что казд в их руках. Один из видессиан сразу же упал, копье пробило его кольчугу. Через секунду еще один солдат — намдалени — скорчился на полу, стрела пронзила его горло. Дротик впился в руку третьего.

Никогда Марк не мог (да и не хотел) представить себе такой битвы — люди против копий и мечей, которые сами по себе носились в воздухе и жалили их, как разъяренные пчелы. Отбивать удары было бесполезно: никто не знал, что произойдет в следующий миг, откуда прилетит разящая сталь. Воины могли только защищаться и получали одну тяжелую рану за другой.

Хемонд отрубил правую руку Мебода, но это ничего не изменило — оружие по-прежнему летало по комнате. Но вот как только один из клинков коснулся меча Марка, символы друидов ожили и заиграли золотом. Копье, летевшее прямо в грудь трибуну, вдруг остановилось и, упав на пол, осталось неподвижным. Это повторилось снова и снова. Однако в воздухе мелькало столько лезвий, что Скаурусу хватало сил лишь на защиту, нанести ответный удар он не мог. Когда вслед за Хемондом он решил ударить Мебода, летающие дротики удержали его на расстоянии и отбросили назад. При этом Марк получил несколько легких ранений.

Снаружи кто-то стучал в дверь. «Сюда нельзя! Здесь — смерть!» — закричал Марк в ответ. Крик его утонул в стоне Хемонда — летающий меч насквозь пробил грудь воина. Руки Хемонда судорожно обхватили рукоять и бессильно опустились. Предсмертный вопль заглушил крик, раздававшийся снаружи:

— Открывай, во имя святости Фоса! — ревел Нейпос. И дверь широко, словно от удара, распахнулась.

Широко разведя руки, жрец вошел в комнату. Сейчас он вовсе не казался таким низкорослым, как раньше. Оценив опасность, которую представлял жрец, летящее оружие оставило в покое солдат и перекинулось на нового врага. Но Нейпос был не слабее Авшара. Он трижды плавно провел ладонями, сопровождая каждое движение коротким заклинанием и молитвой Фосу. Клинки неподвижно повисли в воздухе и с грохотом упали на пол. В тот же момент тело Мебода покачнулось, осело и вновь превратилось в обыкновенный труп.

Кошмар был позади. Несколько секунд солдаты стояли наготове, не осмеливаясь поверить наступившей тишине. Но оружие лежало на полу, словно куча соломы, и только тела погибших напоминали о том, что все это не было сном. Те же, кто уцелел в этой колдовской битве, в изнеможении прислонились к стене. Только сейчас они поняли, какую цену заплатили за нападение на башню. Четверо их товарищей лежали мертвыми (видессианин, убитый в самом начале, и трое намдалени, включая Хемонда). Офицер наемников погиб, когда спасение было так близко…

Марк печально покачал головой и закрыл глаза Хемонду. Зачем судьба свела их этим утром?.. Хороший солдат, Хемонд почти стал добрым другом Марку.

Все еще глядя на тело Хемонда, трибун вздрогнул — кто-то коснулся его руки. Это был Нейпос, усталый и растерянный.

— Позволь мне перевязать твои раны, — сказал он.

— Что? Ах да, конечно. — Погруженный в свои мысли, Скаурус почти забыл о них. Нейпос перевязал его с той же аккуратностью и быстротой, какую трибун замечал у Горгидаса. Жрец заговорил с ним, и Марк понял, что не он один нес на себе бремя войны. Слова Нейпоса были обращены не только к нему, но и ко всем воинам.

— Я задержался, снимая чары с охранников, — горько сказал жрец, — но ведь это было так легко, и вполне могло подождать!.. Фос идет своими путями. Печальная радость — разбудить четырех человек только для того, чтобы они увидели, как четверо других лежат мертвыми.

— Ты сделал то, что положено. Ты помог, когда людям требовалась помощь, — ответил Марк. — Ты бы не был самим собой, если бы прошел мимо. Тут нет твоей вины.

Нейпос не согласился:

— Ты судишь о жизни, как халога. Это они верят, будто существует судьба, которой не избежать никому. Но мы, последователи Фоса, знаем, что бог создает нас и нашу жизнь, и стараемся найти свое предназначение. Бывает время, однако, когда сделать это трудно, очень трудно.