Тьма сгущается - Тертлдав Гарри Норман. Страница 149

А потом все пошло насмарку.

Когда стены пошатнулись, Пекка в первый момент испугалась, что совершила все же ошибку. Но, даже готовясь к немминуемой гибель в следующий миг, она в последний раз мысленно перебрала все этапы опыта и не нашла ошибки, не смогла бы найти ее даже ради собственного спасения — в буквальном смысле слова.

В следующее мгновение она осознала, что несчастье случилось за пределами лаборатории. В тот же миг Сиунтио просипел: «Альгарвейцы!», а Ильмаринен взвыл, как пойманный в капкан волк:

— Убийцы!

Когда альгарвейцы сотнями, а быть может, тысячами приносили в жертву кауниан, чтобы напитать силой свои боевые чары, Пекка ощущал это, как и все чародеи мира. И когда ункерлантцы резали в ответ соотечественников — тоже. Но эти преступления, невзирая на чудовищность свою, свершались на дальнем западе. А бойня, которую чуяла Пекка сердцем в этот момент, творилась рядом, совсем рядом — словно землетрясение, от которого содрогаются уже не дальние горы, а земля под ногами.

Земля и впрямь заходила ходуном. Застонали мучительно каменные стены, полетели на пол клетки с крысами, валились один за другим шкафы — и тогда Пекка поняла.

— Альгарвейцы! — вскричала она, как только что Сиунтио, и едва различила свой голос в страшном грохоте. — Альгарвейцы обратили на нас свои смертные чары!

До сих пор Куусамо едва ощущало тяготы войны с державой Мезенцио. Конечно, порою горстка альгарвейских драконов, вылетавших с полей южной Валмиеры, сбрасывала несколько ядер на побережье, и сталкивались флоты в Валмиерском проливе, что отделял Лагоаш и Куусамо от Дерлавайского континента. Но как полагали семь князей — а кто в Куусамо думал бы иначе? — им удастся накопить силы на своем берегу и нанести удар, когда все будет готово. Альгарве, к несчастью, думала иначе.

Как это бывает при землетрясениях, казалось, что ужасу не будет конца. Сколько на самом деле продлилась атака, Пекка не сумела бы сказать. К изумлению ее, здание не обрушилось ей на голову. Светильники, однако, погасли. Лабораторное оборудование валялось на полу; некоторые клетки разбились, и крысы сбежали. Ильмаринен с Сиунтио были сбиты с ног содроганиями земли; как удалось устоять Пекке, чародейка сама не знала.

Ильмаринен вскочил сам. Чтобы поднять на ноги Сиунтио, пришлось вначале вытащить старика из-под груды полок. По лицу чародея стекала кровь из рассеченной брови, но не от этого полнилось мукой его лицо.

— Наш город! — простонал он. — Что сотворили с ним альгарвейцы?

— Лучше бы выяснить это поскорее, — мрачно отозвался Ильмаринен. — И поскорее выбраться отсюда, пока лабораторию не завалило.

— Не думаю, что здание рухнет, раз оно устояло с первого раза, — ответила Пекка. — Это ведь не естественное землетрясение — я таких несколько пережила. Больше толчков не будет.

И все же она поспешила прочь вслед обоим чародеям.

Выбежав на заснеженную лужайку перед тавматургической лабораторией, Пекка захлебнулась криком. Отсюда видна была большая часть Илихармы — и большая часть ее была разрушена. Тут и там поднимались столбы дыма от быстро разгорающихся пожаров.

— Только не дворец! — в ужасе вскрикнула она, обернувшись к укрепленному холму в центре столицы.

— Мы получили тяжелый удар, — промолвил Сиунтио, утирая кровь с лица с таким видом, словно только что заметил ее. — Тяжелей, чем я боялся.

— Верно. — В голосе Ильмаринена по-прежнему чудился волчий вой — голодный вой. — Теперь наша очередь…

— Наша, — повторила Пекка с ненавистью.

Конунг Свеммель прохаживался по личному кабинету маршала Ратаря: туда-сюда, сюда-туда. Развевались полы усеяннной самоцветами парчовой мантии. Нахохленный монарх изрядно напоминал своем маршалу беркута над заснеженными полями, выжидающего появления добычи.

В отличе от беркута, конунг не был расположен ждать.

— Мы обратили рыжеволосых уродцев в бегство! — вскричал он, тыкая длинным тощим пальцем в карту на стене. — Осталось ударить по ним изо всех сил, и фронт их разлетится на куски, как разбитое блюдо!

Расположение духа конунга Свеммеля могло измениться в мгновение ока: от восторга — к отчаянию или бесноватой ярости. Помимо таких несложных навыков, как умение командовать ункерлантским войском, Ратарю пришлось освоить способность поддерживать своего владыку в более-менее вменяемом состоянии.

— Да, мы оттесняем их, ваше величество, но они сопротивляются отчаянно и находятся все еще слишком близко к Котбусу.

Теперь пришла его очередь указывать на карту. Булавки с серыми головками изображали ункерлантские части, с зелеными — альгарвейские. На булавки маршал не смотрел — он наизусть мог сказать, где какое подразделение находится в данный момент. Внимание его притягивали дырочки, оставленные булавками к западу от нынешней линии фронта, там, куда дошли альгарвейцы в своем наступлении. Одна такая дырочка зияла в центре кружочка с подписью «Тальфанг», ужасающе близко от столицы. В ясный день Тальфанг можно было разглядеть с верхушек дворцовых башен. Рыжикам удалось прорваться в город — но не сквозь него.

— Да, они слишком близко подошли к Котбусу, — согласился конунг. — В тот час, когда пересекли они границу, оказались они слишком близко к нашей столице! Поэтому мы должны нанести удар по всему фронту, изгнать их из нашей державы.

Ратарю пришлось подбирать слова с большой осторожностью.

— Нанесение удара по всему фронту может быть, на мой взгляд, не самым эффективным способом изгнать противника.

— Продолжай.

В темных зрачках Свеммеля вспыхнуло подозрение. Если бы не цвет волос и глаз, он более походил бы на альгарвейца, нежели на своих подданных. Но способность конунга чуять заговоры — реальные или нет — делала его истинным наследником своих предков. И, как все конунги Ункерланта от начала державы, возражений он не терпел.

Поэтому маршалу пришлось подбирать слова весьма тщательно.

— Обратите внимание на то, как атаковали нас альгарвейцы, ваше величество. Они не просто ринулись через границу от южных рубежей до северных.