Зеленый огонь - Тичнер Луиза. Страница 64

— Грис?

— Вот ты и возвратилась домой, — голос Грис звучал немного хрипло, словно она долгое время ни с кем не разговаривала. — Я знала, что ты вернешься, должна вернуться, и все же боялась — вдруг ты передумаешь. — Грис затрясло, и она уронила голову, упершись подбородком в костлявую грудь. Загрубевшими ладонями она закрыла лицо и повалилась на землю. — Как же долго я ждала тебя, Ривен…

Ривен торопливо опустилась на мох рядом со своей теткой.

— Что случилось? Что-нибудь плохое? Ты выглядишь не очень хорошо.

Грис не отвечала, она лишь стонала и прижимала руки к лицу. Только теперь Ривен заметила, что ее судорожно сжатые пальцы мокры от слез.

— Грис, ты плачешь. Пожалуйста, не плачь! — Ривен нежно обняла старую женщину за плечи. — О Грис… — бормотала она, зарывшись лицом в ее седеющие космы, — конечно, я вернулась. Как ты только могла подумать, что я не вернусь.

Грис немного успокоилась и подняла к Ривен свое изрезанное морщинами, пересеченное влажными дорожками слез лицо.

— Я видела тебя в водных отражениях, когда только могла. Я видела, как Броун занимался с тобой любовью в саду, и мне показалось, что ты отвечаешь ему… И тогда я подумала, что ты можешь предпочесть остаться с ним, а я… я бы не вынесла одной только мысли о том, что придется навсегда расстаться с тобой. Ты права, Ривен, мне было плохо все это время. Может быть, это просто одиночество. Мне станет лучше, если ты останешься со мной.

— Конечно, я останусь. Я вернулась сюда, чтобы остаться. Никогда бы я не покинула тебя, чтобы не вернуться. Мое место здесь, с тобой.

— Ты уверена, Ривен?

— Конечно, уверена, — слегка дрожа, Ривен нащупала на шее цепь и вытащила ее из-за ворота платья. — Видишь это? Я принесла обратно камень.

Грис стиснула ладони и в молчании смотрела то на камень, то на лицо Ривен. Затем обе женщины принялись смеяться и плакать, то и дело радостно заключая друг друга в объятия.

Вечером этого же дня Ривен, вымытая и отдохнувшая, сидела напротив Грис. Между ними горел небольшой костер, на котором булькал и источал дивный аромат небольшой котелок с похлебкой. Приглядывая за варевом, женщины вполголоса беседовали.

— Принесла ли ты подарки духам леса? — спросила Грис.

— Да, принесла, и они приняли их.

— Ну конечно, — Грис улыбнулась. — Они всегда любили тебя. А как дикая магия? Не причинили ли тебе вреда какие-нибудь деревья или скалы?

— Ничуть, напротив, старый дуб сердечно приветствовал меня, а береза спела мне целую приветственную песнь и осыпала меня дождем золотых листьев.

Грис рассмеялась:

— В этих краях дикая магия ведет себя тихо. Высоко в горах она ведет себя более беспокойно. Тебя здесь всегда любили, а теперь, когда ты стала настоящей доуми воды, тебя будут и чтить. — Грис внимательно посмотрела Ривен в лицо: — Знаешь ли ты, что такое быть доуми воды?

Ривен привстала и заглянула в котелок с супом. Зачерпнув небольшим половником кипящей жидкости, она протянула его своей тетке.

— Мне казалось, я знаю, но теперь, когда камень вернулся ко мне, я не совсем уверена.

Грис мудро посмотрела на Ривен:

— Очень часто нам кажется, что мы что-то знаем, но лишь до тех пор, пока не происходит нечто такое, отчего нам становится очевидно — все это время мы заблуждались. Расскажи же мне, что ты имела в виду.

— Грис, я всегда знала, что камень принадлежит мне. Но в тот миг, когда я прикоснулась к нему, я стала осознавать, что и я принадлежу ему. Я могу использовать его могущество, но и он имеет надо мной власть. — Ривен снова уселась, обняв свое согнутое колено. — По пути домой на меня напал бродяга, один очень мерзкий парень. Я хотела просто отбиться от него, но у меня и в мыслях не было убивать.

Ложка Грис замерла на полпути.

— Что же случилось?

— Он почти одолел меня, когда внезапно вмешался камень. Я почувствовала, как в меня вливается сила, такая могущественная сила, какой я прежде не знала. — Ривен покачала головой: — Бродяга буквально расплавился на моих глазах.

— Он превратился в воду?

Ривен кивнула, и Грис наклонилась вперед, чтобы пошевелить дрова в костре.

— Я видела, как Ниома однажды сделала это. Как тебе известно, человеческое тело в основном состоит из воды. Камень просто разложил этого бродягу на составляющие элементы.

— Все равно это было ужасно — смотреть и понимать, что устроила это я.

— Не только ты. Если бы этот негодяй не напал на тебя, то остался бы жив и здоров. — Рука Грис поднялась к груди и снова упала на колени. — Камень всегда будет защищать самого себя. И пока ты носишь его, он будет защищать тебя от насилия. Ты никогда ничем не заболеешь, болезни плоти не смогут коснуться тебя. Подумай об этом.

Но Ривен никак не могла позабыть того, что случилось с Тьюрлипом.

— Когда камень уничтожил бродягу, это он руководил мной, а не наоборот. Я полностью была в его власти.

— Просто ты еще новичок, — ласково пояснила Грнс. — Ты должна будешь воспользоваться долгими зимними месяцами, чтобы научиться с ним обращаться. А когда придет весна… — ее голос оборвался, а глаза потускнели.

— Что? — переспросила Ривен.

— Весна принесет с собой новые пересмены для нас обоих.

Ривен долго и внимательно смотрела на Грис сквозь пламя костра.

— Значит, ты знаешь?..

— Знаю о чем?

— Я… — Ривеи прикусила губу.

В выражении лица старой женщины что-то неуловимо изменилось, теперь в нем появилась какая-то новая тревога и настороженность. Грис пристально вглядывалась в полуотвернутое лицо Ривен, и ее глаза медленно расширялись в испуге:

— Тебя стало больше, чем прежде, и это не только камень?!

— Да, теперь нас двое. Я ношу в своем чреве дитя.

— Дитя Броуна?

— Чье же еще? — Ривен спрятала лицо в ладонях, и ее плечи затряслись. — О Грис! — всхлипывала она. — Я вовсе не хотела этого, я даже не знаю, как это получилось!

То и дело останавливаясь и перебивая себя, Ривен описала Грис странную, похожую на сон ночь, когда она, одурманенная таинственным ядом, вышла в сад к Броуну и уступила ему.

— Я знаю теперь, что эмбери, которые я съела, были отравлены, — закончила она. — Броун специально прислал их мне, чтобы овладеть мною.