Возвышение Криспа. Страница 68

— Принеси мне, пожалуйста, немного оливкового масла, Крисп, будь умничкой!

— Хорошо, ваше величество, — одеревеневшими губами вымолвил Крисп и вылетел из спальни. Из-за двери до него донесся голос Анфима: «Ну, что же ты остановилась, дорогая? Мне было так приятно!»

Крисп нашел кувшин с маслом гораздо быстрее, чем ему хотелось. Откровенно говоря, возвращаться в спальню ему не хотелось вовсе. Быть кем-то вроде евнуха при Даре поначалу было легко — но становилось все труднее, особенно после той ночи, когда императрица впервые открылась ему как личность. А теперь.., теперь Криспу стоило больших трудов не воображать себя на месте Анфима.

Шагая по коридору, Крисп пытался представить, как сама Дара относится к происшедшему. Возможно, она к этому привыкла, как и Анфим. В таком случае она наверняка также привыкла не обращать внимания на то, что рисует слугам их воображение. «Ну и слава Фосу», — подумал Крисп.

Он немного помедлил у двери.

— Долго же ты ходил, — сказал Анфим. — Да не стой же там, дай сюда масло! Как я могу его взять, если ты встал за полмили!

Крисп нерешительно приблизился. Дара не поднимала головы; лицо ее по-прежнему было скрыто волосами. Крисп, не желая лишний раз напоминать ей о своем присутствии, без слов протянул Автократору масло.

Анфим окунул в него пальцы:

— Поставь его на ночной столик, Крисп. Может, оно нам еще пригодится.

Крисп кивнул, поставил масло и вышел — успев, однако, услыхать за спиной мягкий шелест умащенных Анфимовых пальцев, которыми тот провел по коже Дары.

Он рухнул на кровать, кипя от бессильной ярости, и долго лежал без сна, уставясь в потолок. Мерцающие тени, которые отбрасывала лампа, казались одна соблазнительнее другой. Потом пошел дождь, и тихий стук капель по крыше наконец убаюкал Криспа.

Проснувшись наутро, он поежился от смущения; меньше всего на свете ему хотелось сейчас возвращаться в императорскую спальню. Но его настроение нимало не беспокоило Анфима. Колокольчик звенел все громче и настойчивее. Крисп влез в свежую тунику и пошел обслуживать хозяина.

За исключением кувшина с оливковым маслом, ничто здесь не напоминало о прошедшей ночи. Анфим, во всяком случае, и думать о ней забыл.

— Доброе утро, — сказал он. — Дождик, как я погляжу. Ранняя осень, что ли, в этом году? Или он покапает и пройдет?

— Если это ранняя осень, урожая не будет, — ответил Крисп, радуясь тому, что способен говорить бесстрастным тоном. — Какую вам лучше дать сегодня тунику — лиловую или зеленую?

— Зеленую, пожалуй. — Анфим встал с кровати, демонстративно передернувшись от холода. — Бр-р! И вправду осенью пахнет! Хорошо, что в этом здании есть трубы для обогрева, не то пришлось бы спать в одежде. — Он посмотрел на Дару, по-прежнему лежавшую под одеялом. — Вот была бы тоска! Я прав, дорогая?

— Вы всегда правы. — Императрица, выпростав тонкую руку, дернула за шнурок и вызвала горничную.

Анфим хмыкнул. Он позволил Криспу одеть себя и натянуть на ноги сапоги.

— Я пошел завтракать, — объявил он наконец. Снова поглядел на Дару, нахмурился:

— А ты не собираешься вставать, соня-засоня?

— Да, я сейчас. — Горничная уже пришла, но императрица не шевельнулась под одеялом. — Начинайте завтракать без меня, хорошо?

— Ладно! Спроси повара, Крисп, не осталось ли у него в кладовке парочки голубей. Если есть, пускай поджарит. И вели подать то сладкое золотистое васпураканское вино — оно под голубей идет лучше всего.

Птицы у повара нашлись.

— Пока в городе столько статуй да башен, с голубями проблемы не будет, — улыбнулся он Криспу. — Ты говоришь, его величество желает жареных? Поджарим!

Крисп принес Автократору тушки птичек, хлеб с медом и заказанное вино. Анфим с аппетитом поел и встал из-за стола:

— Все, пора заняться колдовством.

Дара с горничной вошли в столовую в тот самый миг, когда Автократор вышел. Его голос разнесся по главному коридору: «Тировизий! Лонгин! Зонтики мне, живо! Я не хочу плыть по лужам до своей мастерской!»

По мраморному полу торопливо зашлепали сандалии евнухов.

— Что вы хотите на завтрак, ваше величество? — спросил Крисп у Дары.

— Я не голодна, — ответила императрица. — Хлеб, мед — этого достаточно.

Она поклевала немного хлеба.

— Могу я принести вам что-нибудь еще, ваше величество? — спросила горничная. — Вы же не птичка, чтобы питаться крошками!

Дара взглянула на хлебную корочку, которую держала в руках, и отложила ее:

— Пожалуй, я бы съела немного мускусной дыни, Верина. Только не сырой, а тушеной.

— Сейчас принесу, ваше величество. — Верина встала, дерзко сморщив носик. — А пока она тушится, посплетничаю с поваром. Фест знает все, что творится на свете, на три дня вперед.

— Приятно, что хоть кто-то что-то узнает. — Дара прислушалась к шагам Верины, удалявшимся по коридору, и тихо сказала:

— Крисп, я не ожидала, что Ан.., что его величество вызовет тебя ночью. Могу только принести свои извинения, если тебя это смутило. Я тоже была смущена.

— О! — Крисп задумался, насколько откровенным можно быть с императрицей, даже с раскаивающейся. И наконец решился:

— Знаете, это немного неловко, когда с тобой обращаются как.., как с вещью.

— Хорошо сказано. — Голос у Дары не дрогнул, но в глазах сверкнула вспышка. — Анфим обращается так со всеми окружающими — они для него вещи, игрушки для развлечения, которыми он поиграет и поставит на полку до следующего раза. А я, Крисп, клянусь владыкой благим и премудрым, я не игрушка! И мне до смерти надоело, что со мной обращаются как с куклой!

— О! — повторил Крисп уже другим тоном. Разгневанная Дара и впрямь мало походила на куклу; она напомнила ему Танилиду, но Танилиду юную и неискушенную. Вспышки гнева проходили у Дары бесследно, не придавая ей сил. Танилида, в отличие от нее, никогда не позволила бы императору загнать себя на задний план.

— Со Скомбром и то было ужасно. Вечно эти крохотные глазки, которые все пялились и пялились на меня с жирного лица, — сказала Дара. — Но мало-помалу я привыкла и даже жалела его. Он ведь только и мог, что пялиться.

Крисп кивнул, вспомнив, что подумал то же самое на первом пиру у Анфима.

— Но лучше бы он обошелся без масла, Крисп, — продолжала Дара, — или принес его сам! Не надо было ему звать тебя. Ты не нуждаешься в подобных зрелищах, ты настоящий мужчина, мужчина во всех отношениях!.. — Она внезапно осеклась и уставилась на свои ладони.

— Я и до прошлой ночи знал, что ваше величество прекрасны, — тихо проговорил Крисп. — И то, что я увидел, ничуть не изменило моего мнения. — Услышав шаги, он заговорил громче:

— А вот и ваша дыня. Надеюсь, она понравится вам больше хлеба с медом.

Императрица бросила на него благодарный взгляд.

— Спасибо. Я тоже надеюсь. — Верина внесла непокрытую чашу с дымящейся тушеной дыней. — Благодарю, Верина. Пахнет очень вкусно.

— Лишь бы она пришлась вам по душе! — Горничная просияла, увидав, как хозяйка съела всю дыню. — Ну вот! Главное — понять, чего вам хочется. Правда, ваше величество?

— Правда, Верина. Истинная правда, — ответила Дара. На Криспа она не взглянула, прекрасно понимая, как быстро и легко, точно мыльный пузырь, раздуваются дворцовые сплетни. Крисп, в свою очередь, лишний раз понял, почему вестиариями традиционно назначали евнухов.

* * *

— Прочь с дороги, балбесы белобрысые, не то превращу вас всех в могильных червей!

Крисп с изумлением увидел, как халогаи расступились перед Трокундом. Несмотря на зычный бас мага, северяне были по крайней мере на голову выше и вдвое шире в плечах. Но им не хотелось проверять, насколько реальна его угроза.

Трокунд затопал по широким ступеням, разбрызгивая воду из луж при каждом шаге.

— Дай пройти! — рявкнул он на Криспа.

— Сперва вытри сапоги, — спокойно ответил Крисп. Трокунд, злобно фыркнув на него, повиновался. Подошвы он обтирал с такой яростью, точно топтал не просто коврик.