Шерлок Холмс и Золотая Птица - Томас Фрэнк. Страница 15

Холмс был озадачен не меньше меня:

– Это опровергает мою теорию, Ватсон.

– Почему?

– Китайцы были посланы, чтобы узнать, что мы собираемся делать. В этом нет никакого сомнения. Мне казалось, что они предвидели нашу поездку в Стамбул, почему и оказались в одном поезде с нами. Теперь же создается впечатление, что, по их предположениям, нам следовало выйти в Нише. Значит, что-то могло заинтересовать нас в этом городе. Что ж, Ватсон, когда задача неразрешима, лучше всего отмести ее в сторону и подождать дополнительной информации.

8

В СТАМБУЛЕ

Остаток пути в Турцию был откровенно скучным. Вместе с преследователями исчез и вкус опасности; кроме того, полное равнодушие китайцев к нашим делам в Стамбуле не сулило расследованию ничего хорошего.

Мы прибыли довольно поздно вечером, но Холмс без труда снял номер в отеле «Золотой Рог». Я ворочался в постели, не мог заснуть и Холмс. Неожиданный отъезд убийц был разочарованием для нас обоих.

На следующее утро мне не терпелось увидеть легендарный город, бывший центром столь многих цивилизаций. Сочетание европейского и азиатского стиля, жемчужина Восточной Римской и Оттоманской империй, перекресток двух континентов и двух морей – Константинополь интересовал меня с детства. Но мог ли я любоваться Айя-Софией или бродить по дворцу Топкапы? Конечно, нет, поскольку Холмс был увлечен делом и даже Голубая Мечеть была для него просто постройкой на заднем плане.

Магазин Абена Хассима находился на Истикиал Каддези, неподалеку от площади Таксим. По дороге я любовался великим городом с его мечетями, дворцами, шумными базарами и роскошными магазинами. Из окна нашего отеля я смотрел на Галатский мост, перекинутый через залив Золотой Рог.

Холмс безошибочно выбирал дорогу. Знания этого человека в отношении городов и общей географии были поистине безграничны.

В сравнительно небольшом, со вкусом обставленном магазине Хассима царила та атмосфера солидности и достоинства, что порой вынуждает покупателя платить за вещи значительно дороже, чем он собирался. Карточка Холмса произвела мгновенное действие на продавца, и нас проводили в небольшой, примыкающий к торговому залу кабинет.

Абен Хассим оказался невысоким смуглым человеком с ван-дейковской бородкой. С первого взгляда меня поразило несоответствие азиатского облика торговца и изящного монокля в его руке. Но Хассим обращался с ним с непринужденностью французского дипломата. Я обратил внимание, что торговцу не было никакой нужды воспользоваться этим стеклышком, когда он внимательно изучал письмо Д'Англаса. Присмотревшись, я понял, что в монокль Хассима вставлена сильная линза, по всей вероятности, заменявшая торговцу обычную лупу. Способность оценивать предмет искусства, бросив лишь беглый взгляд через монокль, несомненно, подкрепляла солидную репутацию Хассима.

– Письмо Д'Англаса объясняет ваш приезд, мистер Холмс, хотя о причине визита столь известного криминалиста я мог бы догадаться и сам. Исчезновение Золотой Птицы – единственное происшествие в истории моего заведения, способное привлечь ваше внимание.

– Не могли бы вы рассказать нам, как вы приобрели эту вещь и как она пропала?

– Ее владельцем я стал по счастливой случайности. Женщина убирала чердак в доме, где когда-то сдавались дешевые комнаты. Ее семья жила там не один десяток лет. На чердаке она обнаружила старинный сундук, в нем и находилась Птица. Женщина принесла предмет ко мне, и я мгновенно узнал его. – Монокль Хассима вращался в руке торговца. – Всегда достаточно одного взгляда. Как книголюб мгновенно узнает редкое издание на полке у букиниста, так и торговец предметами искусства не упустит своей удачи. Буду откровенен. Я с трудом подавил свое восхищение. Птица, безусловно, напоминает работы Челлини или Лоренцо Джиберти. Я подтвердил, что вещь действительно изготовлена из золота, взвесил ее и, учитывая нынешнюю стоимость золота на мировом рынке, предложил женщине цену. Сделка состоялась. Теперь мне нужно было не затягивать с продажей Птицы, иначе я рисковал полюбить эту вещь и мне было бы трудно расстаться с ней.

Хассим сделал паузу и посмотрел на нас с кривой усмешкой.

– Профессиональные заболевания случаются и у моих коллег. Уверяю вас, джентльмены, – не существует более разорительного недуга. Когда торговец становится жертвой жадности и превращается в коллекционера, он больше никуда не годится как коммерсант. Да, наслаждение от общения со своими сокровищами приносит ему внутреннее удовлетворение, но этим сыт не будешь. Я сталкивался с подобными случаями. Но это совсем другая история, и она не интересна вам. Вернемся к Птице. Приобретя ее, я поспешил узаконить свои права на нее. Это было несложно, так как Птица, в прошлом сменившая множество хозяев, попала ко мне из рук, обладавших скульптурой более сорока лет. Покончив с необходимыми формальностями, я объявил миру искусства, что приобретенный мною шедевр продается. Д'Англас откликнулся немедленно, и я с радостью принял его предложение. Не скрою, история Птицы побуждала меня торопиться с продажей. Я боялся, что вещь попросту украдут.

– Полагаю, что вы приняли меры для сохранения Золотой Птицы? – спросил Холмс. – Банковские подвалы, вероятно?

Торговец указал на стену позади своего письменного стола.

– К счастью, в заведении Хассима время от времени появляются ценные предметы, и я установил суперсовременные сейфы.

Холмс с интересом рассматривал небольшой сейф, встроенный в стену.

– «Миллс-Строфнер», понятно. Эта модель выпущена три года назад, и лучшей пока нет.

– Совершенно верно, мистер Холмс, – ответил Хассим с гордостью. – Значит, Шерлок Холмс знает толк в хороших сейфах. Как и доктор Ватсон, – быстро добавил он.

– Что же случилось после того, как вы приняли предложение Д'Англаса? – спросил Холмс. – Если не ошибаюсь. Птица была утрачена не при пересылке.

– Нет, сэр. Она была упакована и подготовлена к отправке. Я поместил контейнер в сейф и собирался лично проследить за отгрузкой. Но утром обнаружилось, что Птица исчезла.

Холмс долго и задумчиво смотрел на торговца. Простой наблюдатель не нашел бы в этом ничего необычного для человека, называемого везде лучшим умом Англии. Но мне это говорило о многом: ястреб готовился скользнуть на крыльях логики и сбить ничего не подозревающего голубя на землю.

– Значит, статуэтка была взята из вашего сейфа? – Ответом Холмсу послужил кивок. – Вероятно, – с невинным видом продолжил детектив, – кто-то еще знает комбинацию?

Хассим протестующе замотал головой:

– Мы, люди мирных занятий, не знакомы с преступным мышлением или замысловатыми уловками мошенников, но существуют очевидные меры предосторожности. Этого шифра не знает даже моя семья.

Холмс приблизился к сейфу и быстро осмотрел его с помощью карманной лупы.

– Никаких следов взлома. Как его открыли?

Торговец развел руками и выразительно пожал плечами, но неожиданно в его глазах промелькнула тревога. Наивный вопрос Холмса никак не вязался с репутацией всемирно известного сыщика.

– Естественно, это сделал профессионал. Разве вы, англичане, не называете таких людей «мастерами взлома»?

Холмс напрягся. Он готовился захлопнуть ловушку.

– Я хорошо знаю эту конструкцию «Миллс-Строфнера». Во всем мире мне известны только четыре человека, способные открыть этот сейф в течение ночи, не прибегая к взрывчатке. – Холмс быстро взглянул на меня. – Один из них находится в Дартмуре, [5] куда я недавно поместил его. Другой, слепой немецкий механик по имени фон Хердер, умер. Третий является проверенным сотрудником особого отдела Британии, а четвертый, Джимми Велептайн, живет в Америке.

На лбу Хассима выступили мелкие капельки пота.

Холмс продолжал с неумолимой категоричностью, которая вызывала ужас и в более трудных случаях, чем с турецким торговцем: