Заговор против Младших - Тимофеева Лина. Страница 27

Младший вздохнул. Нелегкое задание придумал для него великий канцлер Хельви. Да и князь Остайя тоже не слишком щедр — дал всего два дня, будто речь идет о том, кто украл капусту на огороде у деревенского старосты, а не об убийстве наследника. В животе у Нырка забурчало — относительно спокойная и сытая жизнь в столице приучила брюхо к регулярным и обильным застольям. Невольная диета последних дней не слишком радовала тело. Гриффоны, конечно, варили похлебку, однако предпочитали для навара сваливать в котел всевозможную гадость, вроде вестал или речных крыс, причем даже не свежуя тушки. Есть из одного котла со своими спутниками Нырок не мог, хотя и не страдал излишней брезгливостью. Он старался разыскать в лесу съедобные корешки и орехи, но насытиться столь скудной пищей не мог. В Хмурой реке водилась кое-какая рыба, но рыбачить было опасно из-за гаруд.

— Князь Остайя велел мне позаботиться о тебе. Если ты хочешь есть, я могу накормить тебя, — внезапно сказал Койне.

— В самом деле? — оживился Нырок. — И чем же ты можешь порадовать мое брюхо? Речных крыс мне уже предлагали.

Он кивнул на большой котел, в котором гриффоны оставили настаиваться свою похлебку. Водяной брезгливо посмотрел в указанную сторону. По сведениям, которые раздобыл для Нырка в библиотеке Эль, водяники не употребляли в пищу мясо, брезговали молоком и сахаром. Последнее весьма удивило градоначальника, который вырос в деревне и своими глазами видел, как его родная бабка каждую весну приносила в жертву местному водяному духу полную чашку парного молока, выливая его в ручей. Так что, заговаривая с Койне о крысах, альв, конечно же, рассчитывал получить нечто более съедобное.

— Извини, но на сегодня крысы кончились, — не без язвительности ответил Койне, хотя голос при этом звучал отстранений и даже печально. — Считай, что твои друзья всех съели. Но я могу предложить тебе рыбу, если ты ее ешь.

— Конечно, ем, — с достоинством согласился Нырок, не спеша показывать водяному, насколько он голоден.

Водяник слегка поклонился учтивому альву и хлопнул в ладоши. Этого оказалось достаточно, чтобы большая волна поднялась на глади Хмурой реки, обрушилась на берег прямо к ногам Нырка и схлынула, оставляя на берегу небольшой крепкий стол, вставленный тарелками. Младший от удивления открыл рот. Удобный табурет оказался прямо перед ним, словно установленный опытным лакеем для почетного гостя. Тарелки были прикрыты сверху странными полукруглыми крышками с ручками, видимо, чтобы вода не попала внутрь. Поэтому Нырок не мог определить, чем именно собирается потчевать его от имени князя Остайи водяной, но привередничать не стал. Койне, кстати, за стол не сел, предпочтя и дальше стоять с бесстрастным выражением лица, глядя на реку.

Усевшись на табурет и пододвинув к себе сразу три тарелки, Нырок откинул крышки и зажмурился от удовольствия. Закуски и впрямь были из рыбы но что это были за блюда! Рыба и соленая, и копченая, и пареная, икра семи видов, налимья печенка, паштет из щуки и другая вкуснятина. Жаль только хлеба на столе не было, зато был кувшин с пивом. Нырок ел и пил, потом снова ел, пока все тарелки не опустели. Дожевывая последний кусочек, градоначальник вспомнил о том, насколько тяжела его миссия, но даже эта мысль не могла испортить благостного настроения. Поковыряв ногтем в зубах, альв встал из-за стола.

— Спасибо, всё было очень вкусно, — вежливо поблагодарил он Койне.

— Не за что, — спокойно сказал водяной. — Князь велит передать тебе, что это угощение он вытащит из тебя раскаленными щипцами, если ты не найдешь преступников. Он полагает, что в случае твоей неудачи станет очевидно, что убийцами были твои соплеменники.

— Добр повелитель Остайя, — проворчал Нырок, но не расстроился из-за слов водяного.

То ли еда так благотворно повлияла на его настроение, то ли он и вправду чувствовал, что стоит на пороге очень важного открытия, но Младший почему-то не сомневался, что ему удастся выйти на след таинственных преступников. Он окончательно отбросил мысль, что убийцами княжича Хокийо могли быть альвы или гриффоны. Ни те ни другие не стали бы так замысловато обставлять это дело. Гриффоны, если бы им посчастливилось выманить Хокийо на берег, просто бы сварили его в котле и съели, и никаких следов вообще бы не осталось. Если подозревать в убийстве альвов, можно вести речь только каких-нибудь убогих бродягах, потому что воины императрицы никогда бы не осмелились напасть на союзника, тем более — на старшего сына водяного князя. А зачем бродягам было волочь тело убитого на берег, да еще подвешивать его на дереве? Нырок почему-то не сомневался, что Хокийо убили прямо на берегу Хмурой реки, а в лес притащили уже труп. Убедился в этом он не в последнюю очередь потому, что лично знал княжича — тот изволил присутствовать на свадьбе великого канцлера Хельви и принцессы Сури. Правда, было это десять лет назад, но Нырок обладал хорошей памятью. Он припоминал не в меру гордого и надменного наследника князя Остайи. Хокийо доставил немало проблем градоначальнику Горы девяти драконов, когда выяснилось, что водяные могут жить только в чистой проточной воде. Отыскать такую воду в многотысячном городе было настоящей проблемой. В конце концов, Нырок придумал разместить княжича и его свиту в фонтанах дворцового парка. Это было хорошим решением, однако градоначальник не дождался от водяника благодарности. Ни за какие коврижки этот гордец не пошел бы в лес ни за сванами, ни за альвами, ни за кем на свете, думал Нырок, сыто потягиваясь. Рыбья кровь! Но на берег он зачем-то выполз, не в воде же его поймали. И тут наконец альв понял, какой именно вопрос ему нужно задать Койне.

— Послушай, советник, — от нетерпения Нырок даже слегка подпрыгнул на месте, — а что княжич Хокийо делал в долине Хмурой? Разве водяные уже не живут в подземной реке? Дворец князя Остайи находится именно там, если мне не изменяет память. И сам водяной владыка очень редко покидает его, не говоря уже о свите. Так за каким драконом Хокийо поплыл сюда?

— Я не имею права отвечать на этот вопрос, — неожиданно сказал Койне.

— Но твой повелитель разрешил мне задать тебе все нужные вопросы, — возмутился альв.

— На вопрос, который ты задал, я не могу ничего ответить, — повторил водяной. — Он затрагивает политику князя, и не мне рассуждать о ней, тем более — рассказывать тайны предполагаемому врагу. Ибо если доказательств того, что убийство совершили не альвы, у тебя не будет, в преступлении обвинят твое племя, и между нами вспыхнет война.

Нырок поправил перо птицы Фа на берете и несколько минут обдумывал свой ответ, а затем заговорил негромко, но с тем особым выражением лица, которое появлялось у него в Городском совете после долгих дебатов. Члены совета, видя, как странно изменилась физиономия градоначальника, спешили предложить ему компромисс по самым спорным и трудным вопросам.

— Твой князь должен определиться. Либо он видит во мне врага или предполагаемого врага и не устраивает больше спектаклей с расследованиями, и мы просто начинаем воевать, либо, если он не спешит и не хочет воевать, он должен видеть во мне союзника. Или предполагаемого союзника, если такой оборот ему больше нравится. Я не смогу прийти к каким-то выводам без помощи водяных хотя бы потому, что убийство произошло некоторое время тому назад, и меня на момент убийства в долине Хмурой реки совершенно точно не было. Отправляйся к князю и передай: либо я получу все ответы на все мучающие меня вопросы по этому делу, включая сведения о политике князя, цвете его простыней и частоте походов в сортир, либо я отказываюсь оставаться на этих берегах.

Впервые за всё время Койне взглянул на альва с каким-то уважением, а затем бодро зашагал к воде. В отличие от князя Остайи он, правда, не влился в реку эффектным фонтаном, а просто нырнул, и даже пузырей на поверхности не показалось. Пошел прямо на дно, как топор, мрачно подумал, сплюнув, Нырок. Тяжелый топот отвлек его внимание от воды. Так и есть — по каменистому берегу несся гриффон. Черные спутанные волосы на голове и борода вились по ветру. Гриффоны здорово косолапили при ходьбе, и бегущий верзила выглядел довольно забавно, однако альв был сейчас далек от того, чтобы начать веселиться.