Тьма сгущается - Тертлдав Гарри Норман. Страница 89

— Что за друзья у тебя появились в Ойнгестуне? — спросил Леофсиг, обернувшись к младшему брату. — За последние полмесяца ты получаешь оттуда уже третье письмо.

Ничего особенного он в виду не имел и меньше всего ожидал, что Эалстан в ответ покраснеет и промямлит:

— А… э… просто… ну, просто… знакомые, вот и все.

Ответ его был настолько уклончив, что Леофсиг расхохотался. Эалстан бросил на него убийственный взгляд.

— Знакомые, да? Она хорошенькая? — поинтересовался старший. — Должно быть, очень, если ты из-за нее так волнуешься.

Действительно, физиономия Эалстана озарилась улыбкой.

— Она красивая, — пробормотал он вполголоса, покосившись на дверь их общей спальни: а ну как подслушает кто-нибудь со двора? Леофсиг про себя решил, что брат зря волнуется: в такой холодный, дождливый вечер только сумасшедший может торчать на улице лишнюю минуту.

— Ну, рассказывай, — подбодрил его Леофсиг. — Где вы познакомились? Как ее зовут?

Он с трудом мог поверить, что его братишка уже интересуется девочками, хотя Эалстан уже начал отпускать бороду, как взрослый.

— Познакомились, когда грибы собирали, — ответил Эалстан по-прежнему шепотом.

Леофсиг расхохотался снова: если с этого начиналось меньше четверти фортвежских бульварных романов, он готов был сьесть собственные башмаки.

— Ну да, а что же!.. — обиженно воскликнул юноша, тоже уловив банальность ситуации, но в голосе его Леофсиг уловил не только смущение.

— И как ее звать?

То, другое чувство проявлялось все ясней, и теперь Леофсиг сумел дать ему имя: то был страх. Мгновение казалось, что брат промолчит, но Эалстан в конце концов открыл рот.

— Я бы никому, кроме тебя, не сказал. Даже отцу — пока. Ее зовут… — Леофсигу пришлось нагнуться, чтобы разобрать его шепот. — Ванаи.

— А с чего такие та… — начал было Леофсиг и осекся, не договорив. — О! — Он присвистнул чуть слышно. — Она каунианка.

— Ага, — безрадостно подтвердил Эалстан, усмехнувшись по-стариковски — устало и цинично. — Самое время я выбрал, да?

— Долго выбирал, не иначе. — Леофсиг тряхнул головой, будто шальным ядром контуженный. — В любое время было бы непросто. А уж сейчас…

Эалстан кивнул.

— Просто катастрофа. Но так уж вышло. И знаешь что? — Он поднял глаза, словно бросал вызов не только Леофсигу, но и всему белому свету. — Я счастлив.

— Втрескался ты по уши, вот что.

Леофсигу стало на миг завидно немного. С Фельгильдой он начал гулять еще до того, как попал в ополчение короля Пенды, но никогда не сох по ней, как Эалстан, очевидно, вздыхал по этой своей Ванаи. Но любовь не застила братишке белого света: осторожность его говорила ясней слов. Как и следующий его вопрос:

— Леофсиг, как думаешь, это правда — то, что люди поговаривают? О том, что рыжики делают с каунианами на западе?

Леофсиг хотел вздохнуть, но дыхание перехватило, и с губ сорвался только сдавленный хрип — более уместный в эту минуту.

— Не знаю, — ответил он, хотя Эалстан спрашивал не об этом. — Силы горние, надеюсь, что нет, — промолвил он, переведя дыхание. — Не хотел бы думать, что на такое способны… даже альгарвейцы. — Но Эалстан спрашивал и не о том, на что надеется брат. — Вот что я тебе скажу: это может быть правдой. Как они обходились с каунианами в лагере для военнопленных, как они обходятся с ними в городе… Может быть.

— Вот и я так подумал. Надеялся, ты меня разубедишь, — промолвил Эалстан. — Если ты прав — если мы правы, — люди Мезенцио могут опять прийти в Ойнгестун, чтобы отправить на запад новый караван… и забрать ее. — Страх звенел в его голосе, трепетал в глазах. — А я ничего не смогу поделать. Даже не узнаю об этом, пока не перестанут приходить письма.

У Леофсига с Фельгильдой таких проблем не возникало (а она в свою очередь, как подозревал молодой человек, едва ли пожалела бы, провались все кауниане в Фортвеге сквозь землю). Он глянул на брата с удивлением и сочувствием:

— Забот у тебя, как у взрослого. Не знаю, что и сказать. Перевезти ее к нам в Громхеорт не сумеешь?

Эалстан покачал головой.

— Ни в жизнь. Она с дедом живет. Да если б и сумел, рыжики ее здесь с тем же успехом заграбастать могут. — Он стиснул кулаки. — Что же мне делать?

— Не знаю, — повторил Леофсиг. Это показалось ему милосердней, чем ответить честно: «Ничего тут не поделаешь». — Можно отцу рассказать, — добавил он, поразмыслив. — Злиться, что ты в каунианку втрескался, он не станет — тебе ли не знать, — а подсказать что-нибудь вдруг да сумеет.

— Может, — окликнулся Эалстан без особой уверенности. — Я вовсе никому говорить не хотел, да ты будто знал, о чем спрашивать. — Он помрачнел. — Если мне и дальше будут приходить письма из Ойнгестуна, тут и рассказывать ничего не придется, верно. Если только не изовраться вконец. — Эалстан совсем посмурнел. — Сидрок очень скоро догадается. Это будет совсем скверно — он-то ее видел.

— Где?.. — Леофсиг опять осекся, не договорив, и сам себе ответил: — Так это та девушка, с которой ты в прошлом году поменялся корзинками!

Он шлепнул себя по лбу от злости, что не сообразил раньше.

— Ну да, — отозвался Эалстан. — Но тогда мы были просто друзья, а сейчас…

Пришла его очередь замолчать на полуслове.

— Сейчас — что? — поинтересовался Леофсиг.

Эалстан не ответил, упрямо покачиваясь на табурете. Молчание его подсказало брату все, о чем младший хотел умолчать. Леофсиг смущенно помотал головой. Это ему только казалось прежде, что он завидует Эалстану. Он еще только надеялся насладиться телом Фельгильды — в день, когда попросит ее руки, если когда-нибудь соберется. То, что Эалстану не пришлось жить надеждами, показалось ему ужасно нечестным.

— Так что ты будешь делать дальше? — спросил он.

— Мы об этом и говорили, — нетерпеливо отозвался Эалстан. Леофсиг не привык, чтобы младший брат обращался к нему таким тоном. — Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, что могу сделать. И не хочу, чтобы кто-то знал, что мне вообще надо что-то делать.

— Мне все-таки кажется, что отец помог бы, — промолвил Леофсиг. — Меня он вытащил, вспомни.