Ожерелье Онэли - Тимофеева Лина. Страница 47

Юноша покосился на Тара и Бодра, которые молча ехали чуть впереди. Мысль о службе у альвов, о которой говорил ему старый свельф, пришла ему в голову. Да, теперь все выглядело совсем иначе, чем в Тихом лесу. Сами альвы перестали быть книжными, неживыми персонажами рассказов Айнидейла. Начать с того, что они были разными. Во-вторых, они не были фанатиками, как объяснял наставник, по крайней мере в том смысле, который вкладывали в это слово жители королевства Синих озер. Хельви усмехнулся. Фанатики — это, к примеру, те, кто до сих пор строит алтари и приносит жертвы давно ушедшим богам. Они верят, что умершие божества могут помочь им и наделить богатством и магическим даром. Короче, это люди, выполняющие бессмысленные действия ради абсурдной цели, попросту безумцы. Альвы не были безумны. В их строгом следовании Кодексу чести крылся смысл, он был тесно связан с самим выживанием этого народа. Ограничение власти господ вкупе с практически беспрекословным подчинением слуг было необходимостью. Взять того же Хате — несмотря на лестные слова, которые сказал о нем Бодр, на Хельви он произвел самое скверное впечатление: нечестный на руку, крикливый, обрюзгший от обжорства и лени, несправедливый царек был ему противен. Если бы его власть не была ограничена правилами Кодекса, каким бы деспотом он мог стать?!

Любопытно, кто же все-таки его прикончил. Может быть, Рив? Хельви подумал и решил, что в словах молодого альва о своем правителе сквозило откровенное презрение. Но если Хате убит именно той ночью, когда они выехали в лес Ашух, как Рив сумел вовремя вернуться в дом, чтобы совершить это преступление? Дорогу, конечно, можно проехать быстрее, если гнать коня. Но тогда караульные явно лгут, утверждая, что ночью они никого не видели. Надо бы допросить их построже, да и остальных членов отряда, который ехал вместе с людьми и Таром к усыпальнице, тоже — они могли что-то видеть. Конечно, не исключено, что Хате убил кто-то из единомышленников Рива, остававшийся в доме. Куб, пожалуй, мог бы незаметно проникнуть в тронный зал, не привлекая внимания караульных, стоящих снаружи. Но противный слуга тоже убит.

Хельви взглянул на ясное солнышко и покачал головой. Если Хате в самом деле убит за попрание Кодекса чести, почему альвы сделали это тайно? Почему поборники священных правил сами не соблюли предусмотренный ритуал? Ведь таким образом древние законы оказались вновь нарушенными. И это умозаключение сводило на нет версию о причастности правоверных альвов, как про себя назвал Хельви ортодоксальных приверженцев Кодекса, к убийству Красного петуха.

Правда, совсем недавно он узнал о существовании еще одной партии при дворе Хате, к которой принадлежал, а возможно, и занимал в ней одну из руководящих позиций Тар, — некие Ожидающие. К сожалению, Айнидейл никогда не упоминал о таком ордене, секте либо сообществе альвов. Возможно, просто не знал. В последнее время Хельви не раз пришлось убедиться в том, что его наставник относительно Младших частично пребывал то ли в печальном неведении, то ли во власти странных предрассудков. Таким образом, ни о целях, ни о принципах Ожидающих Хельви не знал ничего. Слово, данное Тару, мешало задать прямой вопрос ему. Вместе с тем Хельви не мог не отметить, что Тар, казавшийся идеальным слугой и с легкостью бросившийся исполнять приказ своего господина фактически об умерщвлении неугодных чужестранцев, не дрогнув, бросил отряд и пошел вслед за людьми в усыпальницу Ашух, овеянную самыми жуткими легендами. Руководствовался ли он при этом желанием сохранить честь или направлялся волей Ожидающих, которым почему-то важно было проследить за пришельцами в этой ситуации, сказать однозначно было невозможно. Во всяком случае, Вепрь был приверженцем второй версии. Хельви казалось важным, что Тар так легко и быстро смог проигнорировать приказ своего господина. И если остальные Ожидающие тоже не разделяют принципа подчинения вассала сюзерену, то кто-то из них вполне мог перерезать Хате горло, не слишком заботясь о том, согласуется ли это убийство с Кодексом чести или нет.

Принц нахмурился. Конечно, он не знал всех тонкостей жизни при дворе Красного петуха. Но уж слишком очевидно убийство Хате падает на Тара и его людей. Создавалось впечатление, что кто-то пытался обвинить в преступлении Ожидающих, осуществив столь тонкую интригу с убийством главы большого клана. Были ли это правоверные альвы или какая-то третья сила, которая почему-то пыталась раз и навсегда уничтожить Ожидающих, Хельви определить пока не мог. Ему недоставало информации. Но и сейчас было понятно, что убийство шито белыми нитями. Как говорил Айнидейл, занимаясь придворными интригами, никогда не теряй головы, но и не впадай в объятия строгой логики. Истинно великолепные интриги плетутся по вдохновению, наитию, иначе они просчитываются на раз-два.

Тем временем отряд достиг города Красных петухов. Хельви вновь залюбовался его хитроумными узорами. Все-таки лучше всего запоминается не тот правитель, что хорошо владел мечом, а тот, кто оставил после себя столь удивительные и полезные вещи, подумал Хельви. Он вновь вспомнил о Совете Мудрых и вздохнул.

Воины, почувствовав приближение дома, прибавили ходу. Вепрь бросал на Хельви многозначительные взгляды, но Хельви не понял, что именно хочет сообщить ему алхин. Уже на подъезде к Верхату он осознал, что убийство Хате произвело на местных жителей гораздо большее впечатление, чем он предполагал. Плач и вопли неслись из города. Хельви даже подумал с негодованием, что кончина государя в его родном королевстве оплакивается в народе гораздо менее трагично. Разве что кабаки в дни похорон закрыты — к вящему неудовольствию пьяниц — да шутов и скоморохов разгоняют на рыночной площади. Альвы же выражали свое горе совершенно открыто и так надрывно, что сжималось сердце. Алхин от удивления даже перестал пытаться сообщить принцу свои мысли по поводу их похода и глазел по сторонам. Было видно, что происходящее внове для него. Горожане вышли из домов и стояли на специально отведенных для пешеходов дорожках, громко всхлипывая, сморкаясь и вытирая красные от слез носы огромными белыми платками. Хельви, который не мог до конца поверить в искренность чувств альвов, присматривался, уж не ритуальные ли это рыдания. Но старики, дети и взрослые мужчины размазывали по лицам самые настоящие слезы. Юноша уж было подумал, что Хате, возможно, действительно был неплохим правителем. Но неожиданно замеченная им странность на время вытеснила из его головы мысли о покойном.

Он еще раз внимательно присмотрелся к толпе — так и есть, женщин среди выражавших свое горе горожан не наблюдалось. Были, правда, несколько безусых юнцов, которых принц принял сначала за переодетых в мужские костюмы дам, однако присмотревшись, он понял, что хотя фигуры у этих альвов были субтильными, но совсем не женскими. Принц припомнил красоток возле трона Красного петуха — нет, женщины у альвов физиологически не отличаются от людских, по крайней мере внешне. Но на улице их не было, даже маленьких девочек. Жаль, что он так ничего не узнал о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами у Младших. И не потому, что Айнидейл не мог про это рассказать. Просто наставник, лукаво улыбаясь, объяснил мальчикам, что не готов пока обсуждать с ними эту тему.

Очевидно, в доме Хате были готовы к их приезду — не напрасно Водр послал гонцов впереди отряда. Ворота были открыты нараспашку. Огромный вздыбленный петух на решетке был обвит венками из мелких красных цветков — очевидно, снова какая-то ритуальная традиция, связанная с похоронами. Во дворе стояли и сидели несколько сотен воинов, они возбужденно обсуждали что-то на своем языке. Хельви отметил, что в отличие от горожан у солдат Красного петуха глаза сухие. Рыдать по случаю скоропостижной гибели Хате они не собирались, и это несколько успокоило разбушевавшуюся совесть принца. На крыльце их встречали несколько альвов, в том числе и знакомый церемониймейстер с традиционным посохом в руке. Он что-то залопотал, кинувшись навстречу Водру, командир нетерпеливо бросил поводья и кивнул в сторону людей. Распорядитель направился было к Хельви, но увидев гарпию, взвизгнул и начал показывать посохом в сторону всадников. Вепрь нахмурился. Тар, подъехав к принцу, тронул его за локоть.